ть сюжеты, которые все немедленно забывали, кроме бедных идиотов, скормленных вечно голодной машине «Спикизи Медиа». «Тараканы Интернета» – так их назвал один федеральный журнал, проиллюстрировав статью карикатурой: Лео в образе Короля Тараканов. Он устал быть Королем Тараканов.
Сумма, которую предложила медиакорпорация, казалась Лео огромной, к тому же он с ума сходил по своей новой рекламщице – Виктории Гросс, которая пришла с более денежного места, а потому привыкла к деньгам и, впервые побывав в квартирке Лео, оглядывалась с таким видом, будто зашла в приют для бездомных. («Когда ты сказал, что живешь возле Грамерси, – смущенно сказала она, – я думала, у тебя будет ключ от парка[49] или что-то в таком духе».)
Направляясь на встречу с Нэйтаном, Лео вспомнил, каково это – быть заряженным адреналином, исполненным волнения и предвкушения. Он едва не прошел мимо Нэйтана, который сидел, склонив голову, возле барной стойки перед открытым ноутбуком. Лео был рад, что у него есть минутка рассмотреть старого друга, давнего товарища по бизнесу и развлечениям – и победному сезону «Джетс»[50]. Тепло, затопившее его при виде знакомого профиля Нэйтана, было абсолютно искренним. Нэйтан, способный, казалось, бесконечно рассматривать графики и диаграммы и увидеть в них историю. Нэйтан, так и ходивший в коротковатых брюках и тесноватом пиджаке и пивший все тот же «Ширли Темпл».
А когда Нэйтан оторвался от работы, он тоже явно был рад видеть Лео. Он встал, они обнялись. Не похлопывая друг друга по спине, как привык Лео, приятельским объятием, которое больше походило на сильное рукопожатие с наклоном головы, чем на телесный контакт, но по-настоящему. Нэйтан прижал Лео к себе и крепко обнял, и Лео распереживался из-за того, что к глазам подступили слезы. Если бы кто-нибудь наблюдал их воссоединение со стороны, то мог бы принять его за встречу по более печальному поводу. Потом они выпрямились, от души хлопнули друг друга по спине и несколько секунд поразглядывали.
Нэйтан улыбнулся и кивнул:
– Да-да. Я по-прежнему лучше выгляжу. В мильон раз.
Это была старая шутка. Сказать, что Нэйтан не был красив в общепринятом смысле, было бы слишком великодушно. Для высокого мужчины плечи у него были необыкновенно узкие, а вес собирался в средней части тела. Тело это было грушевидное, какое чаще встречается у женщин. Огромная щель между передними зубами каким-то образом придавала ему очарования. Волос он полностью лишился, но лысая голова хорошо сочеталась с крупными чертами, мясистым носом и сурово выгнутыми бровями, почти что жившими своей жизнью.
– Ничего поосновательней не хочешь? – спросил Лео, кивнув на стакан Нэйтана и заказав себе виски.
– Боюсь, что нет. У меня ровно двадцать минут, а потом надо ехать на благотворительное мероприятие, и мне представлять гостя, так что…
Лео не окрылило то, что ему отведен такой маленький ломтик от дня Нэйтана. Придется говорить быстро. Он проделал все необходимые процедуры: спросил о семье Нэйтана, посмотрел пару фотографий, выслушал рассказ о «кошмарном» ремонте в его городском доме.
– Слышал про вас с Викторией, – сказал Нэйтан. – Сочувствую.
– Не стоит. Так лучше для нас обоих. – Лео надеялся, что выдал верную пропорцию обретенного спокойствия и сожаления. Он был рад, что Нэйтан упомянул о разводе, потому что хотел этим воспользоваться. – Ты был прав, когда сказал мне, что мы пробуждаем друг в друге все самое худшее.
Нэйтан вынул из своего имбирного эля яркую вишенку, съел ее и пожевал черешок.
– Меня не радует, что я не ошибся.
– Знаю. Просто говорю начистоту со старым другом. Надо было тебя послушать – и не только насчет Виктории, насчет многого.
– Дело прошлое, – сказал Нэйтан. – Ты хорошо выглядишь. И если только народ не повторяет в отчаянии старые сплетни, по-моему, я что-то слышал про тебя и Стефани. Это правда?
– Правда. Да. Пока да. Мы никуда не торопимся, но пока все хорошо.
– Рад за тебя, дружище. Не облажайся на этот раз.
– Не планирую, – сказал Лео, немного ощетинившись от этого лицемерного замечания. Нэйтан в свое время загубил отношения со многими женщинами. – Я готов вернуться в игру, так сказать. Это одна из причин, по которым я хотел с тобой увидеться.
– Я так и думал. Слышал, ты то и дело поминаешь меня в городе. Рассказываешь, что мы вместе работаем.
– Неправда, – возразил Лео, поразившись тому, что о его действиях уже доложили Нэйтану.
– Я это слышал от разных людей.
– Стефани рассказала мне о твоей идее, и я заинтересовался. Правда заинтересовался. Сделал несколько звонков, кое-что разведал, поспрашивал, но я ни разу себя ни за кого не выдавал. Я никому не говорил, что работаю с тобой или что у нас какое-то официальное сотрудничество. К выводам, которые люди делают, когда слышат мое имя и твое в одном предложении, я отношения не имею.
