создаюв своем уме. Если я думаю. «Этот человек такой-то, сякой-то, и он совершил поступок такого-то рода», значит я сам создаю человека из кармических условий. Из-за этих неприятных воспоминаний я страдаю всякий раз при виде этого человека. Если тот человек тоже оказался невежественным и реагирует на мое присутствие точно таким же образом, тогда мы с ним взаимно усиливаем свои дурные склонности.
Мы разрушаем такие привычки, осознавая их, освобождаясь от своего недовольства и воспоминаний, а не размышляя о следствии действия, условности мига. Если мы внимательны, то освобождаемся от бремени рождения и смерти, от привычно воссоздаваемого шаблона каммы и перерождения. Мы осознаем скучные, привычные повторы неудовлетворенности, одержимость тревогой, сомнением. страхом, жадностью, ненавистью и заблуждением во всех формах.
Когда мы внимательны, то не цепляемся за идеи и воспоминания о себе, и наше творчество приобретает спонтанный характер. Нет
65
Ь,кто любит или любим, личность не создается. Таким образом, искренне излучаем доброту, сострадание, радость. Мы обретаем (ятежность, в которой всегда есть свежесть, доброжелатель-lb, терпеливость и снисходительность к себе и другим.
7. Привязанность к учителям
|лекция в монастыре Читёрст, 1983 г.)
хочу поговорить о человеческой трудности выбора и предпоч-Ь. Люди сталкиваются с большой трудностью, когда предпочи-■ одного монаха, одного учителя, одну традицию другой. Они геыкают, привязываются к одному конкретному учителю и пони- J,что из-за этого не могут учиться у других учителей. Эту чело-■скую трудность можно понять, потому что наш выбор в пользу loio человека позволяет нам быть открытыми тому, что он (она) Щрт.Когда мы встречаем других людей, то не хотим открывать-[учиться у них. Возможно, они нам не нравятся, или же мы сорвемся в них, не уверены в правоте их учения, поэтому мы ■нны возмущаться, отказываться учиться у них. Может быть, до Жэшли какие-то слухи, мнения и сплетни о том, что наш учитель правильные наставления, а тот учит не совсем правильно. [Уддистская организация призвана главным образом свидетель-■ать свое почтение Будде, Дхамме и Сангхе, а не какой-то опре-рнной личности или гуру, для того, чтобы пресечь эту прискорб-(Человеческую склонность привязываться к какому-нибудь ха-атическому учителю. Сангха, представленная монашеской об-^й, достойна уважения и материальной помощи, если монахи согласно кодексу поведения монахов (винае). Лучше просто гать монахов, чем задумываться о том, приятны ли они нам. ■йогда мы получаем хороший урок, даже когда вынуждены вы- "Ьтьчеловека, который не очень нравится нам, а потом подчи-кя ему. По своей человеческой природе мы пытаемся жить так, швсе время соответствовать уровню тех людей, с которыми мы, Йам кажется, совместимы. Например, в монастыре liar Hour Пах Н'Вбыло легко выполнять наставления учителей вроде Аджана Ча, 'нВмучто монахи чувствовали к ним уважение, восхищались ими, '•■■ому для них не составляло никакого труда слушать таких людей || Ицчиняться каждому их слову. Иногда какой-то монах чувствовал
«Треннее сопротивление их указаниям, но благодаря харизме учи-сй он всегда мог освободиться от своей гордости и тщеславия. нНоиногда мы встречались с монахами более высокого ранга, чем :, но они не нравились нам. Мы даже не особенно уважали их,
66
поскольку видели в них много несовершенств и дурных черт харак тера, которые находили оскорбительными. Но мы подчинялись ко дексу поведения монаха, поэтому поступали как следует, а не Прост! убегали из мелочной обиды или оскорбляли этих людей, или вы на шивали в себе неприятные мысли в отношении какого-то человека Мы получили очень хороший урок. Мне кажется, что Аджан Ча по рой намеренно отсылал нас к наставникам со сложным характером чтобы мы набрались опыта и мудрости, научились правильно весп себя, а не просто давать волю эмоции, которая хотела выплеснутьс» в тот момент.
У всех нас разные характеры, и здесь мы не вольны ничего изма нить, поскольку наша личность формируется генетическим наследи ем. И если мы считаем кого-то обаятельным или занудливые, то та кие наши мнения не имеют никакого отношения к Дхамме, мы прс сто проявляем симпатию и антипатию. Если мы практикуем Дхам му, то уже не стремимся завязать тесную дружбу с тем, кто нам при ятен. Мы больше не хотим жить только рядом с теми людьми, кот рые нам нравятся, которых мы уважаем, теперь мы умеем поддер живать равновесие во всех обстоятельствах. Винаяпредписывае нам всегда поступать правильно как в области тела, так и речи, воз держиваясь от вредных, мелочных, жестоких, эгоцентричных эгоистичных действий. Винаяпредоставляет нам возможность оста ваться доброжелательными в самых разных ситуациях и условиях. В Англии я заметил, что люди очень сильно привязываются различным учителям. Они говорят: «Вот мой учитель. Я предан ем и не желаю переходить к какому-то другому учителю, потому что испытываю к своему учителю глубокое уважение». Так человек д монстрирует преданность английского типа, которая явно чрезмер на. Он предан идеалу, личности, а не истине.
