Сейчас ее любимым числился десятичасовой сериал о Марсе тех дней, когда еще не обнаружили врата, назывался он «Пятый тоннель». Героиня, которой было двенадцать, то есть меньше, чем сейчас Терезе, но больше, чем, когда она посмотрела сериал впервые, открыла под городом Иннис-Дип секретный тоннель и, следуя по нему, наткнулась на подземное поселение эльфов и фей — они нуждались в помощи, чтобы попасть обратно в свое измерение.
Всё это выглядело очень экзотично, а сама идея о девочке, живущей под землей, настолько захватила воображение Терезы, что она завесила окно одеялом, как будто эта темнота — глубины Марса. Когда отец сказал, что это отчасти правда, что Иннис-Дип и впрямь существует, а марсианские дети жили в тоннелях и подземных городах, выдуманы лишь эльфы и феи, Тереза была потрясена.
Когда вошел отец, она снова пересматривала сериал. Тереза как раз дошла до той части, где девочка, чье имя не называлось в сериале, бежала по темному коридору, а ее преследовала злая колдунья по имени Пиявка. И тут в дверь постучали. Она уже собиралась ответить, но дверь открылась. Лишь отец вот так открывал дверь. Все остальные дожидались, пока откроет Тереза.
За последние несколько лет терапия сильно его изменила. Но Тереза и сама менялась, взрослея, потому это не казалось странным. Белки его глаз переливались, словно масло на воде, а кутикула на ногтях потемнела, но это лишь внешность. Во всем остальном он остался прежним, а только это имело значение.
— Я не помешал? — спросил он, как обычно.
Это была наполовину шутка, потому что Тереза не занималась ничем таким, чему можно помешать, но шутка всё равно только наполовину. Если бы она ответила утвердительно, отец бы ушел.
Безымянная девочка вскрикнула, когда на нее набросилась Пиявка. Тереза поставила воспроизведение на паузу, жертва и охотница замерли. Ондатра фыркнула и забила по кушетке хвостом, а отец Терезы потрепал длинные уши собаки.
— Через два часа у меня встреча, — сказал он. — Мне бы хотелось, чтобы ты присутствовала.
Тереза ощутила укол раздражения. После сериала она собиралась выбраться и встретиться с Тимоти. Если обнаружат, что она покидала здание без разрешения...
— Я сделала что-то не так?
Отец прищурился, а потом засмеялся. Ондатра ткнулась мордой ему в ладонь, требуя внимания. Он снова погладил собаку по ушам.
— Вовсе нет. Адмирал Уэйт доложит о плане по расширению комплекса Бара-Гаон. Тебе не обязательно выступать, но мне хотелось бы, чтобы ты послушала. А потом мы это обсудим.
Тереза кивнула. Если он этого хочет, конечно, она так и сделает, хотя это и скучно. И странно. На мгновение отцовский взгляд стал затуманенным, как иногда бывало, а потом он тряхнул головой, словно пытаясь прояснить зрение. Он прислонился к подлокотнику кушетки — вроде бы не сел, но уже и не совсем стоял. Потом дважды хлопнул Ондатру по боку, показывая, что ласки закончены. Собака вздохнула и положила голову на кушетку.
— Тебя что-то беспокоит, — сказал он.
— Ты всё чаще меня об этом просишь, — заметила Тереза. — Я делаю что-то не так?
Он тепло рассмеялся, и Терезу слегка отпустило.
— В твоем возрасте я уже готовился к поступлению в университет. Ты похожа на меня. Ты быстро учишься, и я стараюсь тебя в этом поддерживать. Я чаще ввожу тебя в курс дел, потому что ты уже достаточно взрослая и понимаешь то, чего не могла понять в детстве. А полковник Ильич говорит, что твоя учеба идет по плану. Даже с опережением.
Тереза ощутила проблеск гордости, но еще и смущения. Отец вздохнул.
— Обеспечивать людям безопасность — тяжелая задача, — сказал он. — Частично потому, что мы столкнулись с чем-то крайне опасным и неизведанным. Хотел бы я, чтобы это было не так, но обратно ничего не воротишь. А другая проблема в том, что мы имеем дело с людьми.
— А люди — это просто кошмарные обезьяны, — вставила Тереза.
— Именно так. Мы всё время видим только очень близкий горизонт. Даже я. Но я пытаюсь стать лучше.
Он сказал это тоном усталого человека. Тереза подалась вперед, Ондатра решила, что хозяйка хочет кого-то приласкать. Собака поерзала и жарко задышала в лицо Терезе, пока та не оттолкнула лабрадора.
— Так значит, расширение комплекса Бара-Гаон очень важно? — спросила Тереза.
— Всё важно. Всё вокруг, — ответил отец. — И нужно сделать так, чтобы отказ одной части не уничтожил весь проект. Включая меня. Вот почему я чаще стал просить тебя присутствовать на совещаниях.
— Ты о чем?
— Я здоров. Всё в полном порядке. Проблем нет. Просто... Если они возникнут, в будущем... Через несколько десятилетий. Кто-то должен понимать план целиком, быть способен взять всё в свои руки. А люди доверяют тому, кого уже знают. В любых обстоятельствах им будет сложно принять нового Первого консула, но всё равно проще, если за ним будет стоять некая история. Преемственность. Я хочу подготовить тебя к тому, что, если (не дай Бог) со мной что-то случится...
