– Это несправедливо, – надувается как рыба-шар Дима. – Почему вам всегда снятся такие удивительные сны, а мне – никогда?..
Это правда. Наш брат всегда жалуется, что спит без снов. Хотя я, например, ничего плохого в этом не вижу. Мне чаще всего снится такая ерунда, что я бы лучше согласилась на чёрный экран перед глазами.
– А помните, что Инесса нам говорила как-то раз? Во сне наш дух покидает тело и свободно путешествует по иным измерениям, – неожиданно припоминает Ольга, легко спускаясь вниз по небольшой лесенке, ведущей куда-то в сторону. – Во сне мы бываем на других деревьях.
– Это значит, что в этом доме мы трое уже когда-то бывали? – спрашивает Лера.
– Видимо, так… – Оля пожимает плечами. – Жаль, что это вряд ли как-то поможет выбраться отсюда.
В этом она права. Едва мы ныряем в какой-то новый закуток, как выясняется, что дальше вниз пути нет. Новые лестницы вновь волнами уходят наверх, и никакой иной дороги не видно.
Мы поднимаемся на этаж, и Оля уводит нас в сторону на поиски другой лестницы. Но оказываемся мы лишь в однообразных переплетениях длинных тёмных ходов. Кажется, что эти блуждания никогда не кончатся. Я уже потеряла счёт времени и не могу даже предположить, сколько мы тут провели часов. Хорошо, что из-за прилива адреналина хотя бы не клонит в сон.
До нашего слуха вдруг доносится совершенно чужеродный гул. Для этого тихого места это очень непривычно.
– Лифт едет, – задумчиво произносит Оля, прислушиваясь. – Точно лифт.
– Значит, они всё-таки работают? – Дима удивлён, как и все мы.
А тем временем звук приближается. Лифт явно поднимается и вот наконец замирает, кажется, совсем рядом с нами. С металлическим лязгом его двери раскрываются. Мы слышим всё это так отчётливо, будто шахта лифта находится прямо через стену. Но видимых проходов в эту сторону нигде нет.
– Не знаю, как вы, а я не хочу даже знать, кто это там приехал, – шепчет Ольга, взволнованно оглядываясь. – Давайте постараемся не шуметь.
Кивнув, мы бесшумно пробираемся за старшей сестрой дальше по коридору. Со стороны лифта больше ничего не слышно. Куда делся воспользовавшийся им жилец – непонятно: ни шагов, ни иных звуков. Только двери через несколько секунд с грохотом сами закрываются.
Впереди развилка. По правую руку небольшая лестница ведёт вниз, к какой-то освещённой пустой площадке, а по левую виднеется распахнутая стальная решётка, за которой стоит кромешная темнота. Оля выбирает свет. Мы осторожно спускаемся по ступенькам, ни на миг не расслабляясь, и выходим прямо к дверям лифта. Судя по расположению – к тем самым, из которых только что кто-то вышел. Но тут никого нет.
Небольшая площадка залита светом. В сторону от неё идёт узкий коридор с парой дверей, и куда-то вниз уходит неширокая лестница. Мы спускаемся по ней, но буквально через два пролёта оказывается, что это тупик. Лестница выводит нас к пустой бетонной комнате с единственной лампочкой на потолке. И больше там ничего нет.
– Тьфу ты! – расстраивается Оля, которая не меньше всех нас уже устала от этой ходьбы. – Давайте вернёмся к лифту…
Тяжело вздохнув, мы поворачиваем назад и, поднявшись к освещённой площадке, останавливаемся, чтобы перевести дыхание, но внезапно слышим до дрожи знакомый звук.
Шурх. Тыц. Дзынь.
Я не успеваю даже рта раскрыть, как Ольга уже закрывает мне его своей ладонью. Лера и Дима прижимаются к стене, словно она может их укрыть.
Шурх. Тыц. Дзынь. Шурх. Тыц. Дзынь.
Звук приближается явно со стороны лестницы и узкого коридора, из которого мы изначально вышли к этой освещённой площадке. Неужели на лифте приехал именно этот жилец? Почему он продолжает нас преследовать и как нам удалось с ним разминуться?
Оля жестами поторапливает нас, чтобы мы успели скрыться в боковом проходе с парой квартир. Мы ныряем в полумрак коридора, бесшумно скользим вдоль дверей, надеясь, что этот ход выведет нас к такой лестничной клетке, где будет шанс убежать от преследователя. Но впереди нас ждёт жесточайшее разочарование. За поворотом коридор обрывается тупиком, где нет ничего, кроме широкой трубы забитого мусоропровода, из люка которого торчат чёрные пластиковые пакеты. Вонь здесь стоит невообразимая, но где-то за спиной мы слышим отчётливый лязг закрываемой стальной решётки и звук двигающихся механизмов.
Оля торопливо заталкивает нас в самый угол, за широкую трубу мусоропровода, и прячет за своей спиной. И мы все притихаем, полностью обращаясь в слух и молясь, чтобы жуткий механический жилец сюда не добрался.
Шурх. Тыц. Дзынь.
Он спускается по лестнице, ведущей к освещённой площадке. Я слышу, как его металлические ходовые части стучат о бетонные ступени. Наш преследователь медленно пересекает площадку, и если до этого момента я всё ещё надеялась, что он уедет на лифте или пойдёт вниз, в тупик, и у нас появится хотя бы один шанс проскочить мимо него, то теперь моя надежда умирает.
