Сегодня мы знаем, что гностики всегда разделяли понимание и прозрения, полученные от понимания. Это понимание не было общим и мирским, но олицетворяло высшее знание, более глубокое понимание божественного и человеческого, чем обычно доступное посредством веры и философии. Как и мистики других традиций, гностики считают, что это спасительное знание не проистекает из рациональных размышлений на основе заученных фраз (даже если они священны) или обучения с помощью книг. Тем не менее, они составляют тексты, усиливающие мистические прозрения и пытаются донести их до других. Эти тексты провозглашают существование трансцендентного и абсолютно милосердного Бога, основания реальности, являющегося неизменным и неизмеримым, выходящим за рамки какой-либо опосредованности или наложенных ограничений, которое можно было бы к нему отнести. Разумеется, такой образ Бога несовместим с образом деспотической, тиранической божественной личности, в которой, наконец, добро и зло, кажется, произвольно смешаны.
Из этой конечной сущности исходят искры или духи, сущности человеческих душ, и в неё же стремятся вернуться. Каждая духовная сущность есть чистая искра или атом божественного сознания, по сути той же природы, что и Бог. Хотя эти искры онтологически соединены с Божественностью, они экзистенциально отделены от неё. От этого разделения необходимо избавиться, поскольку, как заявляет библейское высказывание, «наши сердца беспокойны до тех пор, пока не найдут покоя у Господа». Несомненно болезненная, часто неясная, тоска по чему-то большему, более значительному и более стойкому, переживаемая в земном воплощении, является началом избавления от длительного разделения.
Используя еще раз метафору полуночного неба, мы можем рассматривать темный свод над нами как перфорированную вуаль, сквозь дырочки которой свет конечной реальности проникает в наше видение. Через отверстия-трещины во вселенной трансцендентная светимость входит в наше сознание. Этот свет есть свет гнозиса, пробуждающий возможность осуществления длительного, но еще нереализованного желания. Свет зовет свет, или Бог зовет своих детей, даже когда они кричат на него. Колпак, запирающий в нашей вселенной, снимается, и мы созерцаем громадный океан безграничного света, из которого мы были временно высечены, словно искры. Таковым было и продолжает оставаться видение гностиков. Основные компоненты этого видения малочисленны и просты по своей природе. Его его детальные приложения являются более многозначительными и сложными. Перейдем теперь к рассмотрению этих подробностей.
Глава 2. Гностическое мировоззрение
Сердцевиной гностицизма является особый духовный опыт, базирующийся на видении и соединении, который не поддается языку богословия и философии, но взамен этого имеет близкое родство с мифом и выражает себя через него. В этом контексте, термин «миф» не означает несоответствующие действительности истории, но скорее рассказы, вмещающие истины другого порядка, нежели богословские догматы или теории философии. Мифы высоко почитались в античном мире. Хотя они потеряли уважение в девятнадцатом и начале двадцатого веков, они все больше и больше возрождаются в наши дни. Небольшое мистическое возрождение произошло в последние десятилетия двадцатого века, в значительной степени при содействии К.Г. Юнга, Мирча Элиаде, Джозефа Кэмпбэлла. Их деятельность способствовала широкому пониманию того, что значения настоящей мифологии (античной или иной), способна помочь избавиться от отчуждения и потери чувства укоренненности, широко распространенных в индивидуальной и коллективной психе нашей культуры. Таким образом, сегодня мы находимся в гораздо лучшем положении, чем сто лет назад, чтобы оценить мистические послания гностиков. В этой главе представлены некоторые основные мотивы гностических мифов. Поскольку они должны быть показаны в прозе, а не в поэтическом и образном языке оригинальных источников, некоторая их красота и привлекательность теряется.
Бог и Космос
Большинство религий и философских систем признают, в той или иной форме, что мир несовершенен. Различаются они предложениями о том, что с этим делать. Во многих традициях человечество — это порождение злодея. Основное направление иудео-христианской мысли, к примеру, утверждает, что грех первой человеческой пары привел к падению не только человеческой расы, но и всего творения. Пороки и зло земной жизни рассматриваются как последствия этого падения. Некоторые радикальные экологи придерживаются крайних позиций, которые кажутся современным светским переводом доктрины Падения. Человеческие существа рассматриваются как расхитители, подлинные грешники, которые постоянно разрушают естественный рай. У гностиков есть уникальное мнение на этот счет: они считают, что мир несовершенен из-за того, что он был создан в порочной основе.
