Это беседка нашей прабабушки Акулины. Некогда рядом, всего в паре десятков метров, стоял ещё и добротный деревянный дом, где наша родственница обитала вместе со своими сёстрами, но теперь осталась лишь эта беседка. Прабабушка всю свою жизнь прожила здесь, в лесу, возле деревни Сновицы, расположенной неподалёку, у пролеска. Имея славу ведьмы, как и все в её роду, она не стремилась к людям, предпочитая уединение, хотя это никогда не мешало вредителям и клиентам находить тропу, ведущую к её гнезду. Похоронив обеих сестёр, в память о них она своими руками построила недалеко от дома эту беседку – маленький уютный уголок, куда она всегда могла прийти отдохнуть и вспомнить о своих родственницах. С тех пор прошло уже столько десятилетий, что точную цифру я сразу и не назову. За это время Акулина тоже скончалась, и в оставленном доме успели пожить наши бабушки, не забывая ухаживать за беседкой. А когда старый дом сгорел в пожаре, бабушки перебрались в город, в многоэтажку, где и родились наши тёти Инесса и Анфиса и наша мама София. И теперь всё, что осталось у нашей семьи в этих родовых угодьях – лишь древняя рассыпающаяся беседка и чёрные развалины старого дома поодаль. Мы не слишком следим за состоянием этого места, но иногда всей семьёй выбираемся сюда на пикник или пособирать в лесу грибов и трав, а потом посидеть отдохнуть на том месте, которое так любила Акулина.
Я знаю её лишь по фотографиям, как и всех других своих бабушек и прабабушек, но иногда ловлю себя на мысли, что в беседке ощущаю чужое присутствие. Словно Акулина по-прежнему здесь и следит за тем, что стало с её семьёй, её родом.
Анфиса смахивает с грязного стола пожухлые листья и ставит на него тяжёлую корзину. Мы тоже быстро освобождаемся от своей поклажи. Сегодня, увы, у нас не будет времени на пикник: мы пришли устроить охоту на иномирца, посмевшего навредить нашей семье. Вдали от города, от чужих глаз – здесь будет удобнее всего схватить его, не привлекая ненужного внимания.
– Давайте побыстрее, – с лёгким раздражением командует Анфиса, отирая пот со лба. – Время поджимает… Так. Оля, бери нитки, натягивай их пониже к земле, чтобы совсем не было видно. Лера с Димой, вы разбирайте мешок с травами, расставьте повсюду скрутки, воткните возле веток. По моей команде подожжёте. Варя!.. Так, Варя… Ты будешь его заманивать в круг. Если он не переступит пропитанную зверобоем нить, то всё будет впустую.
– Поняла, – киваю я, затягивая вокруг лба тугую повязку.
– Будь внимательна. Один взгляд, всего один случайный взгляд – и наш план уже даст трещину! – предупреждает Анфиса.
– Да знаю уже! – не выдерживаю я. – Ты сама-то уверена, что справишься с ним?
– Нашла в ком сомневаться, бессовестная! Иди быстро на исходную! И чтоб ни звука, пока я не подам сигнал!.. – Подталкивая в спину, тётя выпроваживает меня из беседки и торопливо начинает раскладывать на столе красные свечи.
Я растворяюсь в густой траве, двигаясь обратно к тропе, ведущей к деревне. Отхожу далеко, чтобы не было слышно, как Ольга, кряхтя и натужно сопя, на четвереньках ползает в гуще деревьев, распутывая моток пропитанных зверобоем ниток, обозначая границы широкого круга, в центре которого стоит наша голубая беседка. Лера с Димой соревнуются между собой, перебегая от дерева к дереву и втыкая травяные скрутки между стволами и нижними ветвями. Они топают как два бестолковых медвежонка, оказавшихся без надзора матери и забывших об осторожности. Анфиса сразу же сердито на них шипит. Сегодня она вся на нервах, и из-за этого её настроение оставляет желать лучшего. Оно и обычно-то не ахти, а теперь стало совсем невыносимым. Но мы терпим и даже не огрызаемся, потому что осознаём всю важность сегодняшнего предприятия. Одна осечка может дорого нам обойтись.
Заняв позицию в ближайших к тропинке кустах, я замолкаю, напрягаю все свои чувства и внимательно слежу за дорогой. Постепенно сёстры и брат заканчивают все приготовления и тоже замирают на обозначенных для них местах. Мы все готовы и ждём появления главного действующего лица, для которого всё это и устроено.
Время тянется медленно, и это томительное ожидание утомляет гораздо больше, чем весь путь от гнезда до деревни Сновицы и затерянной в лесу беседки. Солнце нещадно печёт голову, косыми лучами падая на травянистые заросли и серовато-бурые стволы деревьев. По ногам бегают суматошные муравьи, а лодыжку подло щиплет крапива, которая обнаружилась в выбранных мной кустах. Не самое удачное место для засады, но теперь что-то менять уже поздно, потому что в какой-то миг я чувствую, как кровь в моих венах вскипает и в ушах начинает оглушительно биться чужой сердечный ритм.
Анфиса подала всем нам сигнал.
Как это она умудрилась почуять его раньше меня?! Ведь я сижу гораздо ближе к тропе! Неужели обязанности старшей действительно так умножили её силы?
Я вся напрягаюсь, когда в нос настойчивой бабочкой начинает биться явственный запах рассохшейся древесины и тяжёлая металлическая вонь, будто от горсти монет, зажатых в ладони. Не проходит и пары секунд, как на тропе беззвучно появляется И-Скан-Дэр собственной персоной. Он шагает по дороге, напряжённо вглядываясь вперёд. Но мне нельзя пересекаться с ним взглядом.
