– С ума сойти! – вырывается у меня. Даже сложно поверить, что моя взрослая сестра на поверку может оказаться такой дурочкой. И ведь, судя по всему, до этого момента её совершенно ничего не смущало!
– И я ведь ему всё каждый раз очень подробно рассказываю. Я думала, что ему действительно интересно, как мы живём, вот и делилась всеми подробностями. Но, похоже, всё это время это был совсем не он!
– Ты в этом уверена? – на всякий случай спрашиваю я.
– Да. Как раз сегодня утром я написала, что Дима идёт в гости к отцу, живущему в соседнем дворе! Антон ещё про него расспрашивал так подробно.
– Вот же идиотка, – шепчу я себе под нос, закрыв лицо ладонью. – Поэтому он с тобой и видеться не хотел – потому что, судя по всему, это был вовсе не Антон.
Меня бы уже раз сто насторожило такое внимание даже от одноклассника, а Оля со своей кружащейся от любви головой совсем ничего не заметила.
– Только не ссорьтесь! – просит нас Лера, разводя руки в стороны, чтобы мы со старшей сестрой не накинулись друг на друга.
– Не пиши больше этому своему знакомому, ладно, Оль? – просит Дима. – Так мы хоть что-то от него скроем.
– Но как мы своё гнездо-то обезопасим? – всё больше волнуюсь я. – Он тут расхаживает как у себя дома! И я даже не так уж уверена, что зеркала действительно помогут его вычислить.
– Если это тот самый парень, который был в художественной школе, то мы можем поджечь скрутку из полыни, – негромко предлагает Лерочка.
Мы все молча смотрим на младшую сестру, пытаясь уследить за её ходом мыслей. Лера смущается от такого внимания, слегка розовеет и подробно всё описывает:
– Когда мы жгли травы в школе, то после полыни тот парень, сидевший за партой в самом углу, начал очень сильно кашлять. Никто больше не кашлял. Я подумала, что ему просто дым горло разъел, но, видимо, это был не просто приступ кашля.
– Точно! – восклицает Ольга, рывком поднимаясь на ноги. – Полынь не нравится многим вредителям и выходцам из иных миров! Это растение горькой истины!
– Значит, мы можем окурить им гнездо и так вычислить, например, здесь ли этот чужак? – уточняю я, активно вертя головой по сторонам и пытаясь уследить за обеими сёстрами.
– Мы должны хотя бы попытаться!
К счастью, такого добра, как травяные скрутки с полынью, в нашей кладовке и комнате Димы оказывается более чем достаточно. Инесса почти каждое лето ездила с кем-нибудь из нас, своих племянниц, в поля собирать там различные травы. Рвать полынь, кстати, мне всегда нравилось меньше всего. После неё руки всегда пахнут горечью ещё несколько дней, но зато эффективность этой травы по праву считается исключительной.
И вот теперь мы в рекордные сроки уничтожаем все запасы полыни, тщательно окуривая всё гнездо и каждый угол в доме. Кроме комнаты Анфисы. Хотя и туда Ольга старается напустить как можно больше дыма, подсовывая травяной пучок под дверь. Всё гнездо оказывается объято едким дымом и белым маревом, но зато теперь мы чувствуем себя гораздо спокойнее.
Собравшись на кухне за остывшим чаем и вытирая руки от остатков сухих скруток, мы ужасно собой довольны. Хоть как-то нам пригодились уроки наших тётушек.
– У меня есть предположение, но в нём нужно удостовериться, – едва сделав первый глоток чая, говорит Ольга. – Ещё когда мы были в художественной школе, зелёный флюорит показал, что там был проход в какой-то мир. И теперь я всё время думаю о том, что этот ход может принадлежать нашему странному чужаку.
– Ты считаешь, что он выходец из иного измерения? – спрашиваю я.
– Я пока не уверена, кто или что он такое. Но посмотреть на ход или даже забраться в него – это способ узнать ответ на этот вопрос.
– Лаз может принадлежать совсем не ему или же вести вовсе и не в его мир, – говорит Дима, обхватив свою кружку обеими руками. – Или же он может уметь рыть ходы и использовать их для быстрого перемещения по нашему миру.
– Может, – соглашается Оля. – А может использовать этот ход, чтобы сбегать к себе домой. И тогда мы оборвём ему связь с родным миром.
– Что помешает ему прорыть ещё один ход, если это действительно окажется его лаз? – спрашиваю я.
– Мы в любом случае нарушим его планы – хотя бы частично! А может, даже узнаем о нём что-то ещё. Но для начала нужно убедиться, что ход там, где он был, и что он действительно принадлежит чужаку. Хотя даже его наличие в месте, где мы встретили этого парня, уже что-то да значит!
– Выходит, мы возвращаемся туда, откуда всё началось?
– Да, собирайтесь. Мы идём в школу.
Пробраться в художественную школу в это время суток совсем не сложно. Почти все занятия уже закончились, родители забирают своих детей, и на троицу подростков, проскочивших во входные двери, никто даже не обращает внимания. Мы оставляем Леру в гнезде, поручив ей крайне важное дело – следить через зеркала за домом, чтобы наш недруг больше никак не смог попасть в квартиру, и периодически окуривать комнаты полынью. Такое задание нашей младшей сестре нравится, и она без лишних слов отпускает нас в школу.
