Ересь добрых мужчин и женщин
Благородные дворцы, выступающие из крутых слонов горы, долины, усыпанные оливковыми рощами и виноградниками, деревни и города, построенные из камня и населенные древними людьми, предрасположенными к духовным занятиям, и все это освещается мягким светом средиземноморского солнца — таково окружение прекрасной и трагической судьбы религии катаров. Нет убедительных доказательств того, что религия катаров, которая процветала в Лангедоке в XII-XIII веках, была основана пророком Мани, хотя такая возможность, безусловно, существует. «Средневековые манихеи» — этим именем окрестил катаров сэр Стивен Рансиман (1947). И манихейство было наиболее известной гностической религией. Спустя некоторое время, всякая гностическая духовность была отнесена ее оппонентами к манихейству. Испанский епископ четвертого века Присциллиан из Аволы, христианин с гностическими склонностями, был сожжен на костре как «манихей». Его епархия включала то, что когда-то называли Аквитанией — там, где расположен Лангедок. Возможно, его наследие как первого «сожженного» сделала что-то для нынешнего возрождения религии, первоначально известной как религия катаров. Историки рассказывают нам, что катары юго-западной и западной Европы получили свои учения с Востока. В последнем веке первого тысячелетия н.э., болгарский священник по имени Богомил проповедовал на своей родине гностическую веру, которая в одиннадцатом и двенадцатом веках распространилась в другие Балканские страны и Малую Азию. Будучи все-таки объектом для множественных гонений, Богомилы были стойкой религиозной группой, в Боснии, где их система веры стала государственной религией, они продержались до Турецкой оккупации в пятнадцатом веке (многие богомилы Боснии перешли в ислам и затем составили ядро мусульманского населения Боснии). Известные данные о богомилах указывают на них, как на радикальных гностиков, несмотря на то, что их учение несколько более жесткого и тяжелого характера, нежели философский Гнозис их античных предшественников в Александрии. Болгарские миссионеры были определенно вовлечены в стимуляцию гностического религиозного возрождения в Европе, которое началось в двадцатом веке. Однако, произошел ли большой подъем гностицизма, сконцентрированный в Лангедоке, исключительно из-за балканской евангелизации остается неясным. Область Пиренеев была долгое время известна как место неордоксальных и эзотерических духовных течений. Вполне возможно, что семена старых традиций проросли благодаря влияниям приезжих богомилов. Нам известно, что около 1172 года множество посвященных катарских perfecti (или «совершенных») собрались в маленьком городке Сен-Фелис-де-Карамане, в тридцати километрах от Тулузы. Под предводительством богомильского епископа из Константинополя по имени Никита, они предприняли широкую реорганизацию уже существующего движения катаров и разработали стратегии для распространения веры. Великое гностическое религиозное движение средневековья отправилось в путь. Слово «Cathar», которое переводится как «чистый» (или «очистившийся»), имеет греческое происхождение и использовалось симпатизирующими посторонними для описания последователей религии. Катары же просто называли себя «христианами», или иногда «истинными христианами» (искажение слова «Cathar» в ответе за официальный германский термин для еретиков: Ketzer). Поскольку некоторые из ранних Катар проживали в городе Альби, имя «альбигойцы» также было обычным явлением. Население же Лангедока просто и решительно называло катар «добрыми мужчинами и женщинами».
Евангелие Чистых
Как и следовало ожидать, гностицизм Катаров был адаптирован к менталитету и мировоззрению средневековых христиан. Гностический Демиург здесь стал просто Люцифером, или Сатаной — злым архангелом. Физический мир, по словам катаров, это в большинстве своем область лукавого, который держит души людей в плену до тех пор, пока они не прислушаются к освободительному сообщению Христа, пришедшему освободить их и забрать с собой в Царство Небесное. Неискупленные души перерождаются, облекаясь в плоть снова и снова, пока не воспользуются освободительной вестью и таинствами спасителя. Верховным средством освобождения, находящемся в ведении Церкви Катаров, было таинство «Consolamentum», которое выступало как посвящение, погребальный ритуал, Гностическое Искупление и Брачный Чертог — все в одном. Благодаря этому ритуалу обычный верующий мог стать «совершенным» и получить гарантию окончательного освобождения. Статус «perfecti» был открыт и для мужчин, и для женщин, и в самом деле множество выдающихся женщин совершали великие деяния, как духовные, так и материальные, внутри Церкви Катаров. Как в манихейской церкви, так и здесь, большинству сообщества было разрешено вести мирскую жизнь с незначительными ограничениями. Однако не было редкостью для мужчин и женщин пожилого возраста, после взросления их детей и исполнения иных семейных обязанностей, просить разрешения на таинство «Consolamentum» и вступать в ряды «perfecti». Катарская Церковь была разделена на географические области, каждая из которых находилась под контролем епископа. Епископы исполняли свой долг при помощи двух сотрудников, известных как старший сын и младший сын. В случае смерти епископа, старший сын занимал его место, а младший сын становился старшим. Диаконы, осуществляющие большую часть работы по досмотру и евангелизации, были связаны с каждым епископом. Среди празднеств, Пятидесятница занимала выдающуюся позицию, так как Катары были очень преданы Святому Духу. Катары не строили церквей, но проводили свои собрания в больших домах, часто в знатных дворцах. Стол, покрытый белым полотном и украшенный множеством свечей, служил им алтарем. Катары считали человеческую душу ангельской по своей природе. Они учили, что полностью духовные людские души были украдены Люцифером и заключены им в человеческие тела, которые порочны по своей природе. Таким образом, как и во всех гностических системах, человеческое существо частично духовно, частично испорчено. Привязанность к земным вещам, включая сексуальное влечение, считались результатом оскверненных условий человеческой жизни. Perfecti вели жизнь аскетического отречения, которые включали радикальные модификации их диеты. Некоторые источники показывают, что perfecti были вегетарианцами, тогда как другие говорят, что они не одобряли выращивание животных для пищи, и потому жили за счет того «что движется в лесу или реке». Дворяне и дамы, привыкшие к большой роскоши, вступали в ряды perfecti в огромных количествах и жили жизнью простоты и дисциплины. Образ жизни добрых мужчин и женщин пробудил гнев католических церковников, чьи мужские и женские монастыри было общеизвестно развращенными. Таким образом, судьба катаров решилась посредством вражды и зависти церкви. В 1179 году Папа Александр III предал анафеме катаров, которая означала, что он на самом деле передает их на сожжение. Церковники, в частности Арно Амарик, аббат Сито и папский легат Петр из Кастельно, приложили усилия к тому, чтобы обратить катаров в католическую веру Население Лангедока взирало на гордых и богатых священников с презрением и сравнивало их со скромными perfecti.
