До моего слуха доносятся надсадный кашель И-Скан-Дэра, хруст веток у него под ногами, шорох кустарников и травы. Вскоре направление погони меняется, а это значит, что иномирец достиг границы круга, и незримая сила развернула его в другую сторону. Анфиса спешит наперехват, и я точно знаю, что в обеих руках у неё две толстые красные свечи из воска и цветков мака. Как только мы остановим преступника, тётя зажжёт их, и тогда ему уже не улизнуть.
Мы скачем зигзагами между деревьев, и я чувствую, как начинаю задыхаться от быстрого бега. Сзади тяжело дышит Ольга, а где-то далеко за ней хрипит Дима: он бежит медленнее всех, потому что держится за руку Леры, которая сегодня стала его проводником.
Кажется, всё вокруг уже насквозь пропиталось дымом полыни, и исступлённый кашель И-Скан-Дэра становится всё ближе и ближе.
– Проклятый лес!.. – доносится до моего слуха вскрик иномирца.
На его месте я бы уже отчаялась. Когда все твои попытки скрыться от одной немолодой женщины и четверых детей с завязанными глазами сводятся к тому, что ты как цирковая лошадь бегаешь по кругу и никак не можешь увеличить разрыв, то поневоле начнёшь сомневаться в своих силах.
Очередной разворот, но к этому Анфиса уже оказывается готова.
– Врассыпную! – командует нам она.
Меня окружают красные нити сестёр, позволяя понять, где они находятся относительно меня. Мы выстраиваемся полукругом за спиной Анфисы, и когда пропитанная зверобоем нить в очередной раз отталкивает И-Скан-Дэра, он попадает нам прямо в руки, оказавшись зажатым между незримой преградой и нами.
– Что за… Как так вышло?! – восклицает он, увидев нашу тётю прямо перед собой. Он-то думал, что бежит всё это время дальше от лесной поляны, но неожиданно оказывается буквально перед носом у своих преследователей.
– Тебе не скрыться от нас. Неужели ты до сих пор не понял?
Я слышу щелчок зажигалки, которой Анфиса подпаливает фитиль свечей в её руках.
– Это ещё что такое? – с опаской спрашивает иномирец.
– Чем дольше горит пламя алой свечи, на которую ты смотришь, И-Скан-Дэр, тем быстрее силы покидают тебя. На ней выцарапано твоё имя, и её огонь уже никому не загасить, кроме меня.
В ответ пленник заходится в новом приступе кашля. Ему едва хватает сил, чтобы сделать глубокий вдох.
– Всё это тебе не поможет, желна! – хрипит он. – Даже если вы опять бросите меня за решётку, я выберусь оттуда и вернусь на это дерево, чтобы отомстить! – Он тяжело оседает на землю, продолжая кашлять. – Вы, стражи, всегда считали себя выше всех остальных! Но это не так! Вы всего-навсего жалкие прислужники Царя, вы пресмыкаетесь перед ним и учите своих детей этой рабской покорности! А я, в отличие от вас, свободен! И не вам лишать меня этой свободы!
Красные свечи забирают у него последние силы, и вскоре я слышу жалкие постанывания и хриплое дыхание иномирца, который не может даже подняться, настолько он слаб.
– Вряд ли когда-нибудь ты вновь найдёшь дорогу к нашему гнезду, И-Скан-Дэр. Но твоя свобода останется при тебе, не волнуйся. А теперь будь послушен моей воле!
Как же велик соблазн снять сейчас повязку и хоть одним глазком взглянуть на происходящее! Но Анфиса потратила не один час, чтобы мы уяснили, как опасен И-Скан-Дэр. Мы даже не успеем ничего понять – как он уже завладеет нашим разумом и заставит действовать, повинуясь его воле. Даже в ослабленном состоянии он способен на хитрости и подлости, чтобы освободиться и сбежать.
Сейчас противостоять ему может одна Анфиса. Ведь быть старшей – это значит не просто носить звучное звание, но и выполнять определённые обязанности. Ты становишься старшей, принимая их на себя и ставя интересы семьи выше собственных. Быть старшей – это значит иметь достаточно воли и смелости, чтобы защитить своих родных в минуту опасности. Поэтому теперь Анфиса стала старшей, теперь и её взгляд обладает силой.
– Смотри мне в глаза! – приказывает она.
Мало кто способен выдержать прямой взгляд старшей. В нём собрана вся сила рода, передающаяся из поколения в поколение. И Анфиса приняла её вместе с медным ключом и ответственностью за наше гнездо и всех его обитателей.
Я слышу надрывный крик И-Скан-Дэра, извивающегося в траве и перемежающего вопль с лающим кашлем. И в какой-то миг мне даже становится страшно от этих нечеловеческих звуков – так пронзительно он кричит, так молит о пощаде и снисхождении.
– Я закончила. – Голос тёти холоден и строг, и иномирец больше не вопит, лишь тихо поскуливает как побитый пёс. – Вы можете снимать повязки.
Мы с нетерпением сдёргиваем их с лица. И-Скан-Дэр, съёжившись, лежит на примятой траве. Его побелевшие глаза на изуродованном ещё не зажившими шрамами лице, искажённом болью, широко распахнуты от ужаса.
– Ты ослепила меня… Ослепила!.. – не может поверить в происходящее жалкий пленник.
– Больше ты никому не сможешь задурить голову, – сурово отвечает ему Анфиса и просит Диму достать припасённые верёвки.
– Я ненавижу тебя и всю твою семью, желна! Ты за это поплатишься! Ты разрушила мою жизнь!
– Ты сам её разрушил, И-Скан-Дэр, когда решил пойти против стражей Леса и устоявшихся порядков.