Пугающий до дрожи звук приближается к нам. Механический жилец входит в коридор, ведущий к мусоропроводу, и мы все вздрагиваем каждый раз, когда его металлические ноги или лапы стучат об пол.
Шурх. Тыц. Дзынь.
Из-за поворота появляется тень. Огромное и несуразное тёмное пятно, практически полностью закрывающее собой весь проход. Что же это за чудовище такое?!
Мне кажется, что моё сердце вот-вот остановится от охватившего меня ужаса. Эта скрежещущая машина сейчас неминуемо повернёт к нашему укромному убежищу. И я уже сто раз за последние пару секунд успела пожалеть, что привела в этот мир сестёр и брата. Не надо было открывать проход в это искажённое измерение с его опасными обитателями, не надо было даже пытаться отыскать здесь Сто Девяносто Девять. Я лишь накликала беду на свою семью, и теперь нам даже некуда бежать. Мы в ловушке.
Лера рядом тихо подвывает от страха, зажав себе рот обеими ладонями. Дима жмётся в углу, спрятав лицо в боку Аха. Кот, встопорщив шерсть, нервно мотает хвостом из стороны в сторону. Ольга бледна, но ни на минуту не опускает руки, которыми закрывает нас.
Из-за поворота медленно появляется длинная механическая нога. Следом за ней показываются и остальные. Восемь металлических паучьих лап двигаются синхронно, впечатываясь в бетонный пол и подтягивая остальное тело с характерным шуршащим звуком. Поверх них лежит широкая металлическая платформа, покрытая слоем машинного масла и соединённая с грудой человеческой плоти. За обилием свисающей кожи, покрытой шрамами, почти не видно двух иссушенных рук, безвольно опущенных по бокам. Тело ничем не прикрыто и не имеет ног – их ему заменяют механические паучьи лапы. Гору плоти венчает маленькая лысая голова на широкой мясистой шее – без ушей, носа и рта. Отвратительного вида нечто взирает на нас свысока маленькими, глубоко запавшими чёрными глазами. Он практически полностью перекрыл проход, и у нас нет шанса обогнуть его и убежать.
Я чувствую, как дрожу от ужаса и омерзения, не в силах пошевелиться и даже вздохнуть. Будто мне снится какой-то кошмарный сон, и я никак не могу проснуться.
Полумеханический жилец молча взирает на нас. Он больше не двигается, а просто стоит напротив, изучая нас, сжавшихся в углу от страха. Что теперь будет? Мои глаза беспорядочно скользят по его торсу, пока я не замечаю на толстой шее неприглядного вида багровый шрам. Это восьмёрка.
Неужели это жилец из восьмой квартиры, в которую мы стучали, чтобы попросить о помощи? Получается, он пошёл за нами наверх…
Довольно неожиданно даже для меня самой у меня прорезается голос:
– Простите… Мы ищем Сто Девяносто Девять…
Оля сразу же толкает меня локтем, заставляя замолчать. Да я уже и не собираюсь продолжать. Смелости хватило лишь на эти две фразы, а теперь горло вновь сжимается от спазма.
Однако мои слова будто оказываются для Восемь понятны. Он склоняет голову, медленно разворачивается и удаляется обратно по коридору, переставляя свои механические лапы с характерным повторяющимся звуком.
Мы даже не верим своему счастью.
– Неужели он ушёл? – боязливо шепчет Дима.
– Тсс! – шипит Оля.
И мы продолжаем прислушиваться.
Восемь неторопливо покидает коридор и направляется в сторону лифта. Мы осторожно выбираемся из своего укрытия и выглядываем из-за угла. Полумеханический жилец стоит возле дверей лифтовой шахты. Он протягивает свою костлявую руку к кнопке, и, когда касается её, шрам в виде восьмёрки на его шее начинает светиться ярким багровым цветом. Двери открываются.
– Он уезжает? – не выдерживает напряжённого молчания Лера.
Восемь поворачивается в нашу сторону, смотрит на меня и, медленно указав пальцем на лифт, разворачивается и, скрежеща лапами, уходит в сторону лестницы с металлической решёткой. Через полминуты его шаги затихают в переплетениях коридоров.
– Он что, вызвал этот лифт для нас? – не верит своим глазам Оля, осторожно выходя из нашего укрытия.
– Судя по всему, это был Восемь из той самой квартиры, куда я стучала, – говорю я. – Он нам помог, вовсе не желая ничего плохого.
– Ты уверена, что, если мы войдём в этот лифт, он не увезёт нас неизвестно куда? – строго спрашивает у меня старшая сестра.
И хоть у меня есть определённые сомнения, но я повторяю:
– Несмотря на свой внешний вид, он не причинил нам зла. И даже ушёл. Думаю, нужно поехать на этом лифте.
– Ладно. Но это будет на твоей совести, – милостиво соглашается Оля.
Мы с опаской покидаем убежище и подходим к распахнутым лифтовым дверям. Изнутри кабина выглядит совсем обыденно, как грузовой лифт. Просто пустая серая комнатка с обшарпанными стенами и без кнопок.
И всё-таки мы на свой страх и риск входим туда. Как только Дима последним запрыгивает в кабину, двери с грохотом закрываются, и лифт начинает движение вверх. Он с гулом скользит по тросам, слегка потрескивающим от напряжения. Кажется, что мы едем целую вечность. Явно никак не меньше пяти минут. И всё это время я думаю о том, что, судя по всему, пешком до нужного этажа мы бы добирались ещё очень и очень долго.