Нэйтан пару минут оценивающе смотрел на Лео.
– Ладно. Понимаю, откуда все это могло пойти. Надеюсь, это правда.
– Правда.
– Потому что я не могу взять тебя на работу.
– Мы можем сделать шаг назад? – Лео поверить не мог, что разговор так быстро вышел из-под его контроля. – Начать заново? Я знаю, что ты занят, и я подготовился.
– Я понять не могу, почему ты хочешь участвовать в этом довольно-таки скромном проекте.
– Он не выглядит скромным. Он выглядит амбициозным и стоящим.
– Поверь мне, он скромен.
– А еще он выглядит как то, что когда-то было моей идеей. – Лео замолчал; он не собирался об этом заговаривать, уж точно не так быстро. Нельзя было позволять Нэйтану выбить себя из колеи.
Нэйтан поднял взгляд к потолку, словно взыскуя терпения свыше.
– Вряд ли ты придумал концепцию литературного онлайн-журнала. Не изображай передо мной Эла Гора[51], Лео.
– Понимаю. Прости. Я не то хотел сказать. у меня – у нас – есть опыт. Мы были хорошей командой. Ты что, даже не хочешь выслушать мои соображения? Ты же знаешь, на что я способен.
Нэйтан рассмеялся своим гулким смехом. Лео занервничал; так небрежно у него это получилось, так естественно.
– К несчастью, знаю, и еще как.
– Давай я просто в общих чертах расскажу, как, на мой взгляд, ты можешь расширить «Пейпер Файберз» в действительно интересных и многообещающих направлениях.
Лео открыл папку и вынул стопку распечаток.
– Господи, – сказал Нэйтан. – Ты что, презентацию в PowerPoint сделал?
Лео не обратил на это внимания, разложил листы и вытащил тот, на котором был макет логотипа.
– Сразу перейдем к приложению. На основе событий, а еще будет продвигать контент. – Лео положил лист перед Нэйтаном, и тот уставился на него в замешательстве.
– Приложение?
– Тебе нужно приложение.
– Я это знаю, Лео. Каждый шестнадцатилетний подросток в Нью-Йорке пытается создать приложение.
Лео не сдавался:
– Это только один крошечный элемент. У меня тут целая…
Нэйтан его перебил:
– Лео, я ценю то, что ты все это придумал. И я правда рад был узнать, что ты вернулся к Стефани. Честно. Когда я об этом услышал, я подумал: ладно, мало ли какое дерьмо случалось в последние годы, он опять думает головой. Надеюсь, так оно и есть. Надеюсь, ты найдешь проект, который сделает тебя счастливым. Но даже если бы я хотел с тобой работать – а я не хочу, – мне нужен кто-то молодой, кто будет работать почти задаром. Кто-то, кто уже разбирается в этом, а не, – Нэйтан презрительно показал на лежавшие перед ним листы, – считает революцией приложение на основе событий.
– Но как насчет опыта? Как насчет узнаваемого имени?
– Узнаваемого имени? – Нэйтан был искренне удивлен. – Это, друг мой, часть проблемы. Что ты сделал с тех пор, как мы продали «Спикизи»? Серьезно, Лео. Что ты сделал?
Что он сделал? Сначала они с Викторией полгода прожили в Париже, потом во Флоренции, и он ни на йоту лучше не заговорил ни по-французски, ни по-итальянски. Те дни и недели сливались в сплошное марево гостивших друзей, обедов, поездок «на природу», за которые почему-то в итоге платил он. Потом Виктория объявила, что в Нью-Йорке «тоска», и они переехали на запад и несколько лет снимали квартиру в Санта-Монике. Предполагалось, что он будет работать над сценарием, но на самом деле он каждый день ходил на пляж и пытался освоить серфинг, а потом накуривался, пока Виктория подолгу медитировала и занималась какой-то вонючей ароматерапией. Они без конца говорили о том, чтобы открыть маленькую художественную галерею, но так и не сподобились. Когда дерматолог Виктории обнаружил на ее в остальном безупречном декольте опасную родинку, они вернулись в Нью-Йорк, и она убедила его спонсировать небольшую театральную труппу в центре, чтобы они могли «помогать растущим талантам». В основном это означало, что Виктория «продюсировала» плохие пьесы, написанные теми, с кем она выросла в Вест-Виллидж, и играла в них главные роли. Лео подолгу гулял и выучил все об однобочковом виски. Он читал, тихо ненавидя все, что казалось ему хорошим. Он месяцами проектировал кастомизированный велосипед, на котором так ни разу и не ездил.
– Я бы хотел многое сделать по-другому, – сказал Лео. – Но не могу вернуться во времени.
– Согласен, – кивнул Нэйтан. – Ты и я? – Он помахал пальцем, указывая на себя и Лео. – Это попытка вернуться во времени. Мы хорошо пожили. – Он хлопнул Лео по руке, сильно; Лео поморщился. – Пожили что надо.
Лео знал, что встреча окончена, если Нэйтан заговорил как британец. Он смотрел, как тот собирает свои папки и сует ноутбук в портфель.
– Мой помощник тебе позвонит. Пообедаем. Ты, я, моя жена и Стефани. Будет весело. Приезжай ко мне на север, посмотришь, куда я влил кучу денег, посмеешься над моей дуростью.
Лео так и не сумел сказать ничего из того, что планировал.