Но теперь, когда хотя бы лестничные марши вернулись к своей нормальной длине и появилось чёткое разделение на площадки, шагать становится легче. Правда, ненадолго.
Мы минуем ещё почти десяток этажей, на многих из которых всего по одной двери, а на некоторых и вовсе нет квартир – только выкрашенные в салатовый цвет пустые стены, на которых тускло мерцают пыльные плафоны. В глазах уже начинает рябить от ступеней, а ещё и ленивый Ах, которого мы передаём из рук в руки как эстафетную палочку каждые пять минут, почему-то становится всё тяжелее и тяжелее. Дыхание уже давно сбилось, ноги гудят, но результат налицо: нам всё чаще попадаются квартиры с трёхзначными номерами. Хотя они по-прежнему в хаотичном порядке чередуются с двухзначными. По какому принципу здесь вообще расположены двери, так и остаётся для нас загадкой, но иногда, осилив очередной пролёт, мы можем и вовсе увидеть одинокую, ничем не примечательную дверь посередине стены в метре над полом. И как до неё добраться, не имея крыльев – загадка.
– Постойте, – впервые за полчаса подаёт голос Оля.
– Что такое? – сразу же настораживаюсь я.
Лестница почти закончилась. Последние пролёты мы разглядели ещё два марша назад, и теперь чутьё подсказывает, что скоро нам снова придётся бродить по этажу в поисках скрытого прохода, ведущего к следующей лестничной клетке.
– Вы ничего не слышите? – спрашивает у нас старшая сестра.
Мы замираем. Всё время подъёма мы шли в зловещей тишине в сопровождении собственного тяжёлого дыхания, но вот теперь внизу, где мы только что были, становится едва различим какой-то однообразный механический звук.
Шурх. Тыц. Дзынь. Шурх. Тыц. Дзынь.
– Как будто кто-то поднимается, – говорит Дима и склоняется над перилами, надеясь увидеть источник этого странного звука.
– Я слышу это уже минут десять, – признаётся Оля, опасливо оглядываясь на уже пройденные ступеньки. – Но только сейчас поняла, что звук приближается. Что бы его ни издавало, но оно идёт сюда.
– Вы думаете, это один из местных жильцов? – спрашивает Лерочка.
– Больше похоже на что-то металлическое или механическое, – возражаю я. – Кажется, там даже что-то скрежещет. Вряд ли местные жильцы – это машины!
Оля бросает на меня испуганный взгляд, будто подумала о том же.
– Мне не по себе от этого звука. Не могу объяснить – то ли это моё чутьё сигнализирует об опасности, то ли какое-то шестое чувство, – но я не хочу попадаться на глаза этому механизму.
– Тогда пойдёмте скорее. Мы уже на полпути. Если не хочешь с ним встретиться, то обратно идти нельзя.
Мы продолжаем подъём гораздо бодрее, уже не позволяя себе отдыхать на каждом пролёте, и постоянно прислушиваемся к странному звуку. А его источник от нас не отстаёт. Нас разделяет не больше пяти этажей, и, судя по всему, это расстояние стремительно уменьшается. Я начинаю различать, как скребёт железо по бетонным ступенькам, как бренчит металлическая конструкция и с жужжанием двигаются неведомые элементы.
Лестница ожидаемо заканчивается. Вот только совсем не так, как мы себе представляли. От очередной площадки с тремя белыми пластиковыми дверями с номерами 101, 76 и 135 вдоль по стене под небольшим углом уходит совсем узкая серая лестница, совершенно лишённая перил. Она охватывает по периметру все стены и заканчивается практически под самым потолком небольшой полукруглой аркой без двери.
– Думаю, нам нужно туда, – я указываю на арку.
– Мне не хочется ступать на эту узкую лестницу, – бормочет Лера. – Тут ещё и перил нет. Можно запросто свалиться!
– М-да, – соглашается Дима, разглядывая опасный подъём. – А лететь далеко… этажей пятнадцать.
– Дима, не пугай Лерочку! – настоятельно просит Оля, чуть ли не за шкирку поправляя Аха, перекинутого через её плечо и безвольно лежащего в этом неудобном положении.
– Я слышу, что этот механизм совсем рядом, – поторапливаю я всех. – Нам всё равно больше некуда тут идти! Придётся пробираться к арке.
Я первой ступаю на узкую лестницу и начинаю проворно двигаться вдоль стены, стараясь не смотреть вниз. Потому что едва я на секунду отвожу взгляд от ступеней, как мгновенно кружится голова. Под ногами лежит витая бесконечная лестница, и если я оступлюсь, этот бетонный серпантин сопроводит моё падение вниз до самого подвала.
– Идём осторожно! – командует Оля, заметив, как я побледнела, когда взглянула вниз.
Следом за мной по ступеням поднимаются Лера и Дима, а замыкает процессию Оля с Ахом. Она внимательно следит, чтобы никто не споткнулся, готовая, если что, в любой момент поймать нас. Мы как улитки ползём вдоль стены, медленно перебираясь со ступеньки на ступеньку и с ужасом поглядывая на финальный сегмент лестницы, где она сужается буквально до ширины ступни.
Первую крошечную площадку мы минуем довольно успешно, хотя от волнения по спине струится пот. А я никак не могу избавиться от мысли, что если вдруг пошатнусь и полечу вниз, то влажными ладонями даже не смогу ни за что ухватиться.
