Тихо. Есть уверенность в завтрашнем дне и в послезавтрашнем тоже. А еще есть смысл жить, лепить пирожки и тренировать воинственных обитателей поместья. Чтоб не смели паутиной и скользкими дорожками портить обстановку, саботировать уборку и воспрещать капитальный ремонт. Подумала о сказочных перспективах, прижалась к магу сама. Обняла, вздохнула. Святые угодники, как же замечательно. И будет еще лучше! Главное, чтоб он о золоте в стенах и полу не узнал и не пытался его потратить. А с остальным я справлюсь сама, вот только…
– Регген, мне опять нужны корзинки. Выберем завтра три?
Вначале он дрогнул, что-то промычал, а после захохотал. На его оглушительный смех сквозь слезы явились оба Врадора. Старший вырвал меня из рук невменяемого графа, младший наставил на оного ружье.
– Что случилось? – проревели они в один голос.
– Я умираю, – выдал Регген, держась за табурет, – от счастья! Ося – это такая Ося! – сообщил он между приступами неудержимого «ха-ха» и окончательно согнулся пополам.
– Что вы ему сказали? – потребовал ответа генерал, глянув на меня как на врага, точь-в-точь как Урген Врадор, радевший за качество красных тростей.
– Я сказала, что мне нужны корзинки.
– Корзинки – это кодовое слово? Посыл к саморазрушению?
– Да нет же! Речь о простых корзинах, в которых я носила пирожки. В академии их студенты растоптали, когда пытались последствия взрыва погасить.
– И это все? – удивился старший Врадор, в то время как двое одержимых магов одновременно подались вперед.
– Какого взрыва? – вопросили они. Один с ненормальной улыбкой, второй – так и не опустив ружья.
– Унесшего жизни двух магов старой закалки. – Я отвела дуло в сторону от себя, потерла озябшие руки. – Буря сказал, что погибли известные вам Арктиус Данис и Мино Нуво и что его могут отдать под трибунал.
– Это правда?
Граф окончательно пришел в себя и теперь смотрел с тревогой.
– Мы проверяем все варианты, – сухо бросил генерал, оглянулся и предложил: – Чтоб не бегать, Ося, накройте здесь.
Я не гордая, мы с Реггеном накрыли. Он нарезал, я подавала, Врадор-младший делился историей гостиничных похождений с баронессой Дафо. Скупо, до безобразия коротко, а еще героично. И начал с чего? С засекреченного донесения агента Гномки. Ну еще бы! Не мог же он сказать, что я предупредила об опасности, а он не послушался и сам на себя навлек беду.
– Я узнал о готовящейся подставе, – дал он новое определение простому соблазнению. – И пожелал баронессу проучить, а заодно узнать о ее причастности к похищениям магов. Как сообщил все тот же источник, за подменой тростей стояла Дафо и, вероятно, кто-то из стражей.
И это тоже сообщила я? А, точно, это было в диалоге Эллен и похитителя, в карете. Однако мне уже должны доплачивать за сведения.
– Я подвязался в сопровождающие. Прибыл с ней к границе с Т’Агро, поселился в гостиницу и целую неделю следил за тем, как она ведет переговоры. Я дождался их окончания и…
Тут он замялся так, что я без стеснения завершила:
– Получил дырявую память и свободного зверя.
Генерал, что еще минуту назад спокойно жевал быстро наструганный салат и бутерброд с ветчиной, вдруг закаменел.
– Ты прошел ритуал?
– Я… не помню.
Врадор поморщился, и я вновь поспешила на помощь:
– Это легко проверить. Врежьте ему! И посмотрим, появится рысенок или нет.
– Не стоит, – запретил рукоприкладство его родитель и обратил на меня тяжелый взгляд светло-серых глаз. С Ургеном они были похожи как две капли воды, не хватало только шрамов на лице и ямочки на подбородке. Тот же сломанный нос, те же скулы, брови и седина на висках. – Как он появился в Бурфо?
– В образе зверя за мной пришел через портал и избежал облавы, – призналась честно. И так же коротко продолжила рассказ, опуская подробности о воинственных пауках и слизняках, об изгнании и избиении в подвале. – Очнулся утром. Сутки отдохнул. А когда узнал из газетных вырезок о предстоящем Совете, немедля сорвался сюда.
– Добрались своим ходом, – подхватил повествование граф.
– Можете не продолжать, – остановил его генерал. – Он был сбит, вы потеряли штаны. В столицу добирались весь день, ночью проникли в дом, вскрыли тайник, застряли… – взболтнул коньяк в бокале, ласково вопросил: – Как объясните появление Оси с торроном в руках?
Он говорил спокойно, размеренно даже, а я за каждым словом явственно услышала лязг закрывшейся двери в тюремной камере. Но стоило старшему Врадору продолжить свой допрос, и стало понятно: десятилетие за решеткой – еще не самая страшная расправа.
– Надеюсь, все присутствующие понимают, что использование скользящего оружия в мирное время, на территории частных владений не просто стража, а главы контроля тянет на смертную казнь через усекновение всех конечностей и головы? Впрочем, голову могут оставить, если присяжные будут добры.
– Она действовала согласно инструкции… – начал Врадор и осекся под взором родителя.
– Если не явимся через сутки, прийти и спасти, – закончил Регген, зажмурившись, чтоб его на полуслове не прервали.