Мы знали, что он, не подозревая о ловушке, обязательно придёт сюда. Не упустит шанса расквитаться одновременно со всеми нами вдали от защищённого гнезда, оживлённого города и случайных зрителей. Умница Ольга, как мы её и просили, по-прежнему продолжала переписываться с иномирцем, выдающим себя за Антона, чтобы не зародить в нём подозрения, что мы всё знаем. И теперь он вслед за нами поехал за город в эту деревню, куда мы якобы отправились на пикник все вместе, чтобы отпраздновать «выздоровление» тёти после долгой болезни, которая почти приковала её к постели. И-Скан-Дэр думает, что он охотник в этом лесу, но на самом деле он будет жертвой. И скоро он это поймёт.
Натянув повязку на глаза, я выскакиваю из кустов на тропу как вспугнутый заяц:
– Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать!
Размахивая руками, я прямиком через заросли травы, обжигая себе голые ноги крапивой, бегу в сторону беседки. Издалека призывно звучат голоса сестёр:
– Не поймаешь, Варька!
– Не догонишь! Мы быстрее!
Хотя всё это выглядит как игра в жмурки, но если бы И-Скан-Дэр знал, как нечестно мы умеем играть, когда это нужно, то даже не стал бы начинать свою бессмысленную погоню. Нас с сёстрами ведёт Анфиса. Сегодня она стала нашими глазами, и мы всецело ей доверяем, позволяя зову, зримой лишь нам красной нити, прокладывать путь сквозь темноту закрытых век. Плотные повязки на наших глазах не позволят иномирцу заморочить нам головы своими иллюзиями, и мы смело бежим вперёд, следуя за тётей, не боясь налететь лбом на дерево или заплутать в лесу.
За спиной я слышу торопливые шаги И-Скан-Дэра, который бросается за мной в погоню, надеясь, что я приведу его к своей семье. И я привожу. Мы с ним почти одновременно выныриваем на полянку с беседкой, и он жёстко хватает меня пальцами за плечи и разворачивает к себе лицом.
– Попалась! – восклицает он, но быстро сникает, не ожидав увидеть на моём лице широкую злорадную ухмылку.
– Это ты попался! – с едва сдерживаемым ликованием шепчу я ему, и он почти сразу же меня отпускает, отпрыгивая назад.
Теперь он осознаёт, что вокруг творится что-то не то. Он ещё не знает, что уже пересёк пропитанную соком зверобоя нить и при всём желании не сумеет выбраться из круга. Сила этой травы будет водить его за нос, разворачивая в обратную сторону, едва он попробует приблизиться к границе круга. Он заперт тут вместе с нами.
– Сюда! – кричит мне Оля откуда-то сбоку, и я, чувствуя её зов, послушно ему подчиняюсь.
Я отбегаю в сторону подальше от И-Скан-Дэра. Короткая красная нить выводит меня прямо к старшей сестре. Она молча вкладывает мне в ладонь подожжённую скрутку с полынью. Судя по тому, как мои лёгкие наполняются едким дымом, травы здесь курятся повсюду. Наверняка вся поляна и беседка как туманом окутаны белёсым маревом.
Вскоре И-Скан-Дэр начинает глухо кашлять, и теперь мы с сёстрами и братом даже с закрытыми глазами можем понять, где он находится.
– Что это вы тут устроили?! – разъярённо кричит он, не прекращая кашлять. – Вы что, птенцы желторотые, вздумали тягаться со мной?! Да я вас всех растопчу – и не замечу!
– Лучше найди себе противника по силам, – холодно отвечает ему Анфиса, впервые появляясь лицом к лицу перед нашим пленником, который ещё не догадывается о своей судьбе.
Жаль, мы не видим сейчас выражения лица иномирца!
– Значит, ты всё-таки освободилась от моих иллюзий? – с лёгкой злобой в голосе цедит он сквозь зубы. – Но мне ничего не помешает вернуть тебя туда вновь! Смотри мне в глаза!
– Твой взгляд мне больше не страшен, И-Скан-Дэр, – храбро отвечает тётя, на глазах которой, я знаю, даже нет повязки. – Я старшая в этом гнезде и теперь готова к твоим выходкам: тебе меня больше не подловить случайным взглядом. А вот ты должен поплатиться за смерть Валафамиды и её дочерей, за всё то зло, которое причинил моей семье.
– Вы сгубили моего брата! Вы изуродовали меня! Я всего лишь платил по счетам!
– Нам жаль, что Ар-Ри-Дэй погиб. Поверь, это так. Но если бы вы с ним не обкрадывали чужие измерения, нарушая баланс Леса, то ничего бы этого не произошло – вы бы не угодили за решётку, где он и нашёл свой конец. Все ваши поступки закономерно вели к одному итогу, не отрицай этого. А теперь ты должен ответить за свои преступления и преступления брата.
– Я не дамся тебе в руки, желна! И больше не вернусь в ту темницу! Никогда!
Судя по шуму и непрекращающемуся кашлю, он убегает с центра поляны, надеясь скрыться за деревьями. И мы начинаем свою охоту, загоняя выслеженного зверя.
Анфиса ведёт нас вперёд, и мы послушными тенями скользим между деревьев, подчиняясь дрожащей алой нити. Нас сопровождает горький дым курящихся трав, и даже завязанные глаза не мешают погоне. Вчера мы потратили половину ночи, оттачивая мастерство перемещения вслепую, и теперь бежим легко и совершенно без страха, буквально рассекая травяной океан, как стая юрких дельфинов.