— И что с того? — шевельнул плечами Малоун. — Выкуп так выкуп.
— А то, воин, что по здешним законам выкуп не отменяет мести.
Малоун нахмурился.
— Думаешь, эта месть придется по нам? — спросил он.
— Надеюсь, нет. Хотя сыновья у Рагнара-конунга сдержанностью не отличаются. Зато отличаются жестокостью.
— Ты это знаешь по земле франков, милорд?
— Да, воин. И сейчас я скажу тебе еще кое-что… — Я заглянул королевскому гвардейцу в глаза. — Там, у франков, я действительно некоторое время был беллаторе короля Карла, но только некоторое время. А большую часть я был… — Я помедлил. Хрен знает, как он воспримет известие, что я — вождь проклятых норманнов. Впрочем, здесь не Англия. Как бы ни воспринял, а деться ему некуда. — Я был лордом… эрлом в армии этого самого Рагнара. И зовут меня здесь, на этом острове, — Ульф Хвити, что значит Белый Волк. Ярл Ульф Хвити.
— Значит… Значит, ты не Николас? — растерянно проговорил Малоун. — А я… Я поверил…
— Ты и сейчас можешь мне верить, воин, — сказал я. — Ты — мой человек. И все вы, — я кивнул в сторону остальных гвардейцев, — все вы мои люди. А как меня называют — лорд Николас, шевалье Франсуа де Мот, ярл Ульф Хвити… Это не так важно, если в стене щитов ты будешь стоять рядом со мной. А ты будешь стоять, десятник?
Малоун мотнул головой, будто отгоняя муху. Поглядел на идущий мимо драккар со снятой носовой фигурой, потом на разлегшихся в тени паруса гвардейцев…
— А они знают? — он качнул головой в сторону королевских родичей.
— Скоро узнают, — ответил я. — Но тебе я сказал второму. А ты уж, пожалуйста, расскажи нашим. Не хотелось бы, чтобы их кишки на столб намотали.
— Второму?
Малоун все еще колебался. Нет, не колебался — переваривал услышанное.
— А кто первый?
— Первый — наш капитан. Он, видишь ли, решил прибрать к рукам то, что мы везем. А нас скормить своим ютландским родичам.
— Вот же гадина! — прорычал Малоун. — Так и знал, что кентийцам нельзя доверять. И почему они нас не порешили?
— Сказал ему, что и кому мы везем, — усмехнулся я.
— Только и всего? — изумился Малоун.
— Более чем достаточно. В отличие от тебя и их, — кивок в сторону чевиотских лордиков, — Красный знал, кто таков Рагнар. Ты ведь тоже его помнишь, верно?
— Помню, — буркнул Малоун. — Страшный был человек. Если он человек, а не демон.
— Человек. Но выбирая врага, я бы предпочел демона. И вот что, — я поглядел вперед, на уже показавшуюся главную гавань Роскилле, — сыновья Рагнара, они еще страшнее. — И другим тоном, жестко: — Так ты со мной?
— Да, милорд, — твердо ответил теперь уже бывший королевский гвардеец. — Всегда.
— Тогда иди к парням, расскажи, что нас ждет. А я пойду порадую высокородных.
Лордикам я о своем норманнском статусе говорить не стал. Тем не менее они были глубоко возмущены. Ну как же! Родич-король доверил секрет мне, а не им. И не постеснялись это высказать. Я не стал возражать. Я не в обиде. Да и что значит моя обида в сравнении с обидой сыновей Рагнара?
На берег я сошел первым. За мной — теперь уже мои гвардейцы.
Тройка хирдманов, присматривавших за порядком, тут же устремилась к нам. Морды азартные. Не иначе рассчитывают поживиться.
— Кто такие?
Я не ответил. Глядел в упор на задавшего вопрос. Судя по знакам, это был человек Хвитсерка Рагнарсона.
