— Что ж, — сказал он. — Это интересно.
— Черт возьми, — сказал Тревон, — смотрите сюда. Это невероятно.
Сенсоры захлебывались от данных о возникновении и аннигиляции виртуальных частиц. Все показания застыли на уровне черт-его-знает-сколько-но-больше-чем-я-могу-уследить. Элви прижала кончики пальцев к губам. Она готовилась к странной потере сознания, но то, что этого так и не случилось, почему-то казалось еще хуже.
— Продолжайте наблюдение, — приказал Сагале. — Первый консул будет доволен.
— Чем? — спросила Элви.
Сагале недоумевающе посмотрел на неё.
— Поведение изменилось. Значит, с нашим врагом можно вести переговоры.
— Нет никаких изменений. В системе Сол вы ударили магнитным излучателем, и оно ответило пулей на «Буре». Сейчас вы совершили совершенно иное, и оно ответило иначе. Из этого просто нельзя извлечь никаких данных.
— Теперь мы знаем, что, когда послали корабль с наказанием, враг это почувствовал. Это всё ведь не из-за исчезновения пары кораблей. Они исчезали с самого начала использования врат. И значит, созданный нами инструмент может наносить им ущерб. Это очень важно. Мы не узнаем, можем ли научить их, пока не повторим эксперимент.
Вот оно. Повторим эксперимент.
— Джен, — подал голос Тревон, не слышавший ничего из сказанного Сагале, поскольку все его внимание было приковано к экранам. — Ты это видишь? Есть осадок.
— Есть что? — переключился на него Сагале. — Что вы видите?
— Виртуальные частицы аннигилируют не полностью. Они генерируют... вроде как ионы водорода? Обычные протоны.
— Это опасно?
— Нет, обычное дело. В нормальном межзвездном пространстве найдется пара атомов на кубический сантиметр, а здесь еще далеко до этого уровня. Если бы в этой системе не было так пусто, я бы вообще их не заметил. Полагаю, за несколько десятилетий это могло бы превратиться в проблему. Может быть.
Сагале посмотрел на Элви. Его плоское лицо ничего не выражало, и от этого он казался самодовольным.
— И все же, — сказала Джен, — Если это целый солнечный пузырь, это, грубо говоря, хренова туча энергии.
— Энергии? — переспросил Фаиз.
— Энергии. Материи. Какая разница. Если они создают материю, то значит направили на нас кучу энергии.
— Она поступает равномерно? — спросил Фаиз, и Элви что-то услышала в его голосе. Хрипотцу, выдававшую страх.
— Ой, — сказала Джен. — Ох, чёрт.
— Вроде как рано об этом говорить, — сказал Тревон, явно не успевающий за ходом их мысли. — У нас всего пара десятков зондов. А что такое?
— Да-да, я знаю, что всего лишь геолог, — сказал Фаиз. — Но разве мы не в двух световых часах от нейтронной звезды? Которая поразила нас тем, как ловко балансирует на грани взрыва? А сейчас некто добавляет в систему энергию и массу. Похоже на проблему.
Элви похолодела.
— Погодите, — сказала Джен, и ее пальцы заплясали по кнопкам, создавая графики энергии относительно времени и массы. Экран заморгал. Через несколько секунд Джен издала такой звук, будто ее ударили под дых. — Вот чёрт.
— Давайте не будем забегать вперед, — вмешался Сагале. — Еще ничего не случилось. Звезда выглядит стабильной.
— Она выглядела стабильной два часа назад, — ответила ему Джен. — Но когда быстро вращающаяся нейтронная звезда схлопывается в черную дыру, из ее полюсов исходит гамма-луч. За несколько секунд высвобождается столько энергии, сколько Солнце дает за десять миллиардов лет. Это очень редкое явление.
Лицо Тревона стало пепельно-серым. Элви ощутила, как глубоко внутри ее раздирает страх и благоговение.
— Коммандер Ливли, именно это сейчас и произойдет? — спросил Сагале, но Джен уже по уши погрузилась в вычисления.
— Это не могло достигнуть критической точки, — сказала Джен. — Пока. Если предположить, что скорость осаждения постоянная, чего на самом деле я не знаю. Но нам нужно убираться отсюда как можно быстрее.
— Как можно быстрее, не убивая при этом Элви, — поправил Фаиз. — Мы уже едва не потеряли ее. Мы не можем идти на максимальной тяге.
— Если мы все умрем, будет не лучше, — возразил Сагале. Несмотря ни на что, Элви позабавило, как быстро он мог изменять мнение под влиянием обстоятельств.
Адмирал поджал губы и задумался, глядя куда-то внутрь себя.
— Коммандер Ливли, отошлите данные своего анализа на технический корабль и станцию Медина. — Он дотронулся до контрольной панели, и его голос разнесся по кораблю: — Всем приготовиться. Нас ожидает продолжительный полет на высоких G.
— Нельзя просто рвануть в кольцо, сэр — возразил Тревон. — До него миллиард километров, и еще миллион, чтобы затормозить с той стороны. Меньше, если пойдем под углом, но нужно не воткнуться в Медину и центральную станцию, поэтому...