Символические рисунки катаров, скопированные с резьбы на камнях и амулетах. Большинство из них содержат числа 4 или 6, которые служат признаком баланса и гармонии.
Другим противником был Доминик де Гусман (1172 — 1221), более известный как Святой Доминик. В 1206 году этот фанатичный испанец был уполномочен следующим папой, Иннокентием III, дабы взять на себя ответственность за духовное противостояние против катаров. В 1207 году он столкнулся с грозным катарским мастером, Гильбертом де Кастресом в известных дебатах в Фанжо. Доминик проиграл в дебатах и, таким образом, лишился шанса обратить катаров. Он ушел сердитым, обещая отомстить. Возможность для мести не заставила себя долго ждать. В 1208 году, вскоре после того, как Доминик покинул Лангедок, вооруженные сторонники катаров убили папского легата, Петра из Кастельно. Иннокентий III рассмотрел этот инцидент как причину призвания к крестовому походу против катаров — первому и единственному, который когда-либо проводился против христиан. Вскоре была учреждена позорная Святая Инквизиция, в частности, для преследования и уничтожения катаров. Эта отвратительная организация была передана под контроль членам доминиканского ордена, которые, как правило, были ненавистны даже многим католикам и обычно упоминались как «Божьи псы» (Domini canis). Тем, кто принимал участие в походе против еретиков, были обещаны как духовные, так и материальные преимущества. Страшный Альбигойский крестовый поход начался.
Символические конструкции катаров, показывающие различные вариации круга и креста в круге. Они символизируют вечные и сбалансированные качества Гностической плеромы.
Убийство для катаров, даже в целях самообороны, было нарушением их веры. Жизнь perfecti была посвящена исключительно актам религиозной службы и духовной практике. Одетые в длинные черные рясы, добрые мужчины и женщины пересекали земли, проповедуя то, что они считали Евангелием Чистого Христианства. Поселение, напоминающее скромные монастыри, было местом постоянной молитвы и медитации. Высокое дворянство было особенно склонно к катарской вере, но горожане и крестьяне были также привлечены к этой форме гностицизма. Их соотечественники, которые оставались в Католической Церкви, относились к катарам с уважением и любовью. На самом деле, католики Лангедока часто мечом и жизнью выступали в защиту катарских perfecti..
Добрая вера уничтожена
С 1209 года и почти до 1250-го волна за волной армий крестовых походов проникают в Лангедок. Правители Тулузы предпринимали отчаянные попытки задержать и предотвратить убийства своих подданных. Жители страны боролись и героически страдали. Часто католиков убивали вместе с катарами, как и в печально известном случае в Безье, где была дана команда предать каждого мечу, сопровождаемая словами: «Бог узнает своих!». Это замечание, хотя и, может быть, недостоверное, характеризует варварский дух Альбигойского крестового похода. В Минерве, Безье, Каркассоне, Тулузе, Пуиверте, Пюилоране и во многих других крепостях и городах, селениях и деревнях, происходили кровавые бойни. Осада и разгром каждой крепости или города обычно заканчивался массовым сжиганием еретиков. Прекрасный аромат средиземноморской флоры страны смешивался с едким дымом горящей человеческой плоти. Жестокие солдаты с севера, включая бретонцев, фламандцев и даже прибалтов с англичанами, были рады опустошать одну из самых культурных и красивых земель Европы. Ведомые сначала зловещим и безжалостным Симоном де Монфором, чья ортодоксальность уступала только его жадности, ради которой он копил земли и замки для личного обогащения, крестоносцы оставили за собой столь омерзительное впечатление, что оно сохраняется и по сей день. Монфор был убит при осаде Тулузы катапультой, управляемой героической женщиной, но его место заняли командиры, обладающие такой же жестокостью и бесчеловечностью. Несомненно, что самым священным местом и одновременно местом самого трагического поражения и смерти катаров был знаменитый замок Монсегюр. Вероятно, из-за священного места глубокой древности, эту крепость стала известна как «западная гора Табор» катаров. Восстановленное лидером катаров, Гильбертом де Кастресом, совместно с великой искусной графиней Эскларкмондой де Фуа, это замечательное строение располагается сверху гигантской скалы (pog) в высоких гора