Из места света я вышел
из тебя, светлое обиталище.
Я пришел ощутить сердца,
измерять и подвергать испытанию умы,
узреть, в чьем сердце я живу,
в чьем разуме я лягу отдохнуть.
Кто думает обо мне, о том я хлопочу;
кто называет мое имя, имя того зову я.
Кто возносит мне молитву со дна падения,
его молитвой я молюсь из места света.
Я пришел и обнаружил правдивые и верующие сердца.
Когда я не жил среди них,
уже моё имя было на их устах.
Я взял их и направил вверх, в мир света.
Отец церкви Ипполит предоставляет нам мнение о гностическом Спасителе, сохранившемся гностической школы ператов:
«Я есть голос пробуждения в Эоне вечной ночи».
В «Псалмах души» наасенской школы мы находим небесного, духовного Христа, умоляющего Отца направить его для выполнения своей искупительной миссии:
«Ради человечества направь меня, Отец! Держа печати, я снизойду, сквозь все эоны буду держать я свой путь, все тайны я раскрою, формы божественного существа я сделаю явными, секреты священного пути, известные как гнозис, я передам»
Иисус свидетельствует о своем высшем и непостижимом положении в ряде высказываний Евангелия от Фомы. Приведем некоторые из них:
10. Иисус сказал: Я бросил огонь в мир, и вот я охраняю его, пока он не запылает.
18. Иисус сказал: Я дам вам то, чего не видел глаз, и то, чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека.
112. Иисус сказал: Тот, кто напился из моих уст, станет как я. Я также, я стану им, и тайное откроется ему.
86. Иисус сказал: Тот, кто вблизи меня, вблизи огня, и кто вдали от меня, вдали от царствия.
81. Иисус сказал: Я — свет, который на всех Я — все: все вышло из меня и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я — там; подними камень, и ты найдешь меня там.
Гностический Иисус Христос в действительности был гораздо большим, нежели простым сыном плотника из Назарета. В некоторых отношениях, он был даже больше, чем точно определенный и описанный теологами Божественный сын. Если гностический Иисус выглядит как парадокс и загадка для некоторых, то это потому, что гностическое восприятие Иисуса происходит из опыта гнозиса. Гностики воспринимали Иисуса глазами визионеров. Для них он был трансцендентным существом, обитателем другого измерения или реальности, который временно оказался на земле. Чтобы познать Иисуса, необходимо переживание гнозиса.
Тогда его слова, действия, его существо будут раскрыты и поняты полностью. Сегодня, после полных двух тысяч лет Христианской истории великая загадка Мессии до сих пор зовет нас и просит нас понять его с разумом и переживанием гнозиса. О тех, кто рассматривает его произаически, он говорит:
8. Все видящие меня да изумятся, ибо я — из иного рода. (Оды Соломона, 41)
Для гностиков, однако, он всегда будет светоносным незнакомцем, который напоминает нам, что мы также из другого мира, куда он может помочь вернуться.
Глава 6. Тайна беззакония: гностический взгляд на зло
Десятого июня 1991 года в журнале «Тайм» появилась статья на тему зла. Автор, Ланс Морроу, не обсуждал какой-то конкретный тезис и не делал каких-либо выводов. То, что он сделал, было в некотором смысле более важным. Он начал с трех утверждений:
— Бог всемогущ;
— Бог всеблаг;
— Ужасные вещи имеют место.
Ссылаясь на несколько источников, Морроу говорит, что можно было бы согласиться с какими-нибудь двумя из этих суждений, но не со всеми тремя. Вы можете объявить, что есть всемогущий Бог, которые позволяет ужасным вещам случаться, но этот Бог отнюдь не будет всеблагим. С другой стороны, может существовать всеблагой Бог, допускающий страшные вещи из-за того, что он не является всемогущим.
Этот анализ можно было бы услышать от гностиков первых трех-четырех веков Христианской Эры, или от современного гностика, такого, как автор. Не то, чтобы гностики были единственными, кто осознал это однозначно монотеистическое затруднение. Верховный светила средневековой католической теологии, Фома Аквинский, признает в работе «Сумма теологии», что существование зла есть лучший аргумент против существования Бога. Если концепция монотеистического Бога принимается, то зло не имеет жизнеспособных объяснений. И наоборот, если зло существует, тогда монотеистический Бог, представленный в основных религиозных направлениях Запада, не может существовать.
Откуда приходит зло?
Религиозные традиции на протяжении всей истории объясняют существование зла различными путями. Первый из них — монотеистический, второй — радикально дуалистический, третий относит зло к невежеству, тогда как четвертый — приписывает причину зла первородному греху человечества. В древние времена недифференцированная природа человеческого сознания позволяла людям говорить, что и добро и зло имеют свои корни в Божественном. Таким образом, архаичные шаманы не испытывали бы трудности сказать, что доброе и злое посылаются человеку Великим Духом. В более сложном контексте шумеро-вавилонской традиции считалось, что боги забавлялись посредством создания ужасных вещей: причудливых существ, злых демонов и адских условий человеческой жизни.
Используя психоисторические средства — как и повсюду в этой книге — можно было бы сказать, что пока люди не развили дифференцированное сознание (или сознательное эго), они воображали Бога или богов себе подобными, так что совпадение добра и зла было частью как их, так и божественной природы. Более продвинутые духовные традиции унаследовали некоторые из этих монистических подходов; таким образом, мистическая еврейская теология говорит, что Бог принимает участие как в доброй, так и в злой тенденции (yetzirim).
