– На трех экзаменах и двух зачетах, – последовал ответ.
– Святые угодники! Немедленно верните меня к порталу. – Я потянула охранника за рукав.
– Что случилось? – насторожился он, заглянув в мои глаза.
– Мне нужно на рынок за мукой.
Всю обратную дорогу я почти бежала. Бурю искренне поблагодарила, Реггена в кузню затащила, а затем сама приволокла из Тминя два мешка с меня размером.
Счастливая, я не жалела трат, купила муку, купила тележку для перевозки, еще пару скатерок и корзину вдвое больше прежней.
Глядя на мою активность, задохлик не переставал улыбаться, пусть и лежал теперь еле живой.
– Взяла все, что хотела?
– Да!
– И узнала все, что хотела?
– Да!
– И кто же тот мужик, что скупил у тебя все пирожки? – допытывался маг, пока я ставила опару и пересевала муку.
– Клиент и благодетель! Устроил мне рекламу за свой счет. Не зря я ему тогда пирожки отдала, не зря. Гномий обычай работает лучше некуда!
– Так ты не знаешь, кто он? – насторожился Регген и даже чуток поднялся над подушкой. – И Буря не сказал?
– А какая разница – мастер он, декан или завхоз по общежитиям? Главное, что работает он до семи и любит прятаться за фонтаном! – отмахнулась я. – А все остальное уже не важно.
Задохлик хотел бы возразить, но силенок не хватило. Уснул до того, как я взялась за пирожки, отварила кашу и сделала овощное рагу с крошечными кусочками мяса. Как-никак у меня сегодня праздник. Ближе к девяти, зажав в руке магический кристалл, я прошлась по отмытым комнатам, наметила новый фронт работ и отправилась с докладом к Врадору.
Приглушенный свет, два бокала из дорогущего хрусталя, бутылка вина во льду и букет темно-бордовых роз наводили на мысль, что он ждал меня. Или не меня… о чем сообщили удивленный взгляд и распахнутый ворот рубашки, который глава контроля начал застегивать.
– Ося?
– Добрый вечер, – поприветствовала я и, пресекая неучтивые: «А что вы здесь делаете? В такое время… Что-то случилось?» – ласково ответила: – Случилось. Склероз. Вы сами просили меня отчитываться о Реггене ежедневно около девяти. Помните?
– Я? А… да.
– Так вот, у нас все хорошо, – сообщила я. – У вас, судя по всему, тоже. Так я пошла?
– Да.
Уже закрывая за собой портал, услышала звон вызова и женский голос. Знакомый женский голос. Настолько знакомый, что я бы с радостью повременила с уходом, но Врадор, заметив мое замешательство, быстро все пресек. Взглядом, от которого меня бросило в мороз. Так что портал я закрыла с радостью. Предчувствуя продуктивный завтрашний день, спать легла пораньше, и правильно сделала. Усни я после двенадцати, ни за что бы не услышала, как задохлик вытаскивает мясо из подливки и запихивает его в освобожденные от капусты пирожки. Три пирожка испортил, дурень, и чего ради? Чтоб после первого укуса лицом побелеть и просипеть протяжно: «Ося!» Подавился. Берегите боги его супругу!
После такого пробуждения сон как отрезало. И сколько бы я ни вертелась на тюфяке, уснуть так и не сумела. Пошла убирать. Мусор и хлам выносила в коридор с удовольствием, остатки полов и окна драила с предвкушением, а все потому, что пирожков я напекла втрое больше вчерашнего и с упоением ждала развития событий.
И дождалась… торговок в снежно-белых чепцах, перчатках и фартуках поверх пальто, с простыми наплечными лотками, лотками на колесах и корзинами, что носятся на голове. Они были у всех ворот академии и даже у фонтана, который я с недавних пор называла своим. К сфере я подошла под тихий гул недовольства и ехидное: «Ну что я говорил? Видите – пришла!» Да, пришла. Завязала письменный диалог с постоянным клиентом и на вопрос, сколько пирожков с собой взяла, гордо сообщила:
«Триста шестьдесят».
«Много, – ответили мне, остудив и пыл и радость. – Возьму сто двадцать, иначе объедятся».
– Главное, чтоб не подавились, – хмыкнула я и быстро отписалась: «Сто двадцать – значит, сто двадцать».
«По академии слух прошел, что пирожки с капустой пополняют магический резерв. Ажиотаж поднялся страшный, – решил он меня приободрить, но в итоге испугал. – Как бы не пришлось запрет наложить».
«Какой запрет? На что?»
«На пирожки», – ответил клиент, и я застыла.
Это ж надо! Только в удачу поверила, чуток разошлась и на тебе, опять! Но нельзя же вот так все оставлять!
«Так, может, сами ограничите их поедание? Два, нет… Три пирожка для резерва, остальные для себя», – написала несмело и закусила губу. Все же не покажи мне Буря, что выпечка ценна, я бы такого предложить не сумела. А вот сейчас стою, жду ответа и краем уха ловлю возмущенный шепоток торговок.
«Что ж, идея, – обрадовал меня маг и следом огорошил: – Тогда я возьму шестьдесят».
И кто за язык тянул?
Со вздохом придвинула тележку к фонтану, открыла малую корзинку, отсчитала шесть свертков по десять пирожков и, положив их в сферу, забрала вчерашнюю скатерку и оплату товара. Две серебрушки и четыре медяшки. Сфера истаяла, я прикрыла товар, развернулась и носом задела чью-то грудь.