— Мне это известно, — сказал Сагале. — Приготовьтесь, пожалуйста. Майор Окойе, прошу вас пройти в медицинский отсек. Как я понимаю, будет безопаснее, если мы не станем подвергать вас седации в кресле. Будет неприятно.
— Ничего страшного, — сказал Фаиз. — Она справится. Я тоже пойду с ней, — он повернулся к Элви. — Прости, милая. Мне правда нужно, чтобы ты не умерла.
— Я понимаю, адмирал, — сказала Элви. — Уже иду.
Сагале сухо кивнул. Элви отстегнулась и осторожно оттолкнулась, паря в прохладном воздухе. Фаиз уже летел по коридору в медицинский отсек. Элви ухватилась за поручень и остановилась. Она не понимала, что чувствует — гнев, страх или какое-то горькое веселье. Что бы это ни было, это чувство отдавалось в груди холодом.
— Адмирал...
— Да, майор Окойе?
«Я же вам говорила». Ей не требовалось произносить это вслух. Он и так услышал.
На экране позади него ожил и двинулся в сторону врат первый корабль. Иллюзия, что он еще может остановиться — что они могут отменить сделанное — была столь же сильной, сколь и ложной. Через секунду вспыхнул выхлоп двигателя корабля с бомбой.
В меньшем окне на том же экране в сердце мертвой системы ярко светилась крошечная нейтронная звезда.
Глава семнадцатая
Спрятать корабль в космосе ничуть не труднее, чем спрятаться самому на школьной игровой площадке. Найди что-нибудь крупнее себя и поставь это между собой и ищущим. Даже если спрятаться не за чем, задача не становится нереальной. Космос огромен, а дрейфующие в нем объекты по большей части холодные и темные. Если получится не излучать тепло и свет, то можно затеряться.
Алекс просмотрел перемещения в карте системы Юпитера в ближайшее время. Спутники вращались вокруг газового гиганта, возможные траектории расчерчивали воображаемый космос, подчиняясь сложному взаимодействию орбитальной скорости, температуры и постоянно изменяющегося взаимного притяжения. Пока он рассчитывал вероятности: какие пути откроются, если изменить наклон корабля на пол градуса, и какие закроются, если сократить время ускорения. Пути появлялись и исчезали. План медленно оформлялся.
Найти путь отступления «Шторма» с Каллисто до вхождения лаконийского линкора в зону поражения означало выработать такой курс, чтобы ускоряться, только когда массивная туша Юпитера находится между ними и внутренней системой, а потом дрейфовать холодной темной точкой. Одно это сужало количество вариантов. Но всё еще сложнее.
На Ио, Европе и Ганимеде располагались наблюдательные станции, которые могли находиться под лаконийским контролем и были в состоянии увидеть их старт и пометить его как «подозрительный». Стартовать нужно, когда Юпитер закрывает Каллисто от солнца и трех других спутников Юпитера. Алекс еще раз проиграл орбитальный симулятор. Решение есть. Когда Каллисто в одиночестве находилась на затененной стороне Юпитера, существовало окно, достаточно долго прикрытое тенью, чтобы «Шторм» успел смыться. Окно довольно узкое. Может, даже слишком узкое.
У них есть определенные преимущества: покрытие «Шторма» обеспечивало намного меньшую обнаружаемость радарами, чем у других кораблей, внутренние радиаторы несколько дней могли накапливать отработанное тепло, а капилляроподобные микротрубки в корпусе могли заполняться жидким водородом, из-за чего температура корпуса становилась лишь на пару градусов теплее космоса. В таком режим это был почти корабль-невидимка. Если лаконийцы ищут обычный горнодобытчик или отремонтированный военный корабль, то радарный профиль «Шторма» покажется слишком маленьким. Алекс проверил запасы водорода, подправил температурные режимы в настройках и проверил теорию еще раз. Окно приоткрылось чуть шире.
Они могут взлететь с Каллисто, когда спутник спрячется за Юпитером, затем один раз мощно ускориться, пока планета закрывает их от «Бури» и наблюдательных постов внутренних планет. Это не значит, что другие корабли и небольшие станции не увидят вспышку двигателя — в системе слишком много глаз, от всех не скроешься, каким бы сложным ни был маневр.
Но до полета в «холодном» режиме, пока «Шторм» закрыт от основных наблюдателей, получится приличный набор скорости — несколько часов. Потом они могут выключить тягу и лететь по инерции, насколько хватит внутренних радиаторов. Как только они удалятся на приличное расстояние от системы Юпитера, то смогут соскользнуть на маршруты с малой гравитацией, которыми пользуются астеры и мелкие горнодобытчики, прикрыться фальшивым радиомаячком и начать неспешное ускорение в сторону врат, надеясь, что «Шторм» выглядит как один из многих кораблей, что движутся в этом направлении.
Хорошо удалившись от Юпитера, они свяжутся с Сабой и узнают, не найдется ли на каком-то из кораблей Транспортного профсоюза достаточно места, чтобы подобрать их и увезти подальше от Сола.
Ужасно ненадежный план, как все планы на спасение. Но они живут в ненадежные времена.
Алекс погонял симулятор туда-сюда, добавляя различные комбинации ускорения, пока не выработал план, который компьютер одобрил как наиболее успешный из возможных. Если только он ничего не упустил. Если вероятности оценены правильно. Если боги не решили сегодня его возненавидеть.