Хирдман не испугался. Да, их только трое, а нас на пирсе уже шестеро. А сколько еще там, на судне… А не важно, сколько. Эти трое, они как палец на спусковом крючке. Не так уж много силы нужно, чтобы он пришел в движение, а дальше зависит от калибра оружия. А калибр здесь такой, что целой флотилии лучше сразу улепетывать.
— А ты присмотрись получше, — процедил я негромко. — Может, и сообразишь.
С ними только так. Какой-то там хускарл, даже не хольд, задает вопросы целому мне!
Боец присмотрелся. Не узнал.
— А так? — спросил я, вытаскивая бляху с лучником.
Надо отметить, что такими знаками Ивар не разбрасывался. Выдавал только самым доверенным хёвдингам.
Лицо викинга посмурнело. Понял, что мзды не будет.
— Как тебя зовут, хускарл?
— Мюркьяртан Добрый. Я из хирда…
— Вижу, не слепой, — перебил я. — Ивар-конунг здесь? — Кивок. — Кто из Рагнарсонов здесь, кроме Хвитсерка?
— Змееглазый и Железнобокий.
Бьёрн — это ладно. А вот Сигурд — это не очень. Я предпочел бы Уббу. С ним мне как-то попроще.
— Ульф Хвити, — я решил, что и мне пора представиться. — Ярл Ульф Хвити.
— Слыхал о тебе, — кивнул Добрый. — Прости, что не признал.
Двое других тоже проворчали что-то уважительное.
— У меня и у этих людей, — я показал большим пальцем через плечо, — весть для братьев Рагнарсонов. Сейчас мы пойдем к ним. Не все. Те, кто останется на корабле, — мои люди. Позаботься о том, чтобы к ним никто не лез, Мюркьяртан. — Надо же, ну и имечко. — Не люблю платить верегельд.
— Не беспокойся, ярл, — пробасил хускарл. — Мы присмотрим. А что это за сундуки сгружают? Тяжеленькие! Серебро, небось?
— Хочешь узнать то, что предназначено для ушей Рагнарсонов? — прищурился я. — Уверен?
Хускарл замотал головой.
— Чего ему надо?
Один из лордов. Ишь, занервничал. Они там, в Нортумбрии, и от пары драккаров драпака давали. А тут их не меньше сотни. В три ряда стоят. И страшных викингов полон берег. А кое-кто уже присматривается специфическим разбойничьим оком: а что это у нас за барашек?
Нет, грабить не станут. А вот спровоцировать чужаков — запросто. Потому-то мне и нужен этот Мюрмюркья… В общем, Добрый.
— Сейчас мы пойдем к здешним королям, — сказал я. — Ты, твой брат, я и наш капитан. И ваши люди, которые понесут выкуп. Прочие останутся на корабле. Малоун! К вам это тоже относится. Забирайтесь-ка обратно на палубу и без меня ни на шаг! Вот этот, — кивок на Доброго, — проследит, чтоб к вам не лезли. А если кто-то рискнет, скажешь: «Мы люди ярла Ульфа Хвити». Ты понял?
— Да. А ты, милорд?
— А я пойду укрощать драконов. Лорды, вы готовы?
— Может, взять еще людей? — подал голос второй лордик. — А то вдруг эти захотят…
— Не захотят! — отрезал я. — Это земля закона данов. Дан ло, — повторил я по-английски. — Стен! Ты тоже с нами. Познакомлю тебя с братьями-Рагнарсонами.
— Это обязательно? — наш кентский ют нервничал куда больше лордов. Вот уж точно: меньше знаешь, крепче сфинктер.
— Обязательно, — отрезал я. — Только помалкивай. Не спросят — молчи. Спросят — не болтай лишнего.
