— Это проблема?
— Это неверно. Вот и все.
В Доме правительства их проводили в конференц-зал, где уже сидели Ильич и Трехо. Ильич выглядел хуже обычного, и, учитывая обстоятельства, это о чем-то говорило. С другой стороны, Трехо казался почти расслабленным. Он жестом пригласил их сесть, и Элви с Кортасаром послушались. Экран на стене показывал карту системы — солнце, планеты, спутники планет и корабли. Элви показалось, что кораблей как-то многовато.
— Как продвигается исследование? — коротко спросил Трехо.
— Прогрессируем. Мы уверенно прогрессируем, — ответил Кортасар.
— Вы согласны, майор Окойе?
— Мы обнаруживаем новые связи, — ответила Элви. — Нельзя заранее с уверенностью сказать, что важно, а что ерунда, но прогресс налицо.
— У нас новые обстоятельства, — сказал Трехо.
— Что случилось? — спросила Элви.
Так она узнала, что подполье развернуло полномасштабное вторжение. Трехо быстро ввел их в курс дела, а затем предоставил всем слово.
— Меня волнует, что такого они знают, чего не знаем мы, — сказал Ильич. — В этом проблема.
— Мне понятна ваша озабоченность. — Поднятая ладонь Трехо означала «Пожалуйста, прекратите скулёж».
— Во-первых, они видели «Бурю» в противостоянии со своим флотом. Знают, на что она способна. А мы увидели, как они уничтожили неубиваемый корабль. Мы не знаем, на что еще они способны.
— Данные из Сола подтверждают, что был использован весь отправленный нами запас антивещества, — сказал Кортасар.
— И больше его не пропадало, — сказал Трехо. — Все имеющееся либо изолировано на строительных платформах, либо отправлено на кораблях-бомбах в другие системы. Возможно, их прибрал к рукам наш враг, поскольку «Тайфун» потерян, но мы не слышали, чтобы какой-то из кораблей пропал.
— В таком случае, — продолжил Ильич, — что же у них в рукаве, если они бросают на нас триста...
— Четыреста, — прервал его Трехо. — Еще сотня на подходе.
— Бросают на нас четыреста кораблей? Если только они вдруг не решили дружно совершить самоубийство, надо полагать, они что-то знают.
Элви была склонна согласиться с мыслью Ильича, если не с его тоном. Также она поняла, почему так расслаблен Трехо. После всех этих инопланетных странностей и политических интриг старая добрая войнушка возвращала его в зону комфорта. Но не её.
— Предоставьте это мне, — сказал Трехо. — Я уже связался с адмиралом Гуджарат. «Вихрь» готов не на сто процентов, но она не против вывести его, пока он остается внутри системы. А я в любом случае не желаю проводить наш последний «Магнетар» сквозь врата. К этому мы готовы. А вот к чему мы не готовы, так это к молчанию Первого консула.
— Это покажется странным, — вставил Кортасар.
— Командование секретным подразделением, направленным против того, что убило Медину, вполне правдоподобно, — сказал Трехо. — И даже успокаивающе. А вот молчание перед лицом вторжения — нет. Нам нужно его лицо. Без вариантов.
— Не уверена, что это возможно, — сказала Элви. — Он не приходил в себя с...
— Мы все сделаем сами, — перебил Трехо. — Понимаю, работа не соответствует вашим высоким окладам, но у меня нет желания вовлекать сюда прессу. Мы сосканируем Первого консула, запишем его голос и сгенерируем послание врагам и империи. У вас ведь есть опыт работы с изображениями?
— Я в своей жизни препарировала кучу животных, — ответила Элви. — Это не совсем то, что нужно.
— У нас получится, — сказал Ильич.
— Хорошо, — сказал Трехо и встал. Элви подумала, что встреча окончена, и тоже направилась к двери. — Доктор Окойе. Мы не будем ждать, а займемся этим прямо сейчас.
Сканер был не особенно массивным, но комната Дуарте для него не предназначалась. Келли обрядил Первого консула в официальный мундир и помог ему сесть в кресло. Как поняла Элви, задумка заключалась в том, что, если сканировать мундир в том же ракурсе, что и человека, создать фальшивую версию будет проще.
— Останутся следы, — сказал Кортасар. — Так всегда бывает.
— У нас очень хорошие программы, — возразил Трехо, пытавшийся установить освещение.
— У других тоже. Я не критикую план, просто будьте готовы опровергать тех, кто скажет, что видео поддельное.
— Уже работаю над этим, — ответил Трехо и встал.
Осветительная аппаратура приготовилась улавливать тончайшие оттенки кожи и волос Дуарте. Он похудел, скулы резче выступили на лице. В расфокусированном взгляде еще светился ум. Элви показалось, что она видит под кожей череп, раньше такого не было. Келли причесал консула, пытаясь придать ему обычный официальный вид, но Дуарте не сиделось спокойно. Его руки стали тонкими, серыми и какими-то пыльными, и он беспрестанно ими размахивал, а глаза двигались, будто он следит за невидимыми бабочками.
— Нельзя ли его как-то заставить посидеть смирно хоть минуту? — спросил Трехо.
— Иногда такое бывает, — ответил Келли. — Он приходит в волнение в присутствии людей. Дайте ему время успокоиться.