— Но почему ты решил, что я для этого подхожу, раз подходишь ты? — спросила Тереза. — Нет причин так считать. Это глупо.
— Да, — согласился отец. — Но люди совершали эту ошибку на протяжении всей своей истории. А раз нам это известно, мы можем воспользоваться инструментом, который держим в руках. Приходи на совещания и встречи. Слушай. Наблюдай. Обсуждай их со мной после. Это следующий этап твоего обучения. И когда придет время занять это место, ты уже будешь подходящим человеком.
Потребовалось несколько секунд для осознания истинного значения его слов. Кажется, что такие значимые мгновения должны сопровождаться бо́льшими эффектами и церемониями. Важные, меняющие всю жизнь слова должны отдаваться эхом. Но ничего подобного. Они звучали как любые другие.
— Ты хочешь подготовить меня к тому, чтобы я стала следующим Первым консулом?
— На случай, если что-то со мной случится, — сказал Дуарте.
— Но это только на всякий случай. Просто на всякий случай.
— Просто на всякий случай, принцесса, — повторил он.
Глава пятая
Несколько десятилетий назад примерно в двухстах тысячах триллионов километров отсюда крошечное звено протомолекулы в биологической матрице попало на орбиту планеты под названием Илос, незаметно путешествуя на борту корвета «Росинант».
Когда сверхъестественный полуразум протомолекулы попытался вступить в контакт с другими звеньями давно умершей империи строителей врат, он пробудил спавшие миллионы, а то и миллиарды лет механизмы. В итоге ожил древний завод, началась массивная атака роботов, расплавился один искусственный спутник планеты и взрыв электростанции едва не разломил планету пополам.
Опыт, прямо скажем, очень неприятный.
Так что, когда команда Элви выводила катализатор из изоляции в неизведанных системах, чтобы попробовать так же дотянуться до артефактов и останков, она принимала меры предосторожности. Они наблюдали за происходящим, были готовы немедленно вернуть катализатор на место и не подходили ни к чему слишком близко.
— «Сокол» на позиции, — доложил пилот.
Если что-то пойдет не так, пилот, Сагале или Элви скажут: «Экстренная эвакуация», свое имя и код авторизации Дельта-8, и корабль унесет их оттуда. Учитывая огромный двигатель и высокое ускорение «Сокола», все, кто не пристегнут к специально разработанным для высоких перегрузок креслам, получат травмы или погибнут, но собранные данные сохранятся. В Лаконии часто использовались подобные процедуры защиты от сбоев, и Элви не слишком любила эту часть своей работы.
— Благодарю, лейтенант, — ответил адмирал Сагале. Он тоже был пристегнут к креслу на мостике. Еще один признак, как серьезно все относятся к этой части миссии. — Майор Окойе, можете продолжать.
— Выводите ее, — сказала Элви по радиосвязи. В данной ситуации «она» могла быть только одна.
Элви сидела в своем привычном кресле-амортизаторе в окружении экранов. Инструменты могли исчезнуть меньше чем за секунду, и капсула кресла сразу наполнится дыхательной жидкостью для высоких перегрузок. Элви относилась к немногим людям, достаточно ценным, чтобы принимать меры по сохранению их жизни. Все это напоминало работу внутри торпеды и вызывало у нее ненависть.
На одном из экранов камера отслеживала перемещение катализатора. Покрытую сенсорами женщину выкатили из комнаты на высокотехнологичном инвалидном кресле. Коммуникации протомолекулы идут в обе стороны, и происходящее с образцом не менее важно, чем то, что случится в мертвой системе, которую они собирались активировать.
Кресло двигалось на магнитных колесах по коридору к отсеку в корпусе корабля, прочь от радиационной защиты и другого технологического волшебства, с помощью которого команда Кортасара блокировала общение их образца с остальными.
Ничего не происходило.
— Пока отклика нет, — сказал Тревон.
— Да ладно, — ответил Фаиз. Сарказм в его тоне предназначался всем, кроме Тревона, который его не распознает.
Хотя протомолекула могла общаться на скорости, превышающей световую, коммуникации начинались не сразу. Пространство не имело для протомолекулы большого значения, но скорость света тем не менее играла свою роль, Элви подозревала, что сначала происходил обмен сигналами на скорости ниже световой, во время которого звенья протомолекулы договаривались о том, какой протокол использовать. Это было нечто среднее между предположением и метафорой, но помогало Элви в размышлениях над вопросом.
Ее образец появился в загонах лаборатории Кортасара и до недавнего времени не существовал. А то, с чем они намеревались взаимодействовать, ожидало их с тех пор, как человечество было не более чем извращенной идеей, придуманной парой амёб. И потому, когда её звено впервые появилось неподалёку — в смысле, в пределах той же солнечной системы — им пришлось создавать некую связь друг с другом прямо на ходу. Это потрясающе и в то же время странно. И совсем не так, как работает квантовое сплетение, но в то же время и так.