Всего в этаже от нас слышится отчётливый металлический скрежет. Преследующий нас механизм никак не желает отставать.
И что ему от нас нужно?! Быстрее бы добраться до арки!
Едва моя нога касается второй площадки, которая вдвое меньше предыдущей, я слышу позади судорожный вздох Ольги. Ступенька, на которую она наступает, прямо под её ногой даёт длинную трещину.
– Быстрее! Вперёд! – кричит сестра и рывком бросается наверх, толкая перед собой Диму и Леру, которые с округлившимися от ужаса глазами никак не могут понять, что им делать.
Меня подгонять не нужно – я и так лечу по узким ступенькам, охваченная страхом, боясь обернуться. Но, судя по тяжёлому дыханию Оли, Леры и Димы, они не упали.
Слышен отчётливый треск, лёгкое шуршание, а затем раскатистый грохот – и в том месте, где появилась первая трещина, лестница начинает разрушаться. Мы едва успеваем все вместе запрыгнуть в зев арки, когда за нашими спинами, обрушившись на лестничную клетку ниже, исчезают последние ступеньки.
– Кошмар! – пищит Лера. – Мы же могли упасть!
Оля вообще ничего не говорит. Она только дышит и, дрожа от испуга, как спасительный оберег прижимает к себе кота, вцепившегося когтями ей в футболку.
Я осторожно выглядываю из арки и оглядываю нанесённый нами ущерб. Вся лестница превратилась в груду валяющихся внизу обломков, а на её месте теперь остались лишь выступающие из стены гнутые пруты и неровные куски бетона.
– Ну теперь тот механизм или машина точно не сумеет до нас добраться, – подвожу я итог, надеясь хоть в чём-то отыскать плюсы.
Судя по выражению лица Ольги, такие новости вовсе не кажутся ей ободряющими.
– Зачем мы вообще сюда полезли! Зачем я согласилась войти в этот проклятый дом! – причитает она, рывком поднимаясь на ноги и вставая напротив меня. Щёки её пышут гневным румянцем.
– Но мы же уже на половине пути. Просто эта лестница оказалась слишком ненадёжной для нас четверых, вот и развалилась. Впредь мы будем осторожнее! – заверяю я сестру.
– Ты с ума сошла?! Никаких «впредь» не будет! – возмущённо кричит Оля. – Мы сейчас чуть не погибли! А нас ещё и кто-то преследует! Ну уж нет! Мы возвращаемся домой! Немедленно! Я больше не намерена ходить по этой многоэтажке!
– Мы никак не сможем попасть обратно, – разумно замечает Лера, вертя головой по сторонам. – Замочная скважина есть только в подъездной двери, а лестница вниз разрушена.
– Значит, мы найдём другой способ отсюда спуститься! – заявляет Ольга, сверкая глазами. – Не важно как, но мы выйдем из этого дома!
– Но ведь до Сто Девяносто Девять осталось совсем немного… – расстроенно шепчу я.
– Мы убьёмся, пока доберёмся до неё! Эта затея была изначально глупая – искать непонятно кого неизвестно где! Поэтому не будем больше искушать судьбу и вернёмся на первый этаж!
Ольга высокомерно задирает подбородок, демонстрируя всем своим видом, что не намерена слушать наши возражения, и спешит в глубь полутёмного коридора, который оказывается единственным доступным для нас теперь путём. Мы молча идём следом, понурив головы и весьма расстроенные тем, что всё так бесславно закончится.
Коридор выводит нас к площадке с единственным лифтом, который по-прежнему не работает, сколько мы ни пытаемся его вызвать. Но Оля не собирается сдаваться и через пару минут уже находит путь к какой-то потайной лестнице, которая изломанной линией оплетает стены. Она то поднимается наверх, оканчиваясь площадкой размером метр на метр, то стремительно уводит нас вниз – и при этом постоянно путается сама в себе. Мы начинаем по ней спускаться, но всё время оказываемся в тупике, когда лестница просто упирается в стену, или ни с того ни с сего обрывается на половине пути, или смыкается с маршем, расположенным уровнем выше, так, что пробраться дальше можно лишь ползком. Но каждый раз нам удаётся найти альтернативный путь, хоть иногда приходится перепрыгивать с одной части лестницы на другую, проползать где-нибудь в узком месте на животе или и вовсе перелезать по пустым перилам, подвешенным прямо в воздухе и не имеющим под собой никаких ступенек.
– Знаете, мне очень часто снится подобное место, – неожиданно шёпотом признаётся Лера, когда в этом лестничном лабиринте перед нами появляется какой-то крохотный промежуточный этаж. Здесь посреди стены есть две двери: одна из них, с номером 178, как зеркальное отражение, висит над другой, с номером 78. И обе они находятся минимум в паре метров над полом.
– Странный подъезд с разрушенными лестницами и непонятными ходами? – уточняю я. – Кажется, я тоже видела во сне что-то подобное пару раз.
– Ага, – кивает Лера. – Приходится лазать по ним, пытаясь добраться до самого верха, но каждый раз я или падаю вниз, или меня настигает незримый преследователь…
– И мне такое иногда снится, – хмуро заявляет Оля. – Правда, за мной никто не гонится. Но я ещё ни разу не смогла найти дорогу наверх и просто бесконечно плутала по этажам и лестницам…