Торговую площадь я решил обойти. Двинул в обход, через пустырь, где обычно тренировались бойцы. Пустырь не пустовал. Минимум пара хирдов отрабатывала перестроения, и еще сотни две, построившись в несколько шеренг, уперлись щитами и выясняли, кто кого. Чуть дальше парни из хирда Железнобокого играли в мяч. Пара человек отсалютовали мне палками. Имен не помнил, но лица знакомые, так что я тоже махнул рукой.
Лорды, убедившись, что никто на них не бросается с криком: «Свежее христианское мясо!», подуспокоились и опять заважничали. А вот их подчиненные по сторонам старались не глядеть. Ну да им и ни к чему. Главное, чтобы груз не уронили.
У входа в длинный дом, выполнявший в Роскилле функцию королевского дворца, праздно толклось человек сто, не меньше.
— О! — воскликнул кто-то. — Никак Ульф Черноголовый!
— Ульф Хвити, — поправил я знакомого, вот только имя не помню, хольда. — Ярл Ульф Хвити!
— Ты ж вроде с Рагнаром уходил? — спросил кто-то.
— А кто это с тобой? — распихав других, передо мной встал Хунди Толстый.
Он был среди тех, с кем мы отправились мстить сконцам. Тогда я потерял большую часть своего хирда и едва не потерял мою Гудрун. Выжил чудом. С Толстым судьба обошлась не так жестко. Хотя пару дырок в шкуре и сале он тоже получил. Но вернулся в строй куда раньше меня. И продолжал служить там же, в войске Бьёрна Железнобокого.
— Англы, — ответил я. — Мы к Рагнарсонам.
— Тебя звали?
Это был просто вопрос. Такие, как я, без дела соваться в Рагнарсонову берлогу не станут.
— Нет, не звали. И вряд я их порадую. Но если я не войду, они уж точно рады не будут. Так что дайте-ка нам пройти.
Толстый среагировал правильно.
— Ну-ка расступись! — рявкнул он, десятипудовой тушей вдвигаясь в толпу, как ледокол в ледовое поле, и, как ледокол, оставляя за собой проход для корабликов помельче.
И вслед за ним мы вошли в деревянный дворец сёлундских конунгов.
А вслед за нами — большая часть околачивавшихся во дворе хирдманов.
Мне предстала удивительно мирная картина.
Ивар Бескостный валялся на отцовом месте, застеленном шкурой белого медведя, и, высунув кончик языка, вырезал что-то на рукояти топора.
Хвитсерк и Сигурд Змееглазый играли в хнефатафл.
Бьёрн Железнобокий гнул через колено копье, проверяя упругость древка. Рядом с ним стоял озабоченный бонд. Надо полагать, мастер, это копье изготовивший.
Ивар заметил меня первым. И сразу угадал нехорошее.
А вот Бьёрн ничего дурного не заподозрил.
— Ульф! — воскликнул он. — Что, отец вернулся?
Я покачал головой.
Подождал, пока Хвитсерк и Змееглазый тоже обратят на меня внимание. Собрал свое мужество в кулак и, глядя прямо в жуткие глаза Сигурда, произнес:
— Нет, Железнобокий, он не вернулся. И уже не вернется.
— Решил остаться в Англии… — начал Хвитсерк. И осекся. Оценил выражение моего лица, увидел англичан за моей спиной, тяжелые сундуки — и сообразил, что вряд ли я привез хорошие вести.
— Рагнар Сигурдсон мертв, — сказал я. — И он пал не в бою.
Повисло напряженное молчание. Потом раздался хруст. Это переломилось копье Железнобокого.
— Говори, — сухо бросил Ивар, продолжая работать ножом.
— Был шторм, — сказал я. — Наш корабль выбросило на скалы. Выжило меньше сотни…
Меня слушали очень внимательно. Я видел, как мрачнеют лица братьев. От их яростных взглядов мне было не по себе, но я сумел довести историю до конца. В том числе и свою историю. О том, как я прикинулся ирландцем и втерся в доверие убийце Рагнара, чтобы исполнить его последнюю волю. Рассказать поросятам, как умер старый кабан.