С развитием сознания ум начинает различать благотворную и вредоносную стороны бытия. Напряжение от попытки удержать концепцию Бога, соединяющего добро и зло, становится невыносимым, так что разуму приходится их разделять. Таким образом, возникает понятие радикального дуализма, самым ярким примером которого является Зороастризм. Здесь истинный и добрый Бог, Ахура Мазда (иногда называемый Ормаздом) имеет божественного антагониста, известного как Ангра Майнью (Ахриман). Они вовлечены в вечную космическую борьбу за превосходство. И хотя Ахура Мазда является высшим, и его победа обеспечена, до тех пор, пока творение терпит Ангра Майнью, борьба с ним будет продолжаться, принося в мир страдания.
Сложное, но безличное видение зла и его происхождения можно найти в великих религиях, зародившихся в Индии. Эти традиции рассматривают зло, как часть непросвещенного состояния существования и видят причину злого в невежестве (avidya). При достижении просвещенного сознания и, следовательно, восхождения за пределы всех дуальностей, практик освобождается от кармы и от всех условий, в которых проявляется зло. То, что такое освобождение неизбежно приводит к прекращению воплощенного существования не всегда верно, но жизнь, как мы её знаем, несомненно, прекращается, и вместе с ней также наступает конец зла.
Четвертая категория включает в себя классический монотеизм, такой, какой мы находим в ортодоксальном Иудаизме и Христианстве. Хотя традиции других трех категорий приписывают существование зла Богу, противоположному злобному Богу, или же человеческому невежеству, иудео-христианская мысль находит корень зла в человеческом грехе. Как мы видели в главе 3, миф сотворения основной иудео-христианской традиции с его историей о Саде Эдема и любопытными событиями, произошедшими там, формирует основу для данного представления. То есть преступление, совершенное первой человеческой парой, привело к «падению» творения, и результатом этого является нынешний мир.
Даже в секуляризированном веке, таком, как наш собственный, могучий призрак подобных верований продолжает бросать тень на наши умы. Можно только гадать, как иначе могла бы развернуться история, если бы вина Падения не сдавливала души мужчин и женщин в иудео-христианской культуре!
Гностический взгляд
Гностики, как древние, так и современные, соглашаются с буддистами в том, что страдание есть экзистенциальное проявление зла в мире. И хотя страдания людей с их сложной физиологией и психологией имеют особенный утонченный характер, все другие создания также переживают страх, боль и несчастия. Как говорит святой Павел, все творение стонет и мучается от боли (Послание к Римлянам, 8.22). Как отмечалось во второй главе, гностики видят это дефектное состояние мира как результат не первородного греха, а первоначальной ошибки. Рассуждая в более абстрактных терминах, зло является частью структуры мира, в котором мы живем. Если существует Создатель этой реальности, то тогда, конечно, он несет ответственность за злое в нем. Однако для верующих монотеистических религий гностическая позиция кажется кощунственной, и даже те, кто считает себя неверующими, часто взирают на неё с тревогой. Гностическая позиция может быть лучше всего понята в свете её исторических корней. По мнению большинства современных ученых и как говорилось ранее, гностицизм появился в еврейской религиозной среде (вероятно, в ее гетеродоксальных проявлениях), а затем соединился с еврейской ересью, которая стала христианством. Как мы видели во второй главе, гностики столкнулись с образом монотеистического Бога в Ветхом Завете и его адаптированным образом в Новом Завете, который часто оказывался гневным, мстительным и несправедливым. Несложно заключить, что очевидно несовершенный Бог сотворил мир по своему несовершенному образу. Гностики задаются важным вопросом: действительно ли этот убогий Создатель является конечным, истинным и благим Богом, или он есть незначительное божество, которое либо не знает о силе, пребывающей над ним, либо же осознает эту вышестоящую власть, но решает узурпировать место верховного Божества? Гностики отвечают, что этот Создатель, очевидно, не есть истинный, конечный Бог, но скорее Демиург, вторичное божество. Он является творцом зла и несовершенства в мире. Таким образом, явное богохульство возложения мирского зла на плечи Создателя, как оказывается, зародилось в столкновении гностиков с монотеистическим Богом. Герметизм, движение, родственное гностицизму, уходит своими корнями в язычество. Из-за этих истоков герметики не наследовали Ветхому Завету и имели что возразить этой амбивалентной фигуре, поэтому смогли занять менее жесткую позицию. Их концепция зла не придает особого значения связи злодеяний с Демиургом. В настоящее время многие люди склонны отдавать предпочтение герметизму по этой самой причине. Многие пробовали избежать признания дефектов этого творения и, следовательно, недостатков самого Создателя, однако, ни один из их аргументов не впечатляет гностиков. Древние греки, особенно неоплатоники, сосредоточенные на гармонии Вселенной, благоговеющие перед её великолепием, могли забыть свои собственные несчастья, а также проблемы и горечи обычной жизни. «Посмотрите на этот прекрасный мир», — говорят они; узрите великолепный порядок, действующий сам по себе и вечно поддерживающий сам себя. Как можно назвать нечто столь прекрасное и гармоничное злым? Гностики всегда отвечали, что дефекты, заброшенность и отчужденность существования нельзя отрицать, а это значит, что Вселенная только частично является гармоничной и упорядоченной. Даже тем, кто находится под влиянием восточной духовности, кто говорит, что закон кармы — посредством которого чье-то преступление создает несчастье в дальнейшей жизни (или даже в жизни следующей) — объясняет несовершенство проявленного мира, гностики могут возразить, что карма может в лучшем случае лишь объяснить, каким образом функционирует сеть страданий и несовершенства. Все это не объясняет, в первую очередь, почему эта печальная система существует.