– Не просто сказал, похвастал! Что ты вопреки всему… три дела на ноги подняла. Шкатулки… массажные комнаты и-и-и что-то там еще.
– Грибы, – невесело усмехнулась я и моргнула пару раз, чтоб интерьер перестал расплываться. А я и не знала, что отец горд за меня. – Это еще до брачных клятв было. У Рябого, помимо комнат со старьем, ожидавшим ремонта, сараи во дворе стояли, доверху забитые опилками и трухой – самое то для грибов. Но… стоило купить лицензию и получить первые плоды, муж сказал, что от спор трудно дышать, и все запретил.
– Он споры из двора унюхал? – удивился граф-оружейник, подхватил один из мешков и отправился к чану.
– Из дома. Им странным образом удалось пробиться сквозь обитавшую там пыль, грязь и… Просеять не забудьте! – рыкнула, когда он попытался вот так, из мешка, муку засыпать в чашу.
– Так она мелкого помола и дво-двойного просева, – начал Регген.
– Иными словами, в последний раз просевали ее осенью или, того хуже, летом.
Нехотя он повиновался. Сбросил пальто и пиджак, взял сито и словно между делом заметил:
– Ох, чувствую, скоро от муки будет нечем дышать. Йик!
От такого заявления я разом забыла про отца и его продающие речи. Подбоченилась, прищурилась, протянула с укором:
– Это вы мне Рябого решили напомнить? Или повторить его опыт? Зря, очень зря. Он был плохим, но вы же хо-ро-ший.
– То есть… йик, я для тебя хороший? – вскинулся маг.
– Конечно! Кто, как не вы, сейчас замесит тесто, натрет и обжарит капусту, налепит со мной пирожков?!
– И это все мои заслуги?! – не преминул он возмутиться, отложить сито и мешок, дабы воззриться на меня со всей своей пьяной строгостью.
– Хм! – Я изобразила задумчивость. – А расскажите, что с вами в академии произошло, и станете очень хорошим.
И вроде бы простая просьба, но маг вдруг дернулся как от пощечины и стремительно протрезвел.
– Нет, – отрезал он. Сглотнул, подумав о чем-то неприятном, и решительно взялся за работу.
Мука стояла столбом, капуста летела в разные стороны, опара пенилась, разогретое масло шкварчало, я дальновидно помалкивала, лишь изредка поправляя действия Реггена. Слава угодникам, в этот раз он с солью и перцем не переборщил и хорошенько протушил начинку. Пирожки лепили в угрюмой тишине, а вот жарили в напряженном молчании до двух часов ночи. Задохлик хмурился, жевал губы, что-то бурчал себе под нос, скрипел зубами и вздыхал то со стоном на губах, то с проклятием.
И вот, взирая на его мучения, я тихо предложила:
– Вардо, а давайте завтра я сама пирожки отнесу и передам их Буре.
– Одну не пущу, – ответил он, выплыв из тяжелых дум и вновь в них погрузившись. Сложил свертки в корзинки. Накрыл их скатерками, аккуратно на тележку водрузил и вздохнул: – А лучше оставайся дома, мне спокойнее будет.
– Да? В таком случае, чтоб вам совсем спокойно было, оставайтесь со мной.
– Ося…
– Злося, – решительно вытерла руки и отправилась спать, – обсуждение закрыто.
После всех волнений, метаний и обсуждений, которые маг таки старался открыть, спали мы как убитые, не услышав очередного нашествия слизней и первого пришествия пауков. Так что поутру кузня блестела не только морозными окнами, но еще и скользкими дорожками и свисающими с потолка паутинами. Красиво. Если не думать, кто и как это сделал, то очень красиво, но вот если присмотреться… То на полу слизни вывели троекратный знак напоминания, центром которого стал стол с тюфяком, а пауки изобразили знак устрашения.
– Не понял. Это что за напасть? – удивился маг, поднимаясь.
– В этот раз исключительно ваша, – сообщила с зевком и напомнила: – Я мыла вчера.
– Да я не об этом! А о том, что они перешли все границы дозволенного.
– Только сейчас или в первый раз тоже? Или все дело в том, что они слишком близко подобрались к тюфяку?
– Угу, – невнятно выдал задохлик и встал, – они так раньше себя не вели. А теперь словно…
– Обезумели? – предположила я и потянулась за одеждой.
– Оголодали.
Платье выпало из моей ослабевшей руки. Звонко стукнулось пуговками о пол, привлекая внимание.
– Что, Ося? – насторожился Регген и моментально оказался возле меня, взял за дрогнувшую руку. – Тебе снова плохо?!
– Нет. Я вспомнила…
– Что вспомнила?
– О подкормке. До недавнего времени я их картошкой и опарышем кормила, а затем… забыла принести, – представила, как они расстроились, оказавшись без прикорма, и всполошилась: – Нужно срочно купить! И в два раза больше.
– Постой, не спеши, – остановил мои сборы граф. Указал на пол, на потолок и ухмыльнулся: – Будет лучше, если мы еще подождем.
– Чего ждать-то?
– Момента, когда они от угроз и напоминаний перейдут к переговорам.
– Или же попросту нас загрызут, – ткнула я пальцем в стол, где с момента реггеновских разборок с каким-то слизняком остались два внушительных откуса. – Нет уж, я с такими разум ставить не хочу, – перехватила недовольный взгляд мага и улыбнулась: – Что, желаете настоять на своем? Я не против. Но вначале вымойте пол.