– Лжесвидетельство карается повешением, – хмыкнул генерал и сделал глоток.
– А вы докажите, что кто-то из них врал, – подала я голос и стойко выдержала леденящий душу взгляд и еще два ошалелых: золотой и стальной.
– Начнем с того, что агента Гномка нет в списках стражей. Что скажете?
– Работаю на вольных основах.
– Нет дел, закрепленных за ней, – продолжил генерал давить. И маги перевели взгляды с меня на него и обратно.
– Все засекречено, – не стала я теряться, заслужив несмелые улыбки.
– И даже зарплата? Согласно уставу о найме, вы должны получать ее переводом с моего секретного счета.
– Не заслужила, – бросила в ответ, сцепив в замок чуть дрогнувшие руки. – Я работаю агентом меньше месяца. И до сих пор не знаю своего оклада.
Короткий, полный облегчения выдох младшего Врадора и невероятное:
– Пятнадцать золотых!
Вот это деньжищи! Да с такой работой можно забыть о ручном труде и всецело посвятить себя шпионажу!
– Пять, – скосил мою «зарплату» генерал, одним словом вернув меня в пирожковое дело. – Вы на испытательном сроке, Ося.
– На месяц? – спросила с надеждой.
– На год.
– Да как же так?! – не сдержала я незаслуженной обиды и уперла руки в бока. – Я сама собрала все важнейшие сведения. Я вывела озверевшего главу контроля из западни. Я пришла на помощь, не убоявшись смертной казни! А вы…
– Точно гномка, – улыбнулся старший Врадор, попросил подать тарелку с ветчиной и начал рассказ о последних трех часах своей жизни. – Сказать по правде, когда я сидел на Совете глав и смотрел, как мой сын беспечно рушит свою карьеру…
– Что? – вскинулся страж, но права голоса не получил.
– …я и мечтать не мог о том, что кто-то проникнет в его дом, по всем правилам снимет охрану и не потревожит ДарМаллиуса на двери. Еще больше я обрадовался, когда этот некто беспрепятственно прошел в кабинет и обнаружил тайник. – Генерал знаком указал плеснуть ему еще и, смочив горло, с усмешкой продолжил: – С одной стороны, это был веский повод прервать бредящего главу контроля, с другой – в дом могли проникнуть недоброжелатели или очередная любовница с допуском, – улыбнулся и пояснил: – Сигнал о снятии дома с охраны и сигнал об открытии тайника пришли с разницей в три минуты, их как раз хватило бы для неспешной прогулки на каблуках.
Урген поджал губы, Регген буркнул, что они задержались, так как искали штаны. Я промолчала, ожидая завершения этой истории.
– Апофеозом стало сообщение о просьбе не волноваться, присланное мне по внутренней почте спецшрифтом. – Генерал шлепнул себя по груди, словно бы там и таилось засекреченное послание. – «Передай матери, я жив». Жив. С ума сойти!
– И что вас не устроило? – спросила я, не понимая сарказма.
– Две ошибки в шифре. Он, – кивок на стража, – спешил.
– И поэтому ты активировал охрану? – возмутился младший Врадор. – Я два часа провисел под потолком!
– Забыл? При появлении крысы в отделе я предпочитаю допрашивать лично.
Ответом были два протяжных стона и мое уточнение:
– А что, вы и другому Врадору устроили допрос?
– Зачем? – Родитель главы контроля попросил себе еще один бутерброд. Откусил и прожевал. – Его еще нужно дослушать. Я назначил встречу. – Он выудил часы из нагрудного кармана, посмотрел на циферблат. – Через двадцать минут.
– Не ходите один! – вырвалось у меня до того, как я сообразила, что простой агент не смеет указывать вышестоящему начальству. Как и ожидалось, генерал наивно отмахнулся от предупреждения.
– Охрана ни к чему…
– Ваш сын тоже так думал. И что? – не отстала я. – Зверя от него отделили, а самого Ургена Врадора чуть не убили. И кто? Может, те самые доверенные маги, что, упустив главу, героически погибли? – Он попытался меня прервать, но врученный ему бутерброд позволил мне закончить: – Подумайте сами, у них нынче два тела без дела. В смысле, шпионы без личин. Кто знает, авось они хотят вашу заполучить. И это не вы их на встречу пригласили, а они напросились.
– Здравая мысль, хоть и неприятная, – заметил глава контроля и обратился к отцу: – Ты наверняка зарубил мою… то есть речь подставного, я прав?
– В некотором роде я отсрочил решение Совета по поднятому вопросу, – ответили ему, дожевывая бутерброд, – до утра.
– Срок небольшой. Ося права, тебя могут убить. – Генерал вздернул бровь, говоря: «За кого ты меня принимаешь». – Или скрутить в собственном кабинете. – Вторая бровь недоверчиво изогнулась.
– Ой, да чего уж время тратить? – вклинилась я. – Если его легко и просто можно еще в приемной отравить, пока злоумышленник ожидает встречи. Сонник поджечь, капнуть снотворного во все стаканы, натереть ручки дверей экстрактом из льна. Угрозы не почуете, а проспите до обеда.
Три настороженных взгляда вначале скользнули по столу и поданным мною тарелкам, затем сосредоточились на мне самой. Одержимые маги промолчали, и только старший Врадор позволил себе улыбку, больше похожую на оскал.