чать только левая рука.
Почти сразу последний его товарищ был схвачен огромным пауком, выскочившим из бокового прохода. Словно отщипнув ягоду от ветки винограда, тварь скусила человеку голову и с отвратительным хрустом принялась ее грызть. Последний из компании, не соображая, что делает, помчался, куда глаза глядят. Довольно скоро он понял, что окончательно заблудился, назад дороги не помнит, а значит, спасения нет, и он обречен. Что делать ему одному? Куда идти в этом подземелье, кишащем смертоносными тварями? Ответа на эти вопросы у него не было. Надежда предательски покинула его, и после этого он лишь бежал вперед, не разбирая дороги, рассчитывая, что лабиринт подземелья сам выведет его наружу, а на деле лишь забираясь вглубь его. Четырежды он ненадолго останавливался, чтобы передохнуть, и как только дыхание восстанавливалось, возобновлял бег, который продолжался и теперь.
Тихий шорох послышался слева, заставив воина насторожиться, но что за тварь затаилась в темноте, он понять не успел. Над самой головой его возникла огромная черная тень, и молнией мелькнувшая длинная, когтистая лапа распорола нагое тело беглеца от паха до горла. Он рефлекторно напрягся, словно это могло спасти его, и перед тем как темная пелена смерти заволокла сознание, успел увидеть повалившиеся на землю внутренности. «Мои!»— с ужасом промелькнуло в голове. В тот же миг руки его ослабели и выпустили факел, который ткнулся в кровавое месиво и, затрещав, потух одновременно с сознанием несчастного.
На ступенях скромного храма, тяжелые двери которого были широко распахнуты, девушка в последний раз оглянулась, желая проверить, не следит ли за ней кто-нибудь, не без трепета ступила за порог и оказалась в небольшом, но уютном зале, заполненном молящимися. Судя по всему, приход этой посетительницы не был неожиданностью для служителей храма, потому что явно поджидавший кого-то жрец тут же подошел именно к ней и, знаком показав, чтобы она следовала за ним, мгновенно скрылся в темном боковом проходе, который тут же закрылся, как только незнакомка оказалась внутри.
Вбежавший следом за ней слуга, о присутствии которого девушка и не подозревала, но которому строго велено было не спускать с госпожи глаз, тяжело дыша, испуганно озирался, переминаясь с ноги на ногу и силясь понять, куда девалась молодая хозяйка. Однако небольшой круглый зал был пуст, не считая нескольких страждущих, которые раболепно склонились перед статуей Деркэто и что-то усердно вымаливали у прекрасной богини. Слуга с десяток раз прошелся взглядом по спинам молившихся, но той, кого парень искал, среди них не было, хотя он ясно видел, как она вошла сюда через приветливо распахнутые двери.
Хотя он уже окончательно понял, что упустил хозяйку, но все еще бездумно продолжал растерянно смотреть по сторонам, в тщетной надежде увидеть ту, которой здесь не было. Быть может, так он и стоял бы еще очень долго и с тем же результатом, но тут к нему подошел служитель, судя по внешности, тот самый, что увел таинственную посетительницу внутрь здания. Он остановился рядом и легко тронул парня за руку.
— Ты кого-то ищешь, брат?— мягко спросил он.
— Девушка…— промямлил парень, озираясь и с трудом проглатывая застрявший в горле комок.
— Тебя бросила девушка?— участливо уточнил жрец, и в глазах его вспыхнули веселые огоньки.
— Да,— кивнул он, пока парень собирался с мыслями,— к сожалению, в нашем несовершенном мире такое случается слишком часто. Ты пришел просить Богиню Страсти вернуть тебе ее расположение?
— М-м-м! — неопределенно промычал парень, неизвестно что попытавшись выразить этим, потом покраснел и затряс головой не в силах больше вымолвить ни звука, быть может, как раз потому, что жрец оказался не слишком далек от истины.
— Не стоит стесняться.— Служитель говорил не громко вроде бы, но и не тихо. Его бархатистый голос удивительным образом был слышен лишь им двоим. Странная акустика этого зала специально была рассчитана так, что сколько бы пар ни говорило одновременно, никто из них не мешал бы другим и в то же время не рисковал выдать своих секретов. Именно поэтому, хотя, кроме них, все молчали, остальным не было до них никакого дела.
— Такое может случиться с каждым — и с королем, и с нищим,— улыбнувшись, закончил жрец свою мысль.— Идем со мной.— Он мягко подтолкнул юношу.— Если ты понравишься богине,— с улыбкой пообещал он,— быть может, она согласится оказать тебе эту маленькую услугу.
Парень огляделся, но госпожи по-прежнему не было видно. Тогда он пожал плечами и махнул рукой — была, не была! Потерял он ее из виду где-то здесь, а еще мама в детстве повторяла: «Где потерялся, там и стой!» Так что нечего метаться: глядишь, взбалмошная хозяйка здесь же и объявится! Успокоив себя этой нехитрой мыслью, недалекий деревенский паренек направился за жрецом.
Едва переступив порог, девушка остановилась.
— Я пришла!— объявила она, еще раз подтвердив своими словами мысль о том, что ее тут ждали.
— Вижу!— ответила вышедшая навстречу ей жрица.— Ты принесла то, о чем мы договаривались?
— Да,— кивнула девушка,— здесь сто туранских империалов.— Она взвесила на руке туго набитый кожаный мешочек.— Скажу откровенно: запросила ты много.
— Те, кому охота сберечь свои деньги, могут беспрепятственно помолиться в общем зале,— усмехнулась жрица, но тут же посерьезнела.— Поверь мне, внимание богини стоит немало и добиться его непросто!
— Я понимаю и не сожалею,— кивнула девушка, протягивая ей деньги,— был бы толк!
— А вот об этом ты узнаешь сама, и очень скоро! — Жрица убрала золото в резной ларец из розового дерева и указала просительнице на тяжелое каменное кресло, больше напоминающее трон.— Садись. Сейчас ты встретишься с богиней и сможешь лично передать свою просьбу.— Она усмехнулась.— Если, конечно, на то будет воля могущественной Деркэто!
Стараясь не смотреть на покрывавшую поверхность кресла затейливую резьбу, которая изображала сцены соития всеми мыслимыми и немыслимыми способами, девушка села на широкое сиденье, оказавшееся неожиданно удобным, и замерла от охватившего ее волнения, когда жрица нараспев произнесла:
— О, могущественная богиня, Повелительница Страсти, услышь меня!
Она стояла на коленях, воздев руки к высокомерно взиравшей на нее статуе Деркэто, словно то было не искусно отлитое из бронзы творение рук человеческих, а сама богиня, грозная и могущественная, которая снизошла до общения со своей служительницей. Странная атмосфера сопричастности к чему-то великому возникла в маленькой комнатке, ибо само это место казалось освященным божественным вниманием, и чувствовала это не только жрица. Сидевшая в кресле девушка тоже видела лишь богиню, и ничего более, хотя голос служительницы еще достигал ее слуха.
— Ты одна повелеваешь самым святым для человека,— взывала она, под усиливающееся гудение невидимого горна,— ты в силах одарить человека животной похотью, неистовой страстью, равно как и высокой всесжигающей любовью!
Не больше двух локтей в высоту статуя из темной бронзы, стоявшая перед жрицей на круглом постаменте из красного гранита, наливалась вишневым свечением. Приятное тепло, распространявшееся от ее тела и до сих пор незаметное, понемногу перешло в удушливый жар. В комнате повисло колеблющееся полупрозрачное марево, и девушка почувствовала, что тело ее мгновенно покрылось липким потом, а мир сузился, и теперь она видела лишь богиню, которая внезапно выросла до нормального человеческого роста.
— Могущественная!— восторженно взвыла жрица и потянулась к богине.— Снизойди же до просьбы той, что пришла к тебе за помощью!
Она пала ниц, да так и осталась лежать, словно те немногие слова, что она сейчас произнесла, отняли у нее последние силы.
С возрастающим ужасом девушка смотрела на статую, налившуюся тяжелым багровым сиянием. Глаза Деркэто продолжали накаляться, пока не засияли слепящим золотом солнца. Просительница вгляделась в эти глаза, и уже не могла оторвать от них зачарованного взгляда. Раскалившиеся добела зрачки шевельнулись, и девушке показалось, что богиня увидела ее…
— Че-го ты хо-чешь?— простонала в смертной тоске распластанная на полу жрица, не меняя позы и даже не двигаясь, словно сама обратилась в живую статую.
Но девушка даже не взглянула на нее.
— Я хочу соединить свою судьбу с тем, кто избегает меня!— ответила она, глядя в сияющие глаза богини.— О том я молила Иштар, но Мать Земли отказалась сделать это.
— Как его имя?— передавая волю богини, тихо прошептала жрица, и девушке почудилось, что на это ушли остатки сил храмовой служительницы.
— Конан,— просто ответила она, и жрица угрожающе зарычала, то ли от боли, то ли от гнева, но пошевелиться так и не смогла.
Девушке показалось, что бронзовый лик богини едва заметно вздрогнул, как то бывает с человеком, нежданно застигнутым врасплох каверзным вопросом собеседника. Призрачно колеблющееся марево сгустилось вокруг раскаленного бронзового тела, обратившись полупрозрачной, скрывающей тело вуалью и придав пылающим чертам вид расплывчатый и неопределенный. Зато молящая могла поклясться, что теперь она видит не статую, а живого человека. Словно заинтересовавшись разговором, могущественная богиня не одним лишь духом, но и телесно перенеслась в храм. Вихрь пламени взметнулся перед глазами просительницы, раскаленным языком вылизал каменные своды и на миг загородил собой видение, но тут же угас.
Впервые Деркэто обратилась к девушке не через жрицу. Она заговорила сама, и, дрожа от волнения, просительница услышала голос богини — низкий и страстный, с едва заметной хрипотцой.
— Ты уверена, что действительно желаешь этого?
— Да!— не задумываясь, выкрикнула девушка, в волнении прижимая руки к груди.
— Что ж,— помолчав, медленно произнесла богиня,— пожалуй, я соглашусь тебе помочь…— Она посмотрела на застывшую в напряженном ожидании смертную.— Но цена может оказаться слишком высок