В дверь каюты вежливо постучали. Даже робко. В коридоре висел Каспар, зацепившись за поручень.
— Привет, — поздоровался парень. — Ты идешь?
— Куда?
— На мостик. Ты должен ввести нас на базу, так ведь? Традиция. Когда пилот уходит в отставку, он сам доставляет себя в последний порт.
— Это что еще за традиция? — усмехнулся Алекс. — Никогда о такой не слышал.
— А я сам ее изобрел, — не стал отрицать Каспар, — только что. Не смог отказаться от такого — придумать собственную традицию.
— Ты можешь сам все сделать, — сказал Алекс, — тебе все равно нужно практиковаться.
— Нет, давай ты, или мы просто пропашем долбаной штуковиной по спутнику и скажем, что так и должно быть.
— Хреновый из тебя врун, — сказал Алекс, но отстегнулся от кресла, — тебе следует над этим поработать.
— Как и над всем остальным. Ты и вправду уходишь?
— Да. Вправду ухожу.
— Ты отличный пилот.
— И ты таким станешь. Я тебе здесь больше не нужен.
Алекс выплыл из каюты, торможение слегка тянуло вниз. Он направился к центральному лифту и вверх — на мостик. Когда он в последний раз появился на мостике, весь экипаж встал его поприветствовать. Каспар позади него захлопал, остальные подхватили. К тому времени, когда Алекс добрался до своего кресла, выступившие слезы исказили всё вокруг.
— Жду приказа, капитан, — произнес он.
— Введите нас в порт, мистер Камал, — отдала распоряжение Джиллиан.
С технической точки зрения предстоящее приземление — дело простое. Даже в побитом состоянии «Шторм» помнил, где находятся стены, а где вкрапления людских построек. Алекс ощутил, как с сердца свалился огромный камень.
Специальные захваты, построенные, когда они только-только захватили этот корабль, скользнули на место с еле слышным звуком и легкой дрожью.
— Добро пожаловать обратно, путешественники, — произнес по связи голос с густым астерским акцентом. — Похоже, вы неслабо угрохали корабль?
— Это задаст вам работенки, ленивые ублюдки, — ответила Джиллиан, как сделала бы это Бобби. С теми же интонациями и прочим.
Алекс не смог бы объяснить почему, но ему казалось правильным, что девушка обращала столько внимания тому, как Бобби всем руководила. Даже когда их не станет, следующее поколение сохранит их отголоски.
Шаттлом до Фригольда служил однокорпусный транспортник «Драйбек», начавший свою жизнь как рудовоз, а лет двадцать назад подвергшийся переделке. У владевшей им компании были желто-зеленые корпоративные цвета, и на переборках мостика всё еще просвечивал призрак ее логотипа. Двигатель маленький и своенравный, склонный к перебоям при смене ускорения, ограниченный крошечным резервуаром с реакторной массой. В трюме стояли ряды кресел-амортизаторов, и несколько членов экипажа, наиболее пострадавшие от взрыва «Бури», возвращались домой — скорее как груз, чем как попутчики.
Долгое падение от газового гиганта проходило через область, которая в Соле стала бы зоной оживленнейшего трафика. Сотни кораблей шныряли бы между Сатурном, Юпитером и внутренними планетами. А на Фригольде здесь летали с полдюжины кораблей. С растущим чувством пустоты этой системы, которую не заполнят даже десятилетия, Алекс наметил курс. Всё слишком огромное. Слишком огромное. Он с самого начала стал участником проложенной человечеством дороги к звездам, но до сих пор не мог свыкнуться, насколько обширно это пространство.
Его удивило, что за несколько минут до отбытия на крохотный мостик пришла Джиллиан и, не пристегиваясь, села в соседнее кресло.
— Летишь с нами вниз? — поинтересовался Алекс.
Несколько секунд Джиллиан молча смотрела на него. Она выглядела старше, чем он привык, как будто бремя командования состарило ее уже за столь короткое время.
— Нет, семья хочет со мной повидаться, и я хочу того же. Но на это будет время после войны.
«Восхищаюсь твоим оптимизмом», — чуть было не произнес Алекс, но это как-то слишком мрачно. Он не хотел портить ей настроение своим скептицизмом. Вместо этого он кивнул и неопределенно хмыкнул.
— В порту тебя ждет быстрый вездеход, — сообщила она, — на нем достаточно воды, топлива и дрожжей, чтобы ты мог продержаться.
— Спасибо. Я это ценю.
— Это не альтруизм. Твой корабль старый, но это военный корабль. Намного лучше многого, что подполье клепает здесь.
— Возможно. А может там вообще свили гнезда птицы из пустыни. Я как раз собираюсь это выяснить.
— Когда выяснишь, выходи на связь. В одиночку летают только раздолбаи и полные придурки. Нужно, чтобы кто-то мог тебя подстраховать.
Пиликнула связь. Шаттлу разрешили вылет. Алексу оставалось только подтвердить. Он набил сообщение, но не отправил.
— Ты о чем? — спросил он.
— С нами не покончено, — сказала Джиллиан. — Даже не так. Мы побеждаем. Подполью потребуются все доступные корабли, и неплохо бы иметь в команде и твой. Если тебе будет нужна команда — только скажи, и я ее тебе найду.