Мы принимаем прибежище в Будде, Дхамме и Сангхе, а не в ка ком-то конкретном учителе. Вы не принимаете прибежище в Аджа не Ча или другом монахе, который живет здесь, если только вы н редкостно глупый человек. Возможно, вы говорите: «Мой учител Аджан Ча, а не Аджан Тирадхаммо. Я буду учиться только у прел добного Сучитто, а остальные монахи мне не указ». Тогда мы ока жемся в сложной ситуации, не так ли? Например, я практикую буд дизм тхеравады, поэтому не могу принимать наставления от учите лей тибетского или дзен буддизма. Мы легко можем стать фанати ками, потому что, если мы видим нечто отличное от нашего при вычного верования, то склонны считать новое явление менее чис< тым и благостным, чем учение, к которому мы привыкли. Но мы постигаем истину и достигаем просветления в медитации, так мы ос-
67
аемся от пут эгоизма, тщеславия, гордости и человеческих ей. Поэтому неразумно привязываться к конкретному учителю Койстепени, что уже не хочется учиться у других учителей. О некоторые учителя поддерживают такой подход. Они говорят: вы считаете меня своим учителем, тогда не ходите к другим ям! Не учитесь у других традиций! Если вы приняли меня духовным наставником, тогда вы не можете слушать других». ие учителя привязывают вас к себе такими словами. Иногда у "ных заявлений благородные причины, потому что люди Нны метаться от одного учителя к другому. Они учатся то у од-[ то у другого учителя, но так ничего и не постигают. Но мне ■Гея, что настоящая трудность заключается все же не в метани-, в привязанности к учителю или традиции до такой степени, что сключаете остальные источники Дхаммы. Тогда люди становят-^натиками и организуют секту, в которой они не могут обрести Ьость, так как не способны ничему учиться за пределами жест-5 шаблона, который выбрали для себя. Тогда мы становимся ■Ь ограниченными, малодушными и пугливыми. Люди боятся Теть другого учителя, потому что в их уме может возникнуть Ание, или они могут почувствовать, что не гармонируют с неконкретной традицией. Буддистский Путь предполагает разви-[мудрости, а преданность помогает нам в этом. Но если весь ел в преданности некоему учителю, такой подход будет мешать
Шимею в виду ту мудрость, которую мы развиваем во время ме- Вшии.Как мы делаем это? Как мы используем мудрость? Осозна-..^кормы своей гордости, тщеславия и привязанности в отношении Тийи воззрений, материального мира, традиции и учителя, а Те своих друзей. Это не значит, что мы думаем о том, что нам лпривязываться или что мы должны избавиться от них. Это i не мудро, потому что мудрость это способность исследовать Рязанносгь, понять ее и отпустить, а не привязываться к идеям о о мы не должны ни к чему привязываться. Ногда вы слышите, как некоторые монахи, монахини или миря-говорят: «Ни к чему не привязывайся». Так мы привязываемся к ■сию о том, что привязываться нельзя! «Я не буду привязываться -Иджану Сумедо. Я могу слушать наставления любого учителя. Я ■г отсюда только для того, чтобы доказать, что я не привязан к НкануСумедо». Так вы привязываетесь к идее о том, что вам нель-иривязываться ко мне, что вы должны непременно уехать для то-Ичтобы доказать, что вы не привязываетесь, хотя ваша одерживать налицо. Это не очень мудрое поведение, не так ли? Вы просто
68
привязываетесь к чему-то другому. Вы можете поехать в Броквуд. ский Парк (община почитателей Кришнамурти, расположенная не-' далеко от монастыря Читёрст) и слушать лекции Кришнамурти, а' потом вы подумаете: «Я не стану привязываться к каким-либо религиозным условностям в виде поклонов, статуэток Будды, монахов,' Кришнамурти называет все это чепухой. Он призывал не связывать-ся с такими вещами, потому что все они бесполезны». Так вы привя-1 зываетесь к мнению о том, что все религиозные условности беспо-] лезны, что вам не следует связываться с ними. Но это тоже привя-занность! Вы привязаны к мнениям и представлениям. Не важно, кчьим словам вы привязаны (к моим или Кришнамурти), все равно вь демонстрируете одержимость.
Итак, мы осознаем привязанность посредством мудрости. Эт значит, что мы должны не привязываться к какому-то другому мнению, а просто осознавать привязанность, что само по себе освобождает нас от морока наших личных привязанностей.
Поймите, что привязанность по-своему ценна. Когда мы учимся ходить, то поначалу просто ползаем на четвереньках, активно двига руками и ногами. Мать не говорит маленькому ребенку: «Не пере бирай руками и ногами, а встань и иди». И она не говорит ему: «Ты будешь всегда зависеть от меня. Ты будешь питаться от моей груди будет постоянно цепляться за меня. Всю жизнь ты даже на шаг н отойдешь от своей матери». Ребенку нужноиспытывать привязанность к матери. Но если мать хочет, чтобы ребенок был всегда при-j вязан к ней, она поступает не очень умно. Если мы позволяем людям привязываться к нам для того, чтобы наделить их силой, и со временем они, став достаточно сильными, сами освободятся от нас, тогд^ это сострадание.