Гностицизм начинается с признания того, что земная жизнь полна страданий и непостоянства. «Жизнь тяжела, а затем вы умираете» — это поговорка, с которой соглашаются гностики, хотя они могут смягчить первую часть и, таким образом, скомпенсировать её. Все формы жизни поглощают другие, чтобы питаться, и уже поэтому приносят друг за другом боль, страх и смерть. Эта истинно даже для травоядных животных, которые живут за счет уничтожения растений. Кроме того, так называемые стихийные бедствия — землетрясения, наводнения, пожары, засухи, извержения вулканов, чума — приносят страдания и смерть на своем пути. Чем сложнее организм, тем сильнее это чувство страдания и бедствия.
Смело и прямо встретиться с этими тревожными фактами нелегко. Большинство человеческих существ имеют сильную психологическую потребность воспринимать жизнь как в каком-то смысле благотворную и потенциально счастливую. Гностики (и Буддисты) зачастую рассматриваются как пессимисты и ненавистники мира из-за их готовности смотреть в глаза мрачной его стороне. Тем не менее, обе эти традиции утверждают, что есть выход из страданий и невежества, и что этот путь предполагает существенное и спасительное изменение в сознании.
Пока человек не будет поднимать своё сознание за пределы физического мира, к высшим, духовным реальностям, порабощение души темнотой (будь то тьма внешняя, физического мира или мира разума) продолжается. Похоже, что тело и разум были прутьями клетки, в которой душа (или дух) пребывала, словно в ловушке. Когда пленник покидает пределы клетки и взлетает вверх, происходит подъем в высшие сферы, где обретаются высший смысл и счастье. Парение в этих областях наконец-то приводит к постижению своего первоначального дома, Божественности.
Описание гностиков как пессимистов удается только в том случае, если кто-то считает, что физическая и персональная психологическая сферы являются единственными реальностями. К сожалению, эта точка зрения лежит в основе большинства светских мыслей нашей культуры. В противоположность этому мнению, гностики предают большое значение самостоятельно освобождаемому потенциалу трансцендентного сознания.
Читатель может быть знаком с известной аллегорией Платона о пещере. Заключенные, прикованные к стенам пещеры, так что могут видеть только тени реальных предметов и воспринимают эти тени как реальность. Однако, реальность — это свет, являющийся источником теней. Гностики считают, что люди имеют потенциал для того, чтобы отвернуться от теней на стене и воспринять реальность непосредственно. Это основание для важного момента: сотворенный мир, в том числе большая часть человеческого разума, рассматривается гностиками как зло, прежде всего потому, что он отвлекает сознание от познания Божественного. Материальное неизбежно пленяет индивида внешней стороной (психологи называют это «экстраверсия»), в то время как беспорядок личного ума фокусирует на себе внимание изнутри. Из-за этого двойственного отвлечения внимания, внутренний мир оказывается забытым. И все же эта внутренняя часть («дух», греческое пневма)) является точкой трансцендентности в области человеческого опыта, ибо только она одна имеет прямую связь с конечной Божественностью. Благодаря опыту трансцендентности, то, что гностики называют истинным «первородным грехом», а именно отчуждение и разделение человека с Богом, может быть устранено.
Высказывания о том, что гностицизм антикосмичен и что гностики — это ненавистники мира, являются чрезмерным упрощением. То, с чем борется гностик — не есть столько космос, сколько отчуждение сознания от конечной реальности, лежащей в основе космоса, которая в монотеистических религиях называется «Бог». Так как для души без гнозиса космос видится единственной реальностью, то это является препятствием для истинной гностической цели, являющейся восхождением сознания над всеми физическими и психическими суррогатами реальности к реалиям истинным, за пределы материи и разума.
Древние гностики жили в основном в монотеистической обстановке. Евреи и христиане, и даже языческие герметики, верили в единственного Бога. Монотеисты представляют Бога как творца и, как правило, также как надзирателя, законодателя и полицейского Вселенной. С тех пор гностики — это кажется разумным — не могли поверить, что грешная пара человеческих прародителей могла привести к бесчисленным порокам и неприятностям мира, они выделяли только одного виновного: Творца, самого Бога. Мир не пал, говорят гностики. Он был несовершенен с самого начала.
Утверждение о том, что мир был создан несовершенным божеством через свои собственные недостатки, имеет смысл, когда индивид понимает гностическую концепцию Бога, которая является более тонкой, чем большинство других. Бог для гностиков — это конечная реальность, находящаяся за пределами реальности сотворенной и, в некотором смысле, совершенно чуждая ей. Как и каббалисты, вкупе с большинством эзотериков по всему миру, гностики заменяют идею сотворения идеей эманации Божественно начала. Трансцендентный Бог не создает. Божественная сущность проистекает, проявляется из непроявленного состояния, что создает возможность для отдаленного, более конкретного творения. Подлинный Бог всегда остается первопричиной, а другие объекты становятся подчиненными (или вторичными) причинами сотворения.