аясь от ощущений, он смеялся и смеялся.
«Алло! Мой двоюродный брат ... с ним что-то не так. Я не уверен! Просто, пожалуйста ... дерьмо, я даже не знаю. Подождите, - Зак опустил трубку.- Кип… твой адрес. Какой твой адрес?!»
Кип обратил внимание на двоюродного брата, который прижал свой сотовый телефон к уху, его глаза стали идеально округлыми, лоб начал морщиться, когда он изучал лицо Кипа.
«Нет, - сказал Кип сквозь смех. – Не надо скорую помощь. Я прекрасно себя чувствую».
«Что? Ты, блядь ... я пытаюсь, мэм. Я пытаюсь ... - Зак бросил телефон рядом с собой и подошел ближе к Кипу. - Кип, пожалуйста. Тебе нужна помощь. Ты должен провериться, серьезно. Посмотри, сколько крови ты уже потерял».
Кип только улыбнулся и покачал головой:
«Уверяю тебя, Зак. Я никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Мое тело ... оно восстанавливается. Я чувствую это. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо, Зак. Положи телефон»
«Нет. Тебе нужна помощь...»
«Положи телефон на место!»
Кип был на ногах, прежде чем он осознал это, и очень быстро гнев вернулся, пронизывая его кровоток, заставляя его хотеть причинять боль, заставляя его хотеть убивать».
Зак отступил, голос женщины едва был слышен по телефону, когда она кричала, спрашивая что случилось и прося назвать адрес. Взгляд Зака быстро превратился в выражение ужаса, когда он уставился на грудь Кипа, затем он, наконец, поднял дрожащую руку и уронил телефон.
Кип чувствовал это, мог чувствовать это с каждым вздохом, который он делал.
«Твоя кожа. Что за хрень?» - Зак уставился на Кипа, так как люди смотрели на него всю его юную жизнь. Взгляд, полный отвращения.
Кип провел рукой по новым прыщикам, каждый из которых снова был почти полон. Кровотечение замедлилось и почти полностью прекратилась.
Кип вышел из ванны. Зак сделал шаг назд.
«Зак… не смотри на меня так. Это я ... это все еще я. Это Кип. Твой двоюродный брат, помнишь?»
Кип повернулся к зеркалу, наблюдая, как кратеры надуваются, как красные пузырьки, на его лице и груди, кожа становилась тонкой и блестящей, пульсируя. Он чувствовал, как пульсирует его шея, спина и задница, чувствовал, как каждый новый прыщик наполняется гноем.
«Кип… что происходит? Это ... это не может быть ... Мы должны помочь тебе, чувак».
Кипу снова хотелось рассмеяться, но он сдержался. Его двоюродный брат был напуган и, казалось, был готов убежать с криком в любую секунду. Поэтому Кип спрятал ликование, надел угрюмый взгляд и прислонил лоб к стене ванной комнаты.
«Помоги мне, Зак. Я не знаю, что со мной не так».
Зак посмотрел на телефон, ему захотелось вновь попросить о помощи, независимо от того, что сказал Кип.
Он не знал, сможет ли полиция отследить звонок по этому адресу, но надеялся, что они смогут.
«Помоги мне, Зак. Я не знаю, что со мной не так».
Кип снова начал походить на себя. Мгновение назад он говорил как кто-то совершенно другой, тот же самый человек, который ревел на всех студентов на чердаке, напугал их так сильно, что они расбежались, как испуганные котята.
Он звучал как монстр. Демон. Его голос был более глубоким, грубым, полным ярости и яда.
Но теперь его придурковатый, хрупкий двоюродный брат, похоже, вернулся. Опираясь головой о стену и тихо плача. Когда он делал это, его спина кипела и пузырилась, прыщи росли и выпирали прямо на глазах у Зака.
«Кип, - сказал Зак, делая предварительный шаг, и положил мягкую руку Кипу на плечо.- Мы должны отвести тебя к кому-то, чтобы бы тебя осмотрели. С тобой что-то не так, чувак. Возможно, доктор сможет выяснить, что происходит. Может, нам стоит позвонить твоей маме и…»
«Нет!» - Это был все еще голос Кипа, но с намеком на демона.
«Кип ...»
«Пожалуйста, Зак. Она так много работала для этого. Мы не должны беспокоить ее, хорошо? Мы можем сами разобраться в этом. И если станет хуже ... хорошо. Мы пойдем к врачу. Но прямо сейчас .... Я прекрасно себя чувствую».
«Ты прекрасно себя чувствуешь? Ты серьезно! Ты почти истек кровью! Ты выглядишь кошмарно!»
«Я просто не понимаю, как такое могло случиться. Я думал, ты умрешь, чувак. Я действительно думал, что ты умрешь. Ах, блядь ... мои ребра. Чак хорошо меня поправил». - Зак поморщился, массируя бок, затем скользнул языком по высыхающей крови на нижней губе. Из-за всего этого волнения, всей заботы о жизни Кипа он оцепенел от собственных травм.
«Что бы ни было внутри меня, они без ума от этого».
«Да, мы, блин, уже поняли это. Как ты думаешь, в этот раз все будет по-другому, Кип? Не пытайся сказать мне, что ты не ожидал этого дерьма».
«Не так. Это ... это было хорошо. Когда они ...ты знаешь, когда они высасывают это из меня. Это было хорошо. Но потом мне стало больно… Я думал, они меня убьют».
