На Медине хранилось антивещество как раз для подобного случая. Инженеры губернатора Сонг разгонят реактор корабля до критического уровня и отключат системы безопасности, чтобы, когда сработает бомба, добавить к ее разрушительной мощи взрыв реактора. Но оставалась проблема, как заставить корабль исчезнуть при отсутствии трафика.
Кривая безопасности основывалась на объеме материи и энергии, проходившем сквозь сеть врат. Обычно это означало сдерживание потока на безопасном уровне, но сейчас требовалось поднять его выше порогового значения, не посылая во врата корабли. Как неустанно напоминал Сагале, заминированный корабль должен быть следующим, что пройдет во врата. Если они пропихнут сначала десяток других кораблей, враг может не понять сообщение Первого консула.
Для этого требовалось направить во врата мощный поток энергии. Излучатель магнитного поля с «Тайфуна» мог справиться с задачей, но сначала необходимо убедиться, что по ту сторону врат ничто не пострадает. От сочетания осторожности и безрассудства у Элви захватывало дух.
— Я должна поговорить с ним еще раз, — сказала она.
— Сказать ему, что он не прав, понастойчивей? — возразил Фаиз. — Вдруг он изменит свое мнение, если ты сильнее с ним не согласишься?
— Он не так плох, — сказала она и, поскольку знала, что он именно таков, добавила: — Должно быть хоть что-то.
— Нет, милая.
Джен посмотрела на них со своего рабочего места. Губы сжаты в линию, в глазах беспокойство.
— В системе Танджавур восемьдесят тысяч населения. Одна обитаемая планета с тремя городами, база на главном спутнике. И они... Я просто не могу это осознать. Их больше нет.
— Может, с ними все в порядке, — сказала Элви, — просто они... вне досягаемости. Возможно, им даже лучше, чем нам, если на то пошло.
— Если только их солнце не взорвалось. Об этом ведь рассказывали, не так ли? Как создатели протомолекулы выжигали целые системы?
Тревон снова защелкал пальцами по монитору.
— Танджавур всего в восьми с половиной световых годах от Гедары. Если там была крупная вспышка, мы об этом узнаем, — сказал он.
— Мне это не нравится, — сказала Джен.
— Никому из нас не нравится, — ответил Фаиз. — Честно говоря, думаю, старик Сагале тоже соскочил бы, если бы мог.
— Что? — спросила Джен. — А, нет, не это. Ну, то есть, это мне тоже не нравится. Но я вот про что.
Она вывела на главный монитор какие-то неизвестные Элви данные. «Причуда Мирона» исчезла, сменившись энергетическими кривыми. Джен повернулась с таким видом, как будто их значение очевидно.
— Я биолог, — сказала Элви.
– Мы наблюдаем излучение, исходящее из пространства между вратами. Раньше его не было. Там нечему излучать. Эта маленькая карманная вселенная просто заканчивается у колец. Все остальное исчезло, будто ушло за горизонт событий. А с момента... ну, с тех пор как мы... Сюда что-то проходит.
— Что-то скребется на чердаке, — сказал Фаиз. — Это как-то не успокаивает. По крайней мере меня.
— Что ты об этом думаешь? — спросила Элви.
— Не знаю. Я просто вижу данные, которые говорят, что происходит нечто, чего раньше не происходило. И это не успокаивает.
Голос в ее памяти сказал ясно и отчетливо: «Распределенная ответственность — это проблема. Один человек отдает приказ, другой его выполняет. Один может сказать, что не нажимал на спусковой крючок, другой — что выполнял приказ, и оба ни при чём». Элви медленно выдохнула сквозь сжатые зубы.
Она запросила связь с офисом Сагале. К его чести, он ответил немедленно:
— Доктор Окойе.
— Адмирал, не могли бы вы присоединиться к нам на мостике? Вы должны взглянуть на кое-какие данные.
Она ощущала его сомнения — он решал, не уловка ли это, чтобы остановить план. То, что данные реальны, не означало, что это не уловка.
— Иду, — сказал Сагале и разорвал соединение.
— Никогда не поздно взбунтоваться, — жизнерадостно объявил Фаиз.
— У нас нет шансов, — сообщил Тревон. — Я провел навигационный анализ. Даже если мы перехватим управление кораблем, «Тайфун» превратит нас в пыль до того, как мы высунемся из врат.
— Господи Иисусе, Тревон, я пошутил.
— А. Извини.
— Помнится, когда-то я была просто ученым, — сказала Элви. — Мне это нравилось. Было здорово.
Через пять минут на мостике появился Сагале и поплыл к своему месту, будто никого не замечая. Элви вспомнила его, мокрого после кресла-амортизатора и плачущего. Сейчас это был другой человек. На секунду она против своей воли почувствовала восхищение. Сагале молча смотрел на дисплей. Самыми громкими звуками были шелест систем регенерации воздуха и пощелкивание среднего и большого пальцев Тревона.
Сагале нетерпеливо рассматривал графики энергии, пока Джен снова объясняла их значение. Когда она закончила, он спокойно пристегнулся к своему креслу и взглянул на Элви. Она что-то уловила в его глазах. Возможно, благодарность.
Сагале жестом открыл канал связи.
