– А что пропало-то? – интересуюсь я у старшей сестры, опасливо заглядывая в чрево тёмного шкафа. В лицо сразу же бьёт терпкий запах лавандовых саше, которые тётушка обожает раскладывать между стопками чистой одежды и глаженым постельным бельём.
– Я слышал про драповое пальто, – доносится голос Димы из угла, где он без какого-либо стеснения рассматривает содержимое прикроватной тумбочки.
– Не лезь куда не просят! – сурово грозит Ольга брату, и тот сразу же захлопывает тумбочку, делая вид, что он тут ни при чём. – Мне тётушка говорила про белые туфли и пуховую шаль.
– Прежде чем искать, всё равно нужно из шкафа выселить вора, – припоминаю я уроки.
– Верно-верно, – Ольга кивает. – Чего боится живущий в шкафу?
– Уборки! – восклицает Лера.
– Моли! Моли! – твердит со стороны Дима.
Я мгновение в нерешительности переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь подобрать вариант ответа получше, и в конце концов неуверенно предполагаю:
– Что его затопят?.. Дерево ведь разбухнет и потом развалится…
Ольга хмыкает:
– Ты близка, Варька. Но огонь для деревянной мебели будет действеннее всего.
– Ух ты! Класс! – Лера широко распахивает глаза, предвкушая зрелище. – Будем прямо настоящий костёр разводить в шкафу?!
Старшая сестра уходит на кухню и возвращается с коробком спичек.
– Так! Я буду делать, а вы смотрите, куда побежит! Только не пропустите, иначе ещё неделю не сыщем.
Сноровисто чиркнув серной головкой, Ольга поджигает зажатую в руке смятую бумажку и бросает её на подготовленное заранее блюдце. Огонь жадно охватывает бумагу, разгорается сильнее, а сестра тем временем протягивает руку с тарелочкой внутрь шкафа.
Свет на мгновение озаряет темноту, пламя вытягивается узкими языками, так и норовя добраться до развешанной одежды, но Ольга следит, чтобы ничего не загорелось. Через минуту, когда лёгкий запах копоти ненавязчиво начинает щипать ноздри, вредитель наконец-то решает показаться. С верхней полки с грохотом срываются на пол несколько обувных коробок, гремят вешалки, сдвигаясь в хаотичном порядке, и одна из створок резко захлопывается.
– Следите за ним! – кричит Ольга.
С вешалок начинает падать одежда, и сестре приходится загасить огонь, чтобы пламя не перекинулось на ткань. В тот же миг всё успокаивается, коробки замирают на местах, никаких звуков из шкафа больше не доносится.
– Ну и где он? – оглядываясь по сторонам, вопрошает старшая сестра.
Дима расстроенно пожимает плечами.
– Я ничего не увидел, – горестно признаётся он.
– Мне кажется, он нырнул в нижний ящик, – неуверенно говорю я, хотя до сих пор сама не знаю, правильно ли отследила путь вредителя, искавшего себе новое укрытие.
Тут голос подаёт Лера, всё это время робко жавшаяся к стене возле входа в комнату:
– Он ушёл в зеркало. Я видела мелькнувшую тень.
– Нехорошо это, – подводит итог Ольга, ставя блюдце с пеплом на пол. Она необычайно сосредоточенна, по-взрослому серьёзна. Даже в её взгляде, направленном на зеркало, читается собранность и непритворная озабоченность происходящим.
– И что делать дальше? – озвучивает общий вопрос Дима, садясь на край кровати.
Все мы вдумчиво изучаем зеркало, которое, кажется, никак не изменилось. С первого взгляда можно даже посчитать, что никого в нём нет. Но стоит мне, широко раздув ноздри, втянуть носом воздух, как становится ощутим едва уловимый запах гнили. Это сладковатая вонь прелых яблок, горечь трухлявой древесины и кислая затхлость. Смрад идёт от зеркала. Чутьё никогда не подводит. Хотя в семье лишь у тётушки Инессы как у старшей в гнезде оно развито в достаточной степени, но и нам чутьё порой неплохо помогает, хоть владеем мы им все на весьма и весьма посредственном уровне. А Дима и вовсе почему-то до сих пор не научился пользоваться своим чутьём, что давно уже стало для нас предметом постоянных шуточек.
– По-хорошему – надо бить, – говорит Ольга.
– Инесса этому точно не обрадуется, – предупреждаю я.
– А какие у нас ещё варианты? Из зеркала его никак иначе не выцепить!
Ольга приносит из кладовки старую разорванную простыню и стелет на пол. А потом прямо на наших глазах берёт вешалку и металлическим уголком бьёт в центр зеркала. На гладкой поверхности появляется сеть длинных чёрных трещин, и почти сразу же осколки медленно начинают падать вниз как куски облупившейся краски, поднимая лёгкую дымку. Едва последний острый фрагмент оказывается в простыне, Ольга быстро связывает углы ткани:
– Я пойду выброшу всё это дело. А вы пока давайте ищите пропавшее!
Мы втроём разбредаемся по всей квартире. Наступает самое интересное время – поиски спрятанных древоточцем вещей. Обыкновенно такие вредители ищут надёжные укрытия, где оставляют сворованные предметы, и подчас далеко не все из них удаётся отыскать. Но после изгнания вора с вещей спадает морок, и они становятся видны простому глазу. Это существенно облегчает нашу задачу.