Мы помогаем Диме связать иномирца. У того даже нет сил сопротивляться. Красные свечи ещё ослабляют его, да и дым полыни по-прежнему висит в воздухе белым маревом.
– Поднимайся! – Ольга грубо дёргает пленника за локоть.
– Куда вы меня ведёте? Что вы ещё собираетесь делать?! – В его голосе неприкрытая паника. Теперь, пока мы медленно тащим его через лес, он может лишь беспомощно крутить головой по сторонам. Даже для нас четверых этот парень всё равно кажется тяжёлым, а Анфиса не выпускает из рук красные свечи и помочь нам ничем не может.
Вскоре впереди показываются обгоревшие чёрные брусья старого дома Акулины. Давно поросшие сорняками, размытые дождями и снегами, руины избы издалека кажутся грудой угля, но стоит подойти ближе, как становятся видны и две покосившиеся стены, опирающиеся на ближайшее дерево, и даже громада печи, возвышающейся над обломками. Возле крыльца и небольшой деревянной лестницы, готовой рассыпаться в прах от любого прикосновения, на земле лежит тяжёлая подгнившая входная дверь.
– А ведь я говорила, что помню, что она тут была! – гордо заявляет Оля, крайне довольная собой.
– Это для нас очень хорошо, – говорит ей Анфиса, окидывая дверь быстрым взглядом. – Не придётся вести его в деревню. Давайте поднимайте её скорее и ставьте куда-нибудь. Да вон хоть к тому дереву.
И-Скан-Дэр остаётся сидеть на траве под надзором Леры, которая не спускает с него глаз. А мы втроём с кряхтением поднимаем входную дверь с земли. Она вся оплетена травой, а на её обратной стороне оказывается целая колония мерзких слизней. Дверь подпалена огнём и явно подгнила, но выглядит ещё достаточно крепкой. Почти десять минут уходит у нас на то, чтобы донести её до дерева и поставить в вертикальное положение. За это время у Анфисы догорают свечи, и И-Скан-Дэр начинает нервно возиться на своём месте.
– Что вы делаете? – не оставляет он попыток добиться ответа. – Я хочу знать, что со мной будет!
– Ты вернёшься туда, откуда пришёл. В свой родной мир, где тебе самое место, – спокойно отвечает ему Анфиса, подступая к двери и снимая с шеи медный ключ.
– Что?.. – изумлённо шепчет пленник, и мне даже становится его немного жаль – так он напуган этой новостью. – Только не туда! Пожалуйста! Куда угодно, но только не на это дерево!
Анфиса молча очищает от налипшей земли замочную скважину и вставляет в неё ключ. Потянув за ручку, она с явным трудом распахивает дверь.
Там, где только что был ствол дерева, теперь простирается мрачный и скверно пахнущий закоулок грязного города. Кругом стоят жалкие лачуги, разбитые и покосившиеся дома, возле которых прямо на земле спят отощавшие попрошайки. Их глаза закрыты непроницаемыми повязками, а голодные рты распахнуты в немом крике, умоляя о подаянии.
– Нет! Нет, пожалуйста! Только не туда!.. – кричит иномирец, пока мы с сёстрами и братом, подхватив его под руки, ведём к открывшемуся проходу.
Мы хладнокровно толкаем его в спину, возвращая в родное измерение, ни на секунду не позволяя себе забыть, что он уничтожил гнездо Валафамиды и чуть не погубил нашу семью. Анфиса сразу же захлопывает дверь. Последнее, что мы успеваем увидеть – это искажённое страхом и ненавистью обезображенное лицо ослепшего И-Скан-Дэра.
Он получил то, что заслужил.
Глава 15Эпилог?
По гнезду плывёт аромат горячей выпечки. Он проникает буквально повсюду, нигде не скрыться от этого упоительного запаха, и я покорно следую за ним на кухню, прикрыв глаза. Возле духовки суетится Ольга, пытаясь тоненькой прихваткой уцепить горячий противень и не обжечься. На пергаментной бумаге блестят румяными боками пирожки. Все как на подбор аккуратные и пышные. И так и хочется схватить хотя бы один, чтобы унять сосущее чувство голода, но прозорливая старшая сестра сразу же хватает меня за запястье:
– Варька, ты чего это удумала?! Обожжёшься ведь! Только из духовки их достала.
– Есть очень хочется, – жалобно тяну я.
– Перехочется, – Ольга хмурит свои прямые брови. – Дай остынут немного. А лучше вообще подожди, пока поужинаем. За чаем можешь их хоть все умять!
– До ужина ещё целый час!
Но сестра непреклонна:
– Давай-ка лучше помоги мне, а то я ничего не успеваю.
Оля нагружает меня горой тарелок и указывает на стол. Он уже застелен выстиранной бордовой скатертью, и посередине стоит небольшая вазочка со скромным букетом ромашек. Это подарок Лере от её нового знакомого Никиты. Приличный мальчик, совсем недавно переехавший в наш дом со своей интеллигентной семьёй, буквально на днях познакомился с нашей очаровательной младшей сестрой, столкнувшись с ней во дворе. Никита оказался мальчиком воспитанным, аккуратным и безумным чистюлей. Лера же принялась за своего нового приятеля с максимальной самоотдачей, решив познакомить его со всеми местными красотами и обитателями в рекордные сроки. Уже к вечеру первого дня Лера за руку привела Никиту к нам домой. Вид у него был весьма плачевный: оторванный рукав кофты висел на нитках, коленка разбита, а всё лицо в уже подсохшей грязи. Совсем не похож на того чистенького мальчика с зачёсанными назад волосами и в выглаженной одежде, каким был утром. Лера выглядела приблизительно так же, но мы с Ольгой к такому уже привыкли. К ней грязь притягивало как магнитом, а теперь она ещё и заразила этим нового друга.