– А почему тогда мы видим последствия этого кошмара? – прямо спрашивает Оля, указывая пальцем на стену, где ещё несколько секунд назад было искажённое воплем лицо.
– Это уже другой вопрос, – поправляя на носу очки, отвечает Инесса. – Не торопитесь. Нужно выждать и посмотреть, будут ли ещё подобные случаи. Если это не разовая выходка вредителя, не остаточная иллюзия кого-то из наших непрошеных жильцов, тогда и будем решать возникшую проблему. А паника сейчас ни к чему хорошему не приведёт.
До вечера мы все как на иголках. Теперь ходить по гнезду в одиночку я отказываюсь напрочь и постоянно прошу проводить меня до туалета или на кухню то Леру, то Олю. Анфиса косится на меня с раздражением, кажется, до сих пор уверенная, что я придумала всю эту историю с сошедшим с картины рыцарем, чтобы привлечь к себе побольше внимания. А Инесса всё время бродит по квартире, принюхиваясь к разным углам, шкафам и полкам.
Через несколько дней нам уже кажется, что всё нормализовалось. Мы понемногу расслабляемся и напрочь забываем о произошедшем. Никаких больше лиц и рыцарей – только мирное спокойствие родного гнезда.
Всё меняется в полдень вторника, когда из туалета, куда отправилась Лера, неожиданно раздаётся высокий и пронзительный крик нашей младшей сестры.
Мы с Олей наперегонки бросаемся в ту сторону и дёргаем на себя дверь, позабыв в тот момент о любых приличиях и стеснениях. Лера сидит бледная, как гипсовая статуя, подтянув к себе ноги, и у неё от ужаса разве что волосы на голове не шевелятся. Дрожащими пальчиками она закрывает глаза, и мы сразу же понимаем почему. С пола, потолка и каждой стены туалетной комнаты на нас смотрят призрачные лица. Их десятки, неосязаемых и невообразимо жутких, с пустыми глазницами и беззубыми провалами ртов. И оттого находиться в этой тесноте становится совершенно нестерпимо – кажется, будто лики с немым укором взирают только на тебя одного.
Мы забираем Леру и быстро захлопываем дверь. Обеих тётушек нет в гнезде, и даже Дима убежал из дома ещё утром к какому-то другу поиграть вместе в приставку. Нас всего трое, а в нашем туалете поселился целый хоровод уродливых лиц, от которых нет никакого спасения.
И что делать?!
Но дверь совершенно никак не ограждает нас от призрачных ликов. Мы отводим дрожащую Леру в детскую – а там на стенах уже проступили знакомые черты.
– Они здесь! – в волнении восклицаю я, чувствуя, как потеют ладони.
– Вот же ж… – шипит Оля, взваливая сестру мне на плечи, а сама бросается к своей прикроватной тумбочке и начинает в ней копаться.
Я мягко опускаю глотающую слёзы Леру на её подушки и с ужасом наблюдаю за тем, как сплошным каскадом лиц медленно покрывается потолок, как сквозь обои на стенах проявляются чёрные провалы ртов и глаз.
– Они же вроде безобидные, – без особенной уверенности напоминаю я. – И в школе никому никакого вреда не причиняли! Просто появлялись, и всё!
– Будем надеяться, что и у нас дальше этого не зайдёт! – говорит Оля, доставая из ящика какой-то явно самодельный пучок трав и торопливо его поджигая.
Отвратительная тошнотворная вонь плохо сочетающихся друг с другом трав наполняет нашу детскую за одну минуту, и вот мы с Лерой уже трём слезящиеся глаза и прикрываем нос от этого удушливого запаха.
Я и подумать не могла, что старшая сестра втайне от всех пробует себя в составлении разных травяных сборов для скруток. Видимо, до этого момента у неё не было возможности проверить их эффективность – и лучше бы так оставалось и дальше. Потому что лицам плевать на невыносимую вонь дымящихся трав, а вот мы с Лерой едва дышим.
– Да загаси ты этот свой веник! – наконец не выдерживаю я. – Видишь же, не помогает совсем!
– Сейчас-сейчас! – настойчиво твердит Ольга, размахивая дымящейся скруткой. – Это моего собственного изготовления! Он должен прогонять буквально любую мелкую нечисть! Сейчас эти лица все исчезнут, вот увидишь!
Но сколько ни машет старшая сестра своими травами перед ликами, те даже не морщатся. Так и глядят на нас в молчании своими чёрными глазницами.
В конце концов веник догорает, оставив в руках у Оли лишь пучок почерневших стеблей. Лица никуда не исчезают, уже, кажется, с насмешкой поглядывая на нашу неудачливую троицу.
– Странно, – бормочет Ольга, – должно ведь было сработать…
– Не знаю как лицам, а вот мне точно захотелось уйти отсюда, – жалобно пищит Лера, морща носик.
– Ты чего-то там намудрила в своём сборе, и нам это никак не помогло! Есть ещё идеи, как нам прогнать этих незваных гостей? – с раздражением спрашиваю я у старшей сестры.