Трехо что-то буркнул, но возражать не стал. Элви ждала остальных, наблюдая за человеком, который, пусть и недолго, был богоподобным императором галактической империи. Сейчас она видела лишь потерянного человека. Она вспомнила силу, исходившую от него в день их первой встречи. Ощущение полноты жизни и непобедимости. В его линии челюсти что-то напомнило ей Терезу. Легко забыть, что они тоже люди, отец и дочь. Что их связывают те же непростые, напряженные отношения, в которых человечество лавировало с тех пор, как обрело речь. А возможно, и раньше.
Сама не понимая почему, Элви подошла и взяла Дуарте за руку. Он отнесся к этому как к приятному сюрпризу. Она опустилась на колени, мягко улыбнулась, и его взгляд выплыл из неведомых темных вод, где он сейчас жил, и встретился с ее.
— Нам просто нужно вас сосканировать, сэр, — сказала она. — Больно не будет.
Его улыбка была нежной и исполненной невыразимой любви. Он легко пожал ее пальцы и отпустил. Элви встала, вышла из света и области сканирования. Дуарте оглядывал комнату, как добрый король на смертном одре, пока его внимание не привлек Кортасар.
— Ладно, — сказал Трехо. — Давайте покончим с этим, прежде чем...
Дуарте встал, наклонив голову так, будто что-то вспоминает, и отошел от кресла. Ильич тихо зашипел от расстройства.
— Ладно, — снова сказал Трехо. — Ничего. Давайте вернем его на место и попробуем снова.
Дуарте подошел и встал перед Кортасаром. Таким сосредоточенным Элви не видела Первого консула очень давно. Кортасар улыбнулся и кивнул, будто он этого ожидал. Челюсть Дуарте шевелилась, рот открывался и закрывался, но он произнес лишь тихое «о». Консул легонько махнул рукой, словно отгоняя дым, и грудь Кортасара стала прогибаться. Это происходило так медленно и мягко, и Элви не сразу поняла, что она видит.
Казалось, что Кортасар — это изображение, спроецированное на туман, и туман стал рассеиваться. Сквозь его грудь и лицо закружилась пустота. А позади него в воздухе парили спирали красного и розового, серого и белого, изящные и прекрасные, как след чернил на воде. Воздух наполнился металлическим запахом крови. Кортасар осел на пол, подогнув под себя ноги, а потом с долгим влажным выдохом рухнул набок. Левая половина его головы от челюсти до макушки отсутствовала. Сердце еще пыталось биться в открытой грудной клетке, но он уже умер.
Все потрясенно замерли. Дуарте поднял взгляд, что-то привлекло его внимание, и он заулыбался как ребенок, увидевший стрекозу, его руки бесцельно поднялись. Трехо опустил сканер на кровать, повернулся и тихо вышел из комнаты, прихватив с собой Элви. За ними последовал Ильич, а потом Келли, закрывший за всеми дверь. Все побледнели. Дом Правительства дрожал под ногами в унисон сердцебиению Элви. Она с трудом дышала.
— Так, — сказал Ильич. — Ладно. Это случилось. Просто случилось.
— Майор Окойе? — Обычно темное лицо Трехо было бледным и серым.
— Я никогда не видела подобной хрени. Никогда, — сказала Элви. — Твою же мать...
— Согласен, — сказал Трехо.
— Он знал, — сказала Элви. — Вот что это такое. Он знал о Терезе. Это вы ему сказали?
— Что с Терезой? — спросил Ильич. — Что он знал о Терезе? Какое она имеет к этому отношение?
— Давайте-ка не будем отвлекаться, ребята, — сказал Трехо, прислоняясь к стене. — Мистер Келли, не проводите ли Первого консула в другую комнату, пока мы всё тут не вычистим?
Келли посмотрел так, будто Трехо попросил его проверить, работает ли мясорубка, сунув в нее руку. На секунду Элви подумала, что он откажется, но лаконийцы — люди особой породы. Келли кивнул и на негнущихся ногах ушел.
— Можем сделать заявление и без него, — сказал Трехо. — Я могу. Как его... исполняющий обязанности главнокомандующего. Скажу, как польщен предложением занять эту должность, поблагодарю за доверие. В таком духе.
— Нужно его пристрелить, — сказал Ильич. — Что бы это ни было, это не Первый консул. Я не знаю, что это вообще такое, но единственная здравая вещь, которую можно сейчас сделать, это пустить ему пулю в лоб.
Трехо взял свой пистолет за ствол и протянул Ильичу.
— Если вы уверены, что это его убьет, то вперед, ни в чем себе не отказывайте.
Ильич поколебался, затем отвел взгляд. Трехо вложил пистолет в кобуру.
— Майор Окойе.
— Все понятно, — отозвалась она. — Еще один высший приоритет. Я приступлю немедленно, но...
— Но?
— Я знаю, что вы приказали Кортасару дать мне полный доступ, однако не уверена, что он послушался.
Трехо немного подумал. С другой стороны двери что-то грохнуло, будто опрокинулось какое-то оборудование. Будь это звуки борьбы, было бы даже в чем-то легче. Трехо вынул свой терминал, набрал код и что-то настроил.
— Майор Окойе, теперь вы Паоло Кортасар. Хотите пойти в его комнату и перетрясти его белье, вперед. Можете посмотреть, что он ел, проверить медицинскую карту на предмет сексуальных расстройств. Прочесть письма к его треклятой мамаше. Жизнь этого человека для вас открытая книга. Найдите в ней