Едва я переступаю порог детской, как сразу же замираю на месте с раскрытым ртом. Прямо возле люстры, размахивая своими углами на манер крыльев, порхает тётушкина белая пуховая шаль. Она летает кругами, медленно и плавно – эдакая большая красивая птица, случайно попавшая к нам в комнату через распахнутое окно.
До высоких потолков оказывается не так-то просто дотянуться. Первую минуту я пытаюсь своими силами поймать шаль, подпрыгивая на кровати Ольги, но терплю поражение. Приходится сдаться и идти за шваброй, а дальше уже её черенком ловить пропажу. Едва пуховая шаль оказывается в моих руках, она мгновенно успокаивается, окончательно лишённая всех сил, которыми её успел наделить вредитель.
Первый улов есть!
У остальных дела идут гораздо хуже. Дима бегает из одной комнаты в другую как заведённый, надеясь быстрее всех отыскать вещи, но ему всё не везёт. А вот Лера, бледная как моль, без движения стоит в прихожей возле входной двери и не моргая смотрит на вешалку, жмущуюся в тёмном углу к напольному зеркалу.
– Ты чего?.. – не понимаю я сперва, а потом мне и самой удаётся разглядеть то, что так испугало младшую сестру.
На вешалке на одном из крючков висит тяжёлое драповое пальто. Его вытянутые рукава безжизненно свисают вниз, воротник поднят, и почему-то кажется, что за ним скрывается чьё-то лицо. То ли венчающие вешалку шапки и шарфы создают такую странную иллюзию, то ли из тени воротника и правда кто-то глядит.
– Жутко… – тянет Лера, почти не дыша. И я её прекрасно понимаю! Сама чувствую, как холодеют пальцы на руках.
Внизу стоят старые резиновые сапоги тётушки Инессы – высокие голенища уходят прямо под пальто. Из-за этого ещё больше кажется, что в тёмном углу скрывается какой-то молчаливый чужак, не ясно как проникший в гнездо и прячущий своё лицо.
– Не бойся! – сипло говорю Лере, делаю короткий шаг вперёд и тяну руку к вешалке.
Едва только мои пальцы касаются пальто, как его рукав взмывает в воздух. Я вскрикиваю от неожиданности, где-то за спиной пищит от ужаса вжавшаяся в стену младшая сестра. Быстро – быстрее, чем успеваю об этом подумать – уже хватаю ткань и резко дёргаю на себя. Пустое пальто падает с вешалки и остаётся в моих руках. Под ним никого нет: только внизу старые сапоги, а наверху на крючках шапки.
– Ну чего вы тут копаетесь? – из приоткрытой входной двери показывается голова Ольги, вернувшейся с улицы. Она со смешком смотрит на наши с Лерой бледные лица и драповое пальто, которое я всё ещё инстинктивно сжимаю в пальцах.
В прихожую в очередной раз вбегает Дима, курсирующий по квартире как скорый поезд.
– Я ничего не нашёл, – расстроенно сообщает он и, заметив, что наш улов оказался куда весомее, обиженно надувает свои круглые щёки.
Весь следующий час посвящён поискам белых туфель. Мы тщательно осматриваем всё гнездо, заглядывая в каждую комнату, шкаф и тумбочку, но обуви просто след простыл.
– Ты уверена, что туфли были? – в который раз спрашиваю я Ольгу, на коленях ползая возле нижних полок в кладовке и пытаясь нащупать руками хоть что-нибудь.
Рядом сиротливо лежит закоптившаяся кастрюля, которую старшая сестра обещала выбросить, как только у неё дойдут руки. Но вот уже минула середина дня, а руки так и не дошли. И теперь испорченная кухонная утварь послушно дожидается своей участи, закатившись под полку и надеясь так там и остаться.
– Точно были! – твердит сестра, подпирая плечом косяк. – Ищи хорошенько! Кроме кладовки, им негде больше лежать.
Однако по прошествии ещё одного часа поисков ничего не меняется. Туфель нет. Ольга злится, что порученная нам работа так и не доведена до конца, а в гнезде впору уже проводить новую уборку, поскольку мы подняли кучу пыли из всех углов.
– Может, хватит? – первой не выдерживает Лера. – Я уже устала. А я сегодня ещё хотела фенечку доплести.
– Мне тоже надоело. Скучно! – ворчливо признаётся Дима, падая на стул на кухне и доставая из кармана смартфон.
– Толку от вас нет никакого! – мгновенно вспыхивает Оля. – Идите отсюда все тогда! Посуду помою, потом сама буду искать, если от вас никакой помощи не дождёшься!
Я чувствую лёгкие уколы совести, впрочем, как и Лера с Димой. Но им это почему-то совсем не мешает разойтись по своим комнатам. А вот я остаюсь. Не люблю расстраивать старшую сестру. Она и так из всех нас тут самая ответственная.
– Дай помогу с уборкой, – бурчу я, бедром легко отталкивая её от раковины и сдвигая к себе грязную посуду.
– Ты чего это, Варька? – сразу же спрашивает она, хмуря свои прямые брови. – Иди уж тоже отдыхай с остальными.
– Не, я тебе сперва помогу. Потом пойду, – сбивчиво бормочу себе под нос.
Ольга только громко фыркает, но я вижу, что моя забота на самом деле ей приятна. Она прячет мимолётную улыбку в уголках губ и начинает протирать стол мокрой тряпкой. Я тем временем ставлю в раковину кастрюлю из-под подгоревшей каши, открываю крышку и тут же замираю, едва сдерживая рвущийся из груди хохот.