— Адмирал Сагале, — сказала губернатор Сонг. — Чем могу помочь? — в голосе слышался намек на тягучий акцент долины Маринер. Элви задумалась — это признак марсианина, работавшего на Лаконию, или лаконийца, пронесшего свой акцент сквозь чужие миры? Присуще ли такое послушание только людям Дуарте или оно всегда было частью марсианского характера?
— Мои яйцеголовые выдали анализ, и я хотел бы, чтобы ваши яйцеголовые на него взглянули. Может, это ерунда, но я бы порекомендовал приостановить работу с заминированным кораблем, пока мы не поймем, что это такое.
Возникла длинная пауза.
— Вы меня заинтриговали, адмирал. Присылайте, что у вас там.
— Спасибо, — ответил Сагале, и губернатор отключилась. — Отправьте это на «Тайфун» и Медину, доктор Ливли. Посмотрим, разделят ли они вашу встревоженность.
— Есть, сэр, — сказала Джен и принялась собирать информацию с таким видом, будто ей добавили пять минут к выпускному экзамену.
Фаиз тронул Элви за плечо и едва слышно сказал:
— Думаешь, мы смогли улизнуть...
Вселенная взорвалась.
Если бы был звук, он был бы оглушающим. Элви все равно зажала уши руками. Рефлекс. Джен кричала. Элви попыталась опуститься на палубу, но смогла только поджать под себя ноги и парила в позе зародыша. Изгиб поручня рядом с ней стал изысканным и прекрасным. Темное пятно там, где стерлась смазка, походило на карту какого-то бескрайнего побережья, фрактального и сложного. Она ощущала рядом присутствие Фаиза, волны давления, проходившие между ними, накатывавшие и отражавшиеся, пока они оба кричали. Воздух превратился в туман из атомов. Сагале стал облаком атомов. Она стала облаком.
«Так уже было, — подумала Элви. — С тобой это уже было. Не отвлекайся. Не теряй себя».
Облако, вибрации в вакууме, бывшее ее рукой, скользнуло сквозь пустоту и стукнулось об облако, бывшее поручнем. Энергетические поля между ее атомами и атомами переборки затанцевали под давлением, и молния прошила ее руку, слишком сложная, чтобы проследить за ее рисунком. Элви понимала, она что-то чувствует, но происходило столько всего, что трудно было осознавать свои ощущения.
Она обнаружила, что видит сквозь внезапно ставший облачком тумана корабль и облака других кораблей вокруг него. Медина грозовой тучей висела в центре.
Сквозь облака что-то двигалось, темное и гибкое, как танцор, скользящий меж капель дождя. И еще. И еще. Они были повсюду, проходили сквозь газ, жидкость и твердую материю, рассеивая облачка. Они были твердыми. Реальными, а облака материи — нет. Реальнее, чем что-либо виденное ею. Щупальца тьмы, никогда не знавшие света. Никогда не узнающие света. Ты уже видела это отсутствие света раньше. Тьму, похожую на око разгневанного бога...Ты уже говорила кому-то.
Одно закрутилось вихрем слева от нее, если «лево» еще что-то значило. Изогнулось вопросительным знаком, атомы и вибрации кружились в нем и вокруг него. От красоты и изящества не отвести глаз. Облака смешались, завихрились абсолютно чистыми цветами. С усилием Элви поняла, что это кровь.
Да, такое уже случалось. В первый раз это ее ошеломило. И сейчас тоже, но теперь она хотя бы знала, что это, и могла мыслить разумно. Хотя бы секунду.
Ты молодец, детка. Молодец. Ты сможешь. Еще немножко. Давай.
Она попыталась вспомнить, где у нее горло. Представить, как точки материи и пустоты раньше произносили слова. Что они все еще на это способны. Они были ее телом, воздухом, которым она дышала. Она попыталась заставить их закричать.
«Экстренная эвакуация. Майор Окойе, код дельта-восемь». К ней метнулось щупальце темноты...
... и отдернулось. Они все ускользали, опадая черными снежинками сквозь облако вибраций, раньше бывшее палубой. Всё закружилось, одна форма перетекала в другую, тело Джен, покатившееся, когда маневровые двигатели превратили пол в склон холма. Чья-то рука от пальцев до локтя. Сияние главного дисплея, слишком значительное само по себе, чтобы нести какой-то иной смысл, кроме простой элегантности захваченных фотонов. Она ощущала свою боль как звук далекого водопада и провалилась сквозь нее в какое-то подобие сна.
И через секунду вернулась. Ускорение, может, в треть, а может, и в пять G, тянуло ее вниз. Когда Элви заставила себя сесть, выяснилось, что кровь приклеила ее щеку к полу. В воздухе воняло какой-то адской смесью запахов, слишком сложной, чтобы разобрать на составляющие. Бессмысленной какофонией звенели сигналы тревоги, отражаясь эхом друг от друга. Всё разом пошло не так. Элви усилием воли подняла себя на ноги.
Мостик представлял собой сцену из ночного кошмара. Целые куски переборок, палубы и оборудования исчезли, будто какой-то художник стер случайные участки картины. И людей.
Сагале так и сидел на своем месте, часть его головы и правого плеча просто исчезла. Джен лежала у стены неподвижной грудой, залитой кровью, возможно, ее собственной. Рука Тревона валялась рядом с его станцией, но там, где раньше было его кресло, зияла дыра, ведущая на следующую палубу и еще ниже. Будто коралловый риф, сделанный из ее корабля, друзей и...