«Они почти убили тебя».
«Но я ничего не мог поделать. Это было так хорошо, я потерял счет времени, что происходит ... я потерял счет моего собственного существования. Когда они питаются от меня, я чувствую себя богом, Зак. Я не могу объяснить это».
Кип улыбнулся, когда сказал это, с пустыми глазами и глядя сквозь стену. Он быстро моргнул и снова повернулся к Заку.
«Но я боюсь. Я не знаю, что делать».
«Черт возьми, тебе нужна помощь. Может быть, доктор и не сможет помочь, может быть, доктор будет так же смущен, как и мы. Но мы не узнаем, пока не проверим тебя».
Зак хотел схватить Кипа за плечи и потрясти его.
«Я не хочу к врачу».
«Ты что серьезно? Тебе нравится все это дерьмо, не так ли? Ты не хотешь идти к врачу, потому что боишься, что они все уйдут, верно? Ты боишься, что снова станешь тем же Кипом, боишься, что снова станешь Жабой?»
«Я Жаба! Я всегда буду гребаной жабой!»
Зак отступил. Кожа Кипа стала бешеная, как кипящая вода.
«Я боюсь того, что доктор скажет мне, Зак. Что если я был прав, а? Что если я не человек?»
«Это нелепо».
«Нелепо? Почему? Это более нелепо, чем мои прыщи извергающие гной и вызывающие привыкание? Или моя кровь, которая действует как какой-то чертов галлюциноген?»
У Зака не было ответа. Галлюциноген?
«А что, если врачи не смогут понять в чем дело? Что тогда? Они вызовут специалистов, других врачей, и я превращусь в один большой гребаный научный эксперимент. Ну и нахуй это. Я покончил с людьми, которые относятся ко мне так, будто я не человек. Потому что я не человек. Я намного больше».
Кип вышел из ванной в прихожую, его кожа начала успокаиваться до медленного ритмичного пульса. Кровь спекалась, высыхая и отслаиваясь, когда он двигался.
«Зак. То, что произошло сегодня ... этого больше никогда не случится. Хорошо? Я обещаю».
Зак так много хотел сказать, но не мог заставить рот двигаться. Он только кивал и наблюдал, как Кип вернулся по коридору к чердаку, где он поднялся по лестнице. Кип не поднял лестницу назад за собой, и Зак подумал, хочет ли Кип, чтобы он последовал за ним, но только не в этот ад, он никак не мог вернуться туда.
В комнате повсюду была кровь, выброшенная одежда, сперма и пот.
Зак должен был сосредоточиться, чтобы успокоить дыхание. На стене ванной комнаты были пятна от крови Кипа.
Зак шагнул вперед, понюхал кровь, веки затрепетали, а грудь начала покалывать.
Я должен убраться отсюда.
Просто нужно убраться от Кипа и этого дома, прежде чем он станет таким же, как все. Он захотел выпить, захотел немного таблеток, захотел большую жирную дорожку кокса. Но больше всего ... он хотел Кипа. Он хотел попробовать то, что дегустировали все остальные, испытать то, что сводило их с ума.
Нет, я не могу ... я не могу.
Он зажег сигарету дрожащими пальцами, сел в машину и поехал.
12
«Челси, открой эту дверь! Что с тобой?»
«Просто оставь меня в покое, папа! Пожалуйста ...»
Челси смотрела в зеркало, плоть на обеих щеках была разорвана ее собственными ногтями. Подобные царапины и выбоины украшали ее руки и бедра, и, хотя боль была ужасной, она вонзила ногти и поцарапала себя, соскребая с лица тонкие полоски мяса.
Царапины болели, но это было ничто по сравнению с болью внутри. Боль, которая просила у нее больше жабы, больше его гноя.
Где, черт возьми, Чак!
Она не знала, как давно он ушел в школу, чтобы найти Кипа и принести больше, чтобы он мог поделиться с ней. Он сказал, что скоро вернется ... но этот сукин сын так и не появился. Он солгал, он чолгал!
Челси закричала, разбила кулак о зеркало которое тут же треснуло, игнорируя кровь, стекающую с ее костяшек.
«Челси, черт возьми! Если ты не откроешь эту дверь в ближайшие пять секунд, я сам ее сломаю! Челси!»
«Пошел ты, папа. Пошел к черту! Ты не понимаешь! Вы никогда не поймете!»
«Челси! - прозвучал голос ее матери.- «Что на тебя нашло?»
Слезы текли из ее глаз и разжижали кровь, сочащуюся из ее ран. Она ходила взад и вперед, ее шаги были тяжелыми и неровными. Ее руки дрожали, когда она опрокидывала свою лампу, свои книги, свои игрушки, свои рамки для фотографий.
Улыбающееся лицо Чака смотрело на нее из потрескавшейся рамки прямо у ее ног. Сильный взрыв рыдания охватил ее, когда она упала на свою задницу и обняла фотографию.
«Где ты, Чак? Ты сказал, что вернешься, но солгал мне, и я ненавижу тебя, но я так сильно тебя люблю. О Боже ... пожалуйста, Чак. Пожалуйста»
Прозвучал в окно.
Челси ахнул, вскочил на ноги. Ее спортивные шорты были пропитаны кровью.
«Вот и все, Челси. Ты меня слышишь? Ее папа несколько раз потряс ручку, прежде чем начался стук. Она слышала, как ее мать хныкала, пытаясь успокоить отца. Слабая чертова пизда.