Алекс не знал, что ответить. Правда в том, что у него не было никакого плана. Добраться до «Росинанта», а потом... Но она права. Есть и что-то после. После Бобби. После Амоса. И после Холдена. Что бы он ни делал, он отправляется туда не умирать. Только прийти в себя.
— Я дам тебе знать, как обстоят дела, — сказал он. — Выработаем план.
Джиллиан встала и протянула ему руку. Он, не отстегиваясь, пожал ее.
— Было здорово, — сказала Джиллиан. — У нас отлично получилось.
— Еще бы, — согласился Алекс.
После ее ухода он снова проверил все системы. Обычно Алекс избегал полетов на однокорпусных кораблях, но даже если он столкнется с микрометеоритом, то, скорее всего, выживет. Да всё равно — жизнь полна риска.
Он опять включил связь.
— Это «Драйбек». Подтверждаю готовность к запуску.
— Взлет разрешаю, «Драйбек», — отозвался кто-то на той стороне. — Никто больше не взлетает, и никто не садится. Ге кон готт, я? Станция Драпер разрешает взлет.
Станция Драпер, думал Алекс, выводя корабль из тоннеля при помощи маневровых двигателей. Он впервые услышал, что ее так называют. И ему это понравилось.
Фригольд, как и большинство планет обитаемой зоны, отличался разнообразием ландшафтов. Соляные пустыни располагались на том же континенте, что и роскошные горы, в которых прятался Алекс, когда впервые сюда прилетел, здесь находился и поселок, выросший уже в приличный город. Белые дюны и плоские холмы из красного камня простирались от горизонта до горизонта. В некоторых местах поднимались одинокие скалы и мощные горные гряды, не то останки инопланетных цивилизаций, не то просто красивые геологические образования. Здесь были теплые розовые рассветы и зелено-золотистые закаты. Алекс не знал, почему так. По ночам пустыня пела. От сильного температурного перепада песок звенел как бокал.
Быстроходный вездеход был по большей части автономным и прокладывал курс, как и морские капитаны древности на Земле, в зависимости от времени суток и положения солнца. Никакие входящие или исходящие сигналы не могли выдать расположение Алекса. Широкие протекторы из титана и резины лучше преодолевали бесплодные пустоши, чем простейший полет на корабле. Полное и утешительное одиночество. Алекс ожидал, что ему станет одиноко в поездке, но ошибся.
Как оказалось, притворство на «Шторме», что всё в порядке, выматывало. Алекс даже не сознавал, что это ему чего-то стоит, пока не остался один. Спал он на крохотной койке в брюхе вездехода, а дни проводил на крыше машины, наблюдая за солнцем, небом, звездами и даже не слушая взятую с собой музыку.
Дважды неподалеку от него шли огромные неуклюжие животные с похожими на тонкие деревца ногами и напоминающими желтый мох шкурами. Второй раз его сопровождали почти полдня, потом зверь трижды прогукал и отстал. Насколько знал Алекс, кроме него этих животных никто еще не видел.
Он не раз задавался вопросом, зачем Наоми решила поселиться в потайном транспортном контейнере, но теперь понял. Удовольствие от одиночества обратило траур в нечто иное, странное и милосердное.
Пещера, где спрятали «Роси», находилась в западной части пустыни. Алекс выбрал это место, потому что рядом залегал пласт с радиоактивной рудой, добавлявший чуток маскировки, если будет искать враг, и выступающий ориентиром для него.
Сейчас его преследовал страх, что «Роси» его не ждет. Что в его отсутствие рухнул нависающий над кораблем каменный козырек. Или что не выдержали герметики, которые нанесли для защиты обшивки, или их повредили пустынные животные и корабль, созданный для вакуума, подвергся эрозии ветра, песка и соли. По мере приближения беспокойство росло. Мирный пейзаж пустыни проплывал мимо, пока вездеход не достиг цели автоматического курса и не остановился у огромного камня.
Алекс взял фляжку с водой и салфетку, чтобы обмотать нижнюю часть лица, после чего спрыгнул на круто просоленный песок. Тень под камнем дарила прохладу. Алекс пошел по следам, оставленным маневровыми двигателями «Роси» — спекшемуся в стекло песку. Такое ощущение, что с той поры прошла уже целая вечность.
Старый марсианский корвет ждал его в глубине пещеры. Тёмный, недвижимый и абсолютно не пострадавший. Что-то поцарапало герметик — может, животные, может, ветер с песком из пустыни, но ничего не сломано. Воображение нашептало, будто корабль приветствует его. Алекс знал, что это самообман. Ну и пусть.
Большую часть дня Алекс прорубался через защитное покрытие, чтобы добраться до шлюза, а потом дело пошло значительно бодрее. Перед консервацией они слили воду из баков, но запасов вездехода хватило, чтобы заполнить их наполовину, а вот заново запустить систему очистки и переработки — задача посложнее. Полдня Алекс проверял трубопроводы, пока не нашел лопнувший, а потом полдня потратил, чтобы его заменить. У Наоми, Амоса или Клариссы это заняло бы полчаса.
В вездеходе он больше не ночевал (особенно с тех пор, как заработала кухня «Роси»). Учитывая ограниченность припасов, еда получалась спартанская, а из напитков были только вода и зеленый чай. Корабль лежал на земле, поэтому всё находилось под углом в девяносто градусов от желаемого и до каюты и кресла-амортизатора приходилось карабкаться.