Тихо, как скрывающиеся от правосудия преступники, невольно втянув головы в плечи и постоянно оглядываясь, боясь встретиться случайно с директором, мы ступаем по полупустым коридорам. Формально мы попали сюда без спроса, и хотя вряд ли кто-то сможет нас отличить от учащихся этой школы, нам троим всё равно очень некомфортно.
– Просто не могу понять, почему я ничего не заподозрила, – шёпотом сокрушается старшая сестра, пока мы блуждаем по переходам в поисках нужной аудитории.
– Ты это про что? – уточняю я.
– Про Антона. Вернее, уже совсем не Антона… Я ведь действительно поверила, что это он мне пишет, что ему небезразлична моя жизнь и жизнь моей семьи.
– Оля, прекрати себя винить. Ты ничего не могла знать. Твоей любовью просто воспользовались в своих целях. Но зато теперь и у нас есть туз в рукаве!
– Что ты имеешь в виду? – Ольга смотрит на меня с подозрением.
– Если тебе действительно писал наш исчезающий парень, то он ещё не знает, что мы его вычислили. Продолжай общаться с этим поддельным Антоном, но больше не выдавай ему никакой важной информации о нас и о наших перемещениях!
– И зачем это нужно? – Сестра непонимающе хмурится.
– Затем, что мы сможем использовать это в своих интересах. – Порой меня просто поражает её недальновидность. – Как только поймём, как с ним бороться, то заманим его туда, куда нам нужно, и разделаемся с ним раз и навсегда!
– Хм. Об этом я даже не подумала…
– Вот и пиши ему дальше. Но осторожно… О, это же та самая аудитория!
Мы подходим к нужным дверям и дёргаем ручку.
– Заперто! Вот же ж облом! – раздражённо шипит Ольга.
– И что теперь делать? Вернёмся в гнездо? – Я настороженно верчу головой по сторонам, надеясь, что наша троица не выглядит слишком подозрительно.
– У меня есть идея, – неожиданно заявляет Дима и подходит вплотную к двери. Достав из кармана маленький сиреневый мешочек с завязками, он вытряхивает из него на ладонь кусок жёлтого воска. Совершенно непримечательная вещица, которая непонятно как оказалась в кармане брата, но Дима почему-то с улыбкой прикладывает этот воск к замочной скважине. Жёлтая субстанция размягчается и сама собой всасывается внутрь. Несколько долгих секунд ничего не происходит, а потом мы слышим едва уловимый щелчок механизма, и дверь открывается.
– Как тебе это удалось? – удивляюсь я.
Он лукаво поглядывает на нас с Ольгой, жестом зазывает нас внутрь пустой аудитории и захлопывает дверь:
– Это мамин подарок. – И Дима демонстрирует нам кусочек воска, лежащий у него на ладони и уже принявший свою прежнюю форму.
– И что же в нём такого особенного? – спрашиваю я.
– Она сказала, что принесла его для меня из другого мира. Это было ещё на прошлый день рождения. Он способен открыть любой простой замок, сам приняв нужную форму.
– Мне Инесса говорила, что некоторые вещи из иных измерений могут быть опасны для нашего, – шепчу я, во все глаза разглядывая воск.
Никогда бы не подумала, что у брата может быть такой занятный сувенир. И он молчал! Это ведь сколько замков мы уже могли вскрыть и где только не побывать!
– Мама сказала, что этот воск безобиден. Она подарила мне его, потому что я постоянно теряю ключи от гнезда, а с этим воском могу из-за этого не волноваться. Но… она попросила меня не говорить вам о нём: боялась, что все вместе мы используем его в дурных целях…
– Очень предусмотрительно с её стороны, – ворчит Ольга. – Хотя вот сейчас он нам очень даже помог. Ты молодец, Дима, что вовремя вспомнил о нём.
Брат расцветает на глазах. Я порой удивляюсь, как даже небольшая похвала от нас, сестёр, способна его порадовать и заставить широко улыбнуться.
Мы осматриваем аудиторию. С последнего нашего пребывания здесь она изменилась. Со стен пропали безликие картины, и на партах больше нет предупреждающих объявлений о призрачных лицах. Видимо, после нашего ухода проблема была решена. Правда, тогда никто не мог даже и подумать, что те лица позднее появятся в нашем гнезде и не исчезнут оттуда, пока мы с Инессой не пропоём песнь.
– Где тогда ты нашёл признаки прохода? – спрашиваю Диму.
– Вон там! – Брат указывает на дальний угол помещения и начинает пробираться туда между тесными рядами парт. Мы идём следом.
– Я ничего не вижу, – говорю я, бегло оглядев стены и потолок.
– Он может быть скрыт, – предполагает Ольга.
– Ты думаешь, наш исчезающий парень спрятал проход?
– Я бы на его месте так и поступила.
– Но как тогда мы вообще сможем найти этот лаз? – задаёт резонный вопрос Дима, усердно заглядывая за занавески.
– Зелёный флюорит рассыпается только от влияния ветров чужого измерения, – размышляет вслух Оля, расхаживая взад-вперёд вдоль окон. – Значит, здесь будет поток воздуха.
– Кажется, есть идея! – неожиданно озаряет меня. Я подбегаю к грифельной доске, занимающей половину стены возле учительского стола, и набираю полную ладонь мела.