Тяжело вздохнув, Пелиас расслабился, и картина тотчас померкла.
— Какой ужас…— прошептала Зенобия.
— Они бьют нас поодиночке,— сказал Мэгил,— а силы слишком неравны. Рано или поздно они расправятся со всеми — это лишь вопрос времени.— Лицо его исказилось страданием.— Если бы я смог быть там!— простонал он.
— Это был юг Вилайета.— Конан попытался направить разговор в иное русло, увести его от горьких и бесплодных сожалений.— Я хорошо знаю те места.
— Но как они уходят обратно?— задумчиво спросил Пелиас.
— При помощи вот этого.— Конан бросил на стол лист пергамента с начертанным на нем изображением колдовской подковы.
— Ага!— возбужденно воскликнул маг.— Копыто Нергала! Так я и думал! Проход, созданный Вратами Сета, остается открытым, но чтобы войти в него с другой стороны, они используют магию Владыки Царства Мертвых.
— Хватит!— Конан решительно встал.— Мне надоела эта говорильня! Врата Сета, Копыто Нергала! Быть может, об этом и интересно порассуждать на досуге, но меня сейчас интересует одно: как добраться до тех, кто рисует на земле эти копыта!
— Именно поэтому я здесь,— спокойно ответил Пелиас,— и незачем так кричать!
Конан, только что энергично мерявший комнату шагами, замер и изумленно уставился на мага,
— Ну, извини…
Сказав это, он бухнулся в кресло, жалобно заскрипевшее под ним, налил себе бокал вина и уставился на колдуна, явно ожидая продолжения.
— Так вот,— начал Пелиас,— есть, по крайней мере, еще один магический атрибут, позволяющий перенестись в то место, которое ты видишь с его помощью. Это Шар Всевидения.
— Где его можно найти?
Конан вновь вскочил, и по всему было видно, что он готов немедленно отправиться в путь.
— Остынь, повелитель!— жестом остановил Конана маг.— Я не знаю, где его искать, но знаю человека, который занят его поисками всю жизнь и сейчас близок к цели.
— Что за человек?
— Это купец,— ответил Пелиас.— Имя его — Велорий. У него два дома. Один в Шандаре, маленьком городке, расположенном на тракте, почти на границе с Кофом. Большую часть времени он проводит там, но есть еще домишко в небольшой деревне, неподалеку от Хоршемиша.
— Ты не понял меня,— Конан недовольно поморщился,— я ведь спросил, что он за человек?
— Не знаю, что тебе и сказать…— Пелиас сокрушенно вздохнул.— Он приветлив, щедр, отзывчив. Сам Шар ему вряд ли нужен, но он одержим идеей вернуть сокровища предков, а ты знаешь, что такое одержимость…— Маг посмотрел на короля, и тот кивнул.— У него много друзей среди жрецов Митры, Эрлика, Иштар, Адониса в Аквилонии, Немедии, Заморе, Туране и прочих странах. Все они ищут сильных воинов и направляют к нему. Раз в пять-семь лет набирается серьезная команда, которую он отправляет на поиски. Ни один человек пока не вернулся. Велорий занят этим всю свою жизнь, и если посчитать, сколько ни в чем не повинных людей загубил за это время… Вряд ли тогда можно сказать о нем хоть что-то хорошее.
— То есть дело почти безнадежное…— задумчиво произнес Конан.
— Брось, милый!— Зенобия подбежала к нему и обняла за шею.— Одна смерть ничем не лучше другой! Не лучше ли подождать их здесь? Ты наверняка сумеешь отбиться от этих уродов.
— Не-ет…— Конан покачал головой.— Жить в постоянном страхе, каждое мгновение оглядываться и ждать, что кто-то появится у тебя за спиной… Это не по мне! — Он мягко отстранился от жены и посмотрел в темные глаза Пелиаса.— Послушай-ка, колдун… Ты хоть представляешь, где находится это место с Вратами Сета?
— Это Лур-Дун,— просто ответил тот, словно речь шла об одном из городов Аквилонии,— одно из тайных хранилищ знаний поверженного Ахерона. Я нашел древние, чудом уцелевшие гравюры, на которых изображены некоторые из его помещений, и в частности зал с вратами. Скорее всего, сохранились лишь подвалы, но где они находятся,— он покачал головой,— я и понятия не имею.
— Значит, обычным путем туда не добраться…
— Я бы не слишком рассчитывал на это,— согласился Пелиас.
— Значит, остается безнадежный вариант,— пробормотал киммериец, который, впрочем, не выглядел слишком обескураженным: не впервой ему было браться за безнадежные дела.— А ты уверен,— вновь обратился он к магу,— что этот Велорий согласится уступить Шар?
— Думаю, да,— кивнул Пелиас после некоторого раздумья.— Он ведь не колдун — к чему ему Шар Всевидения? Ему нужны сокровища.— Пелиас помолчал.— Во всяком случае, ты можешь заранее потребовать его как плату за свое участие в поисках.
Часть втораяШАР ВСЕВИДЕНИЯ
Глава перваяНОВЬЯ ДРУЗЬЯ
Ранним утром по тракту, протянувшемуся в юго-восточном направлении, неспешной, размеренной походкой шел немолодой уже человек. Хотя правильно оценить его возраст было достаточно трудно.
С одной стороны, на волевом скуластом лице путника при всем желании невозможно было отыскать и следа юношеской романтичности и молодого задора. Цепкий, оценивающий взгляд внимательных глаз, впитавших в себя пронзительную голубизну южного неба и пронизывающий холод северных льдов, говорил о привычной для него спокойной уверенности, которая обычно приходит лишь с годами.
Многочисленные шрамы красноречиво говорили о том, в скольких стычках побывал этот человек, а раз до сих пор оставался жив и здоров, значит, умел и нападать, и защищаться, а потому из всех драк выходил победителем, и если уж не обходился без потерь, то никогда не терял слишком много. И он был невероятно, просто чудовищно могуч, чего не скрывал даже просторный серый плащ, застегнутый на левом плече стальной кованой фибулой, украшенной незамысловатым узором.
В то же время ни лицо, ни грация хищника, с которой он двигался, не говорили о тяжелом грузе прожитых лет. Скорее уж наоборот.
Ко всему прочему незнакомец имел вид человека, твердо знающего срок и цель и не привыкшего попусту тратить ни время, ни силы. Насколько хватал глаз, он был один, но, несмотря на это, в его грациозной походке замечалась настороженность — чувствовалась выработанная годами привычка не позволять застигнуть себя врасплох.
Был он, как уже говорилось, в плаще, но когда несильный порыв ветра распахивал его полы, становились видны мягкие, тонкой кожи штаны, заправленные в невысокие, до колен, легкие сапоги, порядком уже запыленные. Могучий торс облегала просторная замшевая рубаха с распахнутым воротом. За спиной висел длинный тяжелый меч в потертых кожаных ножнах.
Но главным все-таки в его облике была сила. Впечатление огромной, неестественной для человека физической мощи сразу бросалось в глаза любому: и опытному воину, и далекому от ратных дел крестьянину, не говоря уж о наметанных взглядах многочисленных кабатчиков, в чьих заведениях путник поневоле останавливался на ночлег.
Звали человека Конан, и был он королем Аквилонии — самого могущественного государства цивилизованного мира. Он шел на восток уже не первый день, но путь его лежал вовсе не в Шадизар, где он когда-то постигал ремесло вора. Целью его путешествия был Шандар — неприметный городишко на западе Заморы, о котором и не знал бы никто, если бы он не лежал на тракте.
Киммериец же стремился туда так, как раньше, наверное, не рвался ни в одно из мест, которые посетил за свою долгую жизнь, потому что от успеха предстоящего предприятия зависела если и не жизнь его, то, быть может, даже нечто большее, чем жизнь.
В маленькой деревушке, повстречавшейся на пути, Конан, немного поторговавшись, на удивление недорого приобрел хорошего жеребца взамен прежнего, украденного позапрошлой ночью из конюшни постоялого двора. Конек, правда, оказался с норовом и на первом же привале попытался вырваться и убежать. Причем движения его были настолько отработаны, что Конану тут же припомнилась подленькая, вороватая улыбка кабатчика, подозрительно дешево уступившего ему такого прекрасного коня. Не иначе как шельма натренировал животное покидать каждого нового хозяина и возвращаться домой! Киммериец усмехнулся — ну уж нет! С ним эти шутки не пройдут! Конан оседлал коня, и, то ли почувствовав тяжелую руку и крутой нрав седока, то ли решив, что с воровским прошлым покончено, и в судьбе его наступил долгожданный перелом, жеребец успокоился.
Неожиданно подкрались сумерки. Последний переход вышел короче предыдущих, и Конан решил посвятить вечер отдыху, а поиски Велория начать с утра, на ночь завалившись в какой-нибудь кабак, где можно вдоволь попить вина, потому что за день, проведенный на жаре в седле, в глотке у него пересохло, как в старом колодце.
Путь к кабаку ему указал нищий, многозначительно добавивший при этом:
— Специально для воинов.
Ловко поймав на лету соблазнительно блестевший серебряный кругляш, нищий торопливо заковылял прочь, похоже всерьез опасаясь, как бы странный всадник не передумал и не решил заменить свой щедрый дар медяком.
Оборванец не обманул, и кабак Конан отыскал достаточно быстро. Зайдя внутрь, киммериец обнаружил, что здесь действительно полно людей с оружием, среди которых он без труда различил заморийцев, гирканцев, немедийцев, даже кхитайцев, не говоря уже о туранцах и представителях более близких государств. Странно было смотреть на это разношерстное сборище, больше всего походившее на рынок наемников, где каждый, пусть и, не вступая в драку, стремился показать себя во всей красе и во всеоружии. Впрочем, Конана это мало трогало: все, что было ему нужно, так это ужин, постель да хороший глоток вина на сон грядущий.
Впрочем, он сразу почувствовал себя в привычной обстановке. Старый камин с забитым сажей дымоходом нещадно дымил, так что хозяину пришлось распахнуть настежь все окна, сквозь которые сизые клубы дыма валили наружу, зато на смену им в помещение струилась вечерняя прохлада. Конан невольно усмехнулся: что за странный способ обогрева! Впрочем, безнадежно запущенным был не только камин. Пол оказался заплеванным и залитым вином настолько, что на нем невозможно было отыскать и клочка чистого пространства. Стоявший за стойкой жирный хозяин в грязном фартуке тотчас заметил нового посетителя и послал к нему мальчонку, который, получив указания насчет предстоящего ужина, с уважением посмотрел на Конана и мгновенно скрылся, чтобы тут же появиться снова, на этот раз, с кувшином пуантенского розового и вместительным бурдюком белог