– И кто это у нас тут завелся? – проворковала обладательница бюста и хриплого голоса.
– Я Ося из Ллося, а вы…
– А я погляжу, ты без лицензии, – ответила мне торговка, пригнувшись и заглянув в глаза. – Чепчика и перчаток нет, зубочисток и салфеток тоже.
– Как и выданного по патенту передника… – вторили ей ехидные товарки, ступившие ближе и с предвкушением расправы смотрящие на меня.
– Значит, права на торговлю тоже нет, – постановила самая крупная и, по ходу дела, главная из них. – Да где ж такое видано! – воскликнула она, всплеснув руками. – Чтоб какая-то гномка торговала капустной дрянью?! Подставляла честных торговок и беззаконно обогащалась за чужой счет!
Ор был знатный, под стать дородной фигуре, разлетелся по всей площади, отразился от фасада гостиницы «Кромвеля» и бодрым кузнечиком прыгнул к воротам академии. Иначе не объяснить, с чего вдруг от тех самых ворот раздалось:
– Где гномка?!
– Кто про капусту кричал?!
– Эгей! А ну разойдись, законницы, мне нужно два десятка!
– Бутербродов? – пропела крикуха, обернувшись на зов.
– Тарталеток? – предложила одна из ее подруг.
– Пирожков, – ответили им, прежде чем без особых усилий отодвинуть.
Смельчаком, расчищавшим путь, оказался здоровяк Нэрбог Нильс. Тот самый, что еще несколько дней назад пытался взломать магическую сферу, а вчера искал в моей выпечке магический баг или бад. – Мне два десятка! – объявил он гордо.
– Мне три пирожка, – раздалось сзади него.
– Мне пять!
– Мне семь…
– А сколько за один?
Еще мгновение я приходила в себя, а в следующее уже громко объявила:
– За один пирожок четыре медяшки, за десять – тридцать четыре!
Распродалась за полчаса, да еще десяток заказов на завтра получила. С площади уходила с улыбкой, не глядя на торговок, что остались не у дел. Еще бы! Их бутерброды, тарталетки, булочки, мясные рулетики, сласти и засахаренные фрукты рассчитаны на богачей, уже поевших дома, мои же пирожки – на всех. Правда, кое-что у товарок я решила перенять – дегустационные порции. Совсем крошечные бутербродики на пробу, тарталеточки на один укус, конфетки на один зуб. Маленькие изделия в кружеве салфеток смотрелись интересно, аппетитно и привлекательно. Мне нужно что-то такое же для пирожков.
Глава двенадцатая
Вернувшись в поместье, застала Реггена, нетвердо стоящим на ногах. Взмокший и дрожащий, он судорожно цеплялся за стеллажи, но даже в этом положении сумел выпятить грудь, расправить плечи и потребовать котлет.
– С мясом, – уточнил поспешно, видимо, чтоб я не обошлась картошкой и кабачком.
– Ладно.
– Лучше всего использовать говядину и свинину. – Поправка пришла, едва я подумала о птице.
– Уговорили…
– И сегодня! – вынес он последнее требование, забыв о соотношении ингредиентов в котлете.
– Так и быть, – согласилась я, пряча улыбку, – сделаю с рисом.
Граф-задохлик со вздохом облегчения опустился на пол.
– О! Гарнир уже на твое усмотрение. Я буду только котлеты.
– Ага, – решила я раньше времени его не расстраивать. Авось и не заметит.
Зная, что мясо рядом с Реггеном лучше не держать, я в прошлый раз взяла его лишь на подливку. И сейчас снова отправилась в Тминь, купила подходящие вырезки, попросила перемолотить и добавить приправы. Уже в кузне вмешала в фарш яйцо и диетическую основу – рис отварной. Гарниром стала печеная картошка, салатом – тертая морковь. Для себя сделала с чесноком и сметаной, для Реггена – с капелюшкой масла подсолнечника. Заварила чай, выудила из схрона медовые сушки, варенье, не успела сесть к столу, а задохлик уже уплел все котлеты, но маленькое белое зернышко на тарелке все же заметил.
– Это что еще такое? – вопросил он строго.
– Ваша каша, милорд.
– Рисовая? В котлетах?! – Его голос зазвенел осуждением с едва заметной обидой.
И где благодарность за надзор и заботу? Я покупала, я готовила, а он…
– Хотите сказать, что невкусно?
Вкрадчивый вопрос и едва заметный прищур. За половник хвататься не пришлось, граф все понял с полуслова, сглотнул.
– Нет-нет, вкусно… в меру.
– Чего?
– В меру и мяса, и риса, – быстро исправился он и посмотрел с надеждой: – А-а-а есть что-нибудь еще?
– Гарнир.
Подвинула к нему тарелку с картошкой и приступила к еде, мысленно прикидывая, сколько пирожков потребуется на завтрашний день. Затем представила, что сделаю в единственный выходной – воскресенье, углубилась в идеи о создании мебели и вздрогнула, когда Регген напомнил о себе:
– Как успехи с торговлей? Все продала?
Нашел время для расспросов! Я есть хочу, а он, видимо, слушать.
– Да.
– Клиент был все тот же?
– Разные.
– Увидела что-нибудь новое, интересное? – спросил он. Я долго думала-жевала, а затем кивнула. – И что же?