– А что с ним не так?
В недоумении маг ковырнул пальцем блестящую дорожку.
– Узнаете.
Он и узнал сразу после завтрака. Видимо, ему совсем не понравилась улыбка, с которой я накрывала на стол, составляла план на день и дотошно объясняла, где в кузне прячутся ведро, тряпка, щетка и скребок для уборки. На слово «скребок» маг внимания не обратил и поступил по-мужски прямо и недальновидно – залил пол водой. Сделал шаг и поскользнулся, второй – поскользнулся повторно, смешно взмахнув руками и выпятив тощий зад, третий… и чуть не сел на шпагат.
Я сдавленно хохотнула, он же, скользя и почти падая, добрался до стены, вцепился в полки и злой на меня оглянулся.
– Ося?! Это что еще такое?
– Это ваша глупость, – нравоучительно сообщила я, перекатив тележку поближе к двери со стационарными порталами. – В следующий раз будете осмотрительнее в своих экспериментах.
– То есть ты знала и не сказала? – возмутился он.
– Не успела, – пожала я плечами и ответила на вовремя зазвеневший портал.
Открыла капельку, улыбнулась синеглазому демону в белом, радостно его поприветствовала. Буря кивнул, взял корзинки и списки, пожелал нам доброго дня и ушел, ничего не спросив о паутине, скользких узорах и маге, зависшем на стене.
Не счел нужным заметить или не увидел?
– Попалась! – дыхнули мне в самое ухо и резко притянули к худосочной груди в мокрой рубашке и пропитавшейся слизью жилетке.
– Вы что, по полу ползли?
– Пришлось.
– Совсем сдурели?! – Оторопело посмотрела на задохлика, на чьей бледной коже уже проступали пятна раздражения. И не крохотные, какие были у меня, а крупные, багровые. – Вардо, немедленно раздевайтесь.
– Ося? – начал было он, но я, уже не слушая, взялась за нож. Маг отшатнулся. – Ося, положи на место! Я не хотел тебя напугать…
– Сами вы пугливый, – буркнула сердито и вспорола на нем вначале жилет, затем рубашку и ремень. На последнем действе Регген сдавленно охнул и попытался отобрать мое оружие. – Руки! – гаркнула, стягивая с него штаны. На коленях и икрах уже появились первые волдыри, на бедрах не видно, ибо задохлик вцепился в подштанники, не давая их с себя сорвать. – А теперь живо в воду!
– Ося, не стоит так реагировать…
Не слушая возражений, сама потащила мага в закуток. Дезориентированный, он не особо отпирался и не умолкал, заявляя, что больше никогда и ни за что ко мне со спины не подкрадется.
– Вначале не помрите, – вручила ему мочалку, а уходя, неплотно закрыла дверь.
Не зря оставила щелку: вначале граф еще плескался и ругался, а потом как-то странно затих. И я бы внимания не обратила, но тревожное: «У-у-у!», прозвучавшее эхом в закутке, оторвало меня от скребка и блестящего подсохшей слизью пола.
– Лобастый?! – не смея верить, вихрем ворвалась в умывальню, совмещенную с купальней. Грохнула дверью об стенку и громко позвала: – Малыш, ты где?
Ответом мне был громкий бульк из ванны с заснувшим в ней Реггеном.
Глава пятнадцатая
После выуживания мага из водных оков, удаления скользких дорожек и паутинных занавесей я твердо решила с подкормкой больше не тянуть и закупиться сегодня же. Но еще не пришедший в себя и местами красный задохлик заявил, что никуда меня не пустит.
– Со щенком пообщаться не дали, пройтись не позволяете! – всплеснула я руками и взвела очи к потолку. – Что за жизнь пошла?
– Безопасная, – ответил Регген, поморщившись. Под водой он пробыл меньше тридцати секунд, и, хотя глаза его не покраснели, радужки налились золотом, отчего маговский взгляд стал еще более пронзительным и блестящим. – Если вспомнить, где ты закупалась в прошлые разы, можно с твердостью сказать, что тот зверь в деревеньке Тминь шел за тобой.
– Да бросьте вы! Это скорее всего тот же самый зверь, которого мы с лобастым встретили в Акри посреди переулка с чугунками. Вы тогда еще головой стукнулись раза три. Помните?
Я выжидательно посмотрела на мага.
– Нет, – ответил он, подтверждая, что ударился сильно. – Зверь не тот же самый. Того озверевшего давно скрутили и разместили в карантине.
– А вы об этом откуда знаете?
– От твоего отца и из списка. – Граф, до сих пор смирно лежащий на тюфяке, решительно сел, дабы предъявить доказательства своей правоты. Взмахнул рукой, как для вызова портала, произнес нечто невнятное и остановился. – Забыл. Я на нуле. – И двинул кулаком в крышку стола.
На его руки, словно из воздуха, упал потрепанный свиток, перевитый синей лентой.
– Список одержимых, – объяснили мне и развернули оный на середине. – Пункт тридцать восьмой, профессор Нирго Билль. – А далее, указывая на даты и стоящие напротив имени значки, задохлик назвал день получения одержимости, день озверения и час поимки. – Хм… его поймали в Ллосе, однако жалоба на одержимого поступила из городка Кием, расположенного в пятистах километров от ваших мест. Ее подала владелица цветочной лавки мадам Бурбос, неоднократно сообщавшая властям о том, что ее вот уже несколько месяцев изводят конкуренты.