Она рассеянно пожимает плечами, и начинается череда наших бестолковых идей и предложений. До самого прихода Инессы с работы мы втроём напрягаем всё своё воображение в попытках придумать, как избавиться от призрачных ликов. Теперь это уже кажется нам делом чести. Поскольку для нас очевидно, что если лица последовали за нами аж из художественной школы и до самого гнезда, значит, что-то мы в тот самый день сделали неправильно. И, выходит, избавляться от последствий тоже должны именно мы. К тому же в процессе выясняется, что лики и правда весьма пассивны. Какими пугающими они ни кажутся, но никаких иных действий, кроме бессмысленного наблюдения, лица не предпринимают в течение всего дня. Они переходят за нами из комнаты в комнату, пока в конечном итоге не заполоняют собой всё гнездо, усеяв каждую стену. А мы скребём их ногтями, тычем пальцами в глаза, обзываем и окуриваем травяными скрутками, водим перьями у них под носом и ставим напротив них зеркала. Но не помогает абсолютно ничего, и оттого нам с сёстрами с каждым часом становится всё грустнее и грустнее.
Ведь это означает только одно – ехидные насмешки Анфисы над нашими скудными способностями и познаниями. Уж она точно не упустит возможности подразнить нас, что порученную работу в школе мы выполнили из рук вон плохо, а теперь не можем справиться с последствиями этого.
Когда на пороге квартиры появляется уставшая тётушка Инесса с пакетом продуктов к ужину и кипой газет и рекламы из почтового ящика, Лерочка первая бежит её встречать.
– Тётушка! – Моя маленькая коварная сестра с разбега влетает в Инессу как пушечное ядро, крепко обнимая её за широкую талию, и сразу же прячет лицо в складках чёрной одежды.
– Мой птенчик! – Растерянная от подобного приёма тётя ставит пакет на пол и прижимает к себе племянницу, готовая, если понадобится, укрыть её от всего мира. – Что-то случилось? Ты в порядке?
– Лица! Они пришли за нами в гнездо! Мы пытались от них избавиться, но они никак не исчезают! – слышится жалобное хныканье Лерочки, которая надеется сделать из себя жертву обстоятельств, чтобы Анфисе не в чем было нас с сёстрами упрекнуть.
– Где Оля с Варей? – мгновенно нахмурившись, спрашивает Инесса, принимая до крайности серьёзный вид.
– Мы здесь и никуда не уходили, – говорю я, выныривая из-за угла, откуда подслушивала спектакль Леры. Рядом со мной с ноги на ногу переминается Оля, смущённо теребя край своей футболки с логотипом любимой музыкальной группы «Depeche Mode». Ей очень совестно, что она, самая старшая из сестёр, не смогла защитить гнездо от чужих посягательств.
– Рассказывайте всё подробно, – не просит, а стальным тоном требует тётушка, уже скользя взглядом по стенам, откуда на неё смотрят немые лица.
Мы сбивчиво пересказываем события с полудня этого дня, и Оля даже перечисляет все способы, которыми мы пытались изгнать призрачные лица. От наших слов Инесса с каждой секундой всё больше мрачнеет. Никогда не думала, что я могу увидеть печать такой глубокой задумчивости в глазах моей мудрой тётушки, но она явно озабочена сложившейся ситуацией.
– Вот как мы с вами поступим, – наконец говорит она. – Все успокоимся, тихо и мирно посидим на кухне, выпьем чаю и дождёмся прихода Анфисы. А после будем прогонять эти лица все вместе. Договорились, мои пташки? – Инесса ласково проходится рукой по волосам Леры.
– А ты не будешь нас винить, что мы эти лики за собой в гнездо привели? – с мольбой во взгляде спрашивает младшая сестра.
– Ещё чего, – со смешком отвечает ей тётушка. – Вы-то тут при чём? Разве можно таких юных птенцов вообще в чём-то обвинять? Вы жизни за пределами гнезда почти не видели, опыта никакого, и осуждать вас за что-то просто нет смысла… А вот Анфиска, конечно, могла бы и посерьёзнее отнестись к этому делу в школе. Теперь из-за её безалаберности и равнодушного отношения к возложенным на неё обязанностям страдаем мы все.
Последние слова Инесса цедит сквозь зубы. А мне остаётся только порадоваться, что нас никто не собирается ругать или наказывать. Разве не здорово, что тётушка почти всегда принимает нашу с сёстрами сторону во многих вопросах! Если бы не это, Анфиса давно бы уже сжила нас со свету.
Через час на пороге гнезда появляется наша вторая тётя. Она явно только вернулась из гостей: от её узкого строгого платья с кружевным воротником ещё исходит аромат чужих духов и запах еды. Обычно убирающая волосы в скучный учительский пучок, Анфиса в этот раз без конца поправляет пышную причёску, уложенную с помощью лака, и, снимая туфли, что-то воодушевлённо мурлычет себе под нос.
– Не очень-то ты торопишься домой. – Инесса уже стоит в коридоре, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди.
– А что мне тут делать? – довольно спокойно пожимает плечами Анфиса, проходя мимо сестры в свою спальню. – У меня были дела. А целый день сидеть впустую с тройняшками или чаи гонять мне неохота.
– За гнездом следить тоже неохота?
– А зачем за ним следить? Чай не заяц, в лес не убежит! Тем более Оля с Варей что, сами не могут справиться с соблюдением порядка в доме? Они уже совсем взрослые, пора им становиться чуть более самостоятельными. Я не хочу вечно быть их наседкой.
– Тогда, надеюсь, новое соседство тебе будет в радость, – довольно ядовито произносит Инесса и кивает на стены сестринской комнаты.
Только после этих слов Анфиса замечает, что с потолка и стен на неё обращены сотни мрачных ликов. Она отшатывается и испуганно хватается за край комода: