Оглушительный гром разорвал тишину раннего утра, разбудив Литвиненко. Большой, иссиня черный прогулочный гидросамолет, со свистом рассекая волны, двигался в каких-то пятистах метрах от платформы. Машина распугала всю живность в округе, и только совсем недалеко от места посадки в кабине воздушного судна промелькнула чья-то огромная и зловещая тень. Академику удалось разглядеть пилота. Им оказался громадный усатый мужчина в костюме под цвет воздушного судна. На его голове красовалась шикарная белая шляпа с широким золотым ободком, ослепительно сверкавшим на солнце, его блики распространялись на километры вокруг. Выглядел человек за штурвалом очень внушительно и импозантно.
Небо раскрасил разноцветный салют, воздушное судно плавно проследовало дальше. Появление незнакомца вызвало в душе Литвиненко смутное напряжение, которое он пока не мог объяснить.
За последние два месяца академик успел привыкнуть к новой, слегка меланхоличной жизни. Температура воздуха медленно, но верно повышалась, что не позволяло проводить много времени на открытых пространствах. Иногда она резко начинала скакать, меняясь по несколько раз за день. Солнце вело себя также крайне непостоянно, интенсивность вспышек неуклонно увеличивалась. Переносить этот кавардак было очень нелегко. Академик почти все время работал в лабораториях или занимался сложными расчетами за компьютером. Терминал за прошедшее время включился всего один раз.
Чего-либо интересного из новостей Михаилу почерпнуть не удалось. На планете как будто ничего не происходило, и все волнения были напрасны. На обоих местных телеканалах ведущие бодро вещали о небывалых урожаях псевдоводорослей, строился новый небольшой завод по их переработке на Полярнике, сводка происшествий отчиталась о нескольких драках. В одной из них пара человек даже получили серьезные увечья и оказались в больнице, их жизни ничего не угрожало. Один известный промышленник сыграл пышную свадьбу с местной девушкой на сорок лет младше его. На демонстрируемых кадрах она выглядела забитой и никакого счастья не проявляла. Толсктый промышленник, наоборот, довольно и властно на нее поглядывал, видимо, предвкушая первую брачную ночь с юной, худенькой избранницей. Вот, собственно, и все новости.
Зато в Империи жизнь кипела. Академик с трудом осознавал, что она еще существует. Михаил уже и начал забывать, что где-то расположены огромные прогрессивные миры, на которых кипит жизнь. И ведь ничто ему не мешает вернуться в лоно цивилизации. Или все-таки мешает?
На планете Козерог-5 состоялась пышная церемония празднования двадцатипятилетней годовщины победы над Ост-Эндской Конфедерацией, на которой присутствовал сам император Димитрий Третий Виссарион с семьей. Из-за этого события жизнь в системе одноименной звезды была полностью парализована. Как всегда, были приняты повышенные меры безопасности. Все было обставлено в высшей степени торжественно и печально.
Во время речи император уронил скупую слезу, чем едва не вызвал сентиментальную истерику у женской части аудитории. Затем слово взял старший сын и престолонаследник Луциус Антон. Его слова были сухи и сдержанны, но также не лишены трагизма и были удостоены чуть меньших аплодисментов. Здесь пришла очередь разрыдаться пышнотелой, сохранившей былую красоту императрице Агнолетте Патране. Ее светлые волосы были собраны сзади в огромной пучок, сама монархиня была одета в черное с красным платье невообразимой длины. На заднем плане в толпе придворных и сопровождающих мелькал понурый и озадаченный младший Принц, девятнадцатилетний Алексиус Амвросий. По его виду можно было подумать, что он находится очень далеко от места торжеств. Его сестра, стройная, как тростинка, прекрасная, черноволосая Принцесса Агнолетта Патрана бросала на него озабоченные взгляды. Дальше все события развивались по приличествующему случаю сценарию. Возложения венков, приемы делегаций, банкеты, балы и тому подобное. Празднование годовщины обещало затянуться, как минимум, на неделю. Несколько имперских телеканалов собирались в прямом эфире и дальше освещать события.
В новостях также отмечалось, что на стратегически важной планете Пандория, славящейся своими редчайшими полезными ископаемыми и почти полностью пораженной радиацией, был выявлен резидент разведки Королевства Коринф, особого скандала не последовало – Империя была в хороших отношениях с коринфянами и удовлетворилась извинениями. Королевство было одним из давно отколовшихся людских государственных образований. Оно являлось одним из самых развитых в научном плане государств, к тому же, не проявлявшим к окружающим никакой враждебности. Более того, Коринф был одним из главных союзников Империи. Ну а резидент… Разведки во все эпохи действовали по схожему образу, даже если государства занимались, в основном, наукой и были союзниками. Это политика и своеобразная игра.
Все эти независимые человеческие царства, ханства и прочие федерации неустанно следили за собратьями по разуму. Не забывая при этом про Чужаков («только могучая экспансия других рас может заставить людей объединиться, да и то – это не факт», – с горечью подумал Литвиненко). С Чужаками приходилось действовать особенно осторожно. Выявленных разведчиков там ничего хорошего не ожидало. Было известно множество случаев показательных жестоких казней после многомесячных изощренных пыток.
Столица Империи – огромная и величественная планета Троя – жила своей жизнью. Прошел фестиваль искусств Чужаков, на котором были показаны разнообразные чудеса, большая часть из которых все равно была не понята местными гражданами; завершился сезон по популярной игре в древний футбол (вот уж что прошло без изменений сквозь тысячелетия, жаль нельзя определить единоличного победителя Империи в силу невообразимо огромных территориальных масштабов государства); произошла пара слабеньких землетрясений, искоренить и предотвратить которые до сих пор иногда не представлялось возможным; вывели на внешнюю звездную орбиту защитную военную базу новейшего поколения. Все остальное время новости Трои посвятили освещению разнообразных балов, саммитов и конференций, что Литвиненко мало заинтересовало.
Из международных новостей внимание привлекли очередные вооруженные столкновения. Стычка между кверками и сатиниями, казавшаяся поначалу мелким конфликтом, грозила перерасти в затянувшуюся крупномасштабную войну. Это Империи было только на руку – пусть Чужаки сами разбираются между собой, нанося друг другу урон.
Что между собой не поделили прямоходящие тюленоиды и птицеподобные оставалось загадкой даже для многочисленных экспертов, в том числе для специалистов по Чужакам. «Пусть себе воюют на здоровье, лишь бы к нам не лезли», – говорили они, подтверждая неофициальное мнение имперского правительства. Литвиненко встречался и общался не только по долгу службы с представителями и той, и другой расы. Милейшие существа, в большинстве своем – не то, что некоторые представители человеческой расы.
Кверки и вправду походили на тюленей, только передвигались прямо на задних ластах непонятным для человеческих анатомов образом. Они были существами вполне благоразумными. Отличались тягой к изучению океанских глубин – благо под водой могли находиться долгое время и отлично там ориентировались. Их подводные города своей грандиозностью поражали воображение. Тюленоидов, наверняка, заинтересовал бы Тихий Омут, предполагал Литвиненко. Кверки могли помочь здесь во многих исследованиях, но планета была закрыта для Чужаков. Большинство из недавно открытых небесных тел, да и многие из других планет Империи, имели подобный статус.
Сатинии, несмотря на название, также были двуполой расой. Они походили на обычных птиц только издалека. Ходили на сильных лапах и кроме крыльев имели еще пару хватательных верхних конечностей, схожих с руками. В старину их, наверное, перепутали бы с мифическими ангелами. Правда, летать они могли только на родных планетах, да и то, далеко не на всех. Только на, так называемых, перворожденных. На других же могли совершать затяжные прыжки. Птицеподобные отличались мудреной философией, которую пока постичь никак не удавалось. Сколько академик с ними не общался, они постоянно ставили его в тупик. Другие исследователи также до сих пор никак не могли разобраться в хитросплетениях жизни сатиний, и вряд ли это удастся сделать в обозримом будуем.
Михаилу были симпатичны и кверки, и сатинии. Поэтому его очень удивила и расстроила свара между этими вполне мирными видами Чужаков, у которых с Империей были отличные отношения. Однако все разумные особи во вселенной, судя по всему, одинаковы в своем поведении, за мелкими различиями. Все, в конце концов, образуется. Как было до, и как будет после.
Дальше пошло что-то уж совсем неинтересное, после чего Терминал опять замолчал, как будто выдав необходимое минимальное количество информации к размышлению. О чем тут размышлять, оставалось загадкой. Не о непостижимости же законов Вселенной и поведенческих характеристиках населяющих ее существ, в самом деле. Не говоря уже о празднествах с участием монаршей семьи, местечковых балах и прочей мишуре.
Литвиненко все это мало интересовало (за исключением конфликта кверков и сатиний), и было слишком далеко от его теперешней жизни, он только порадовался очередному чемпионству троянского футбольного клуба «Гладиатор Спартак» в первенстве местной звездной системы, за который болел с детства. Название было не совсем понятным, но каким-то образом очень сильно завораживало. Вообще, его мать как-то обмолвилась, что очень много имен собственных в современной истории позаимствованы из древних мифов предполагаемой прародительницы человечества – Земли. «Может люди подсознательно стремятся к истокам?», – риторически вопрошала она. Михаил только пожимал плечами и добродушно смеялся. Он знал, что достоверно это никогда не станет известно.
Терминал отключился, и ученый принялся размышлять о делах насущных. Иногда в гелиевом скафандре (этому изобретению планета Тихий Омут также почему-то не смогла помешать функционировать на небольших глубинах), имеющему почти неограниченный запас кислорода, академик спускался под воду, вооруженный автоматом, специально изготовленным для подобных целей и отлично стрелявшему под водой. Он обследовал затонувшие города, стараясь соблюдать необходимую осторожность. В одиночку мало кто отваживался на такое. Инструкциями предписывалось совершать погружения в составе не менее четырех человек, как минимум двое из которых должны быть хорошо вооружены. Все они обязаны быть оснащены спасательными тросами, чтобы в случае опасности их можно было экстренно поднять на поверхность людьми, остававшимися на базе. Эти правила давно не соблюдались почти повсеместно из-за нехватки людей. Следить же за их выполнением никто и не собирался. Хочешь приключений на свою задницу – ищи на здоровье. Только потом на это самое здоровье не жалуйся. Особых открытий молодой ученый не совершил, обнаружив лишь несколько непонятных костей негуманоидного происхождения, но до сих пор не оставлял своих попыток.