— Здорово! — искренне сказал я. — Мне бы так научиться!
— Ты-то как раз вполне можешь этому научиться со временем, — совершенно серьезно сказал он. — Нужно только, чтобы оно у тебя было, это самое время!
— Думаешь, я бы смог научиться? — опешил я.
— Да, ты легко всему учишься, — равнодушно подтвердил он. — Именно поэтому ты такой избалованный. Ходишь, ноешь, что утратил свое распрекрасное могущество, а сам почти не пытался это исправить. Я уже говорил тебе, что это глупо, могу еще раз повторить.
— Я уже понял, что это было глупо, — вздохнул я. — Но что толку кусать локти! Я же не могу вернуться в прошлое и начать вести себя иначе…
— Верно, не можешь, — согласился он. И одобрительно заметил: — Хорошо, что ты это понимаешь!
— Теперь я буду пробовать снова, — пообещал я. Не ему, конечно, — скорее уж себе. И с надеждой спросил: — А может быть, в этом вашем мире Хомана все надо делать как-то немного иначе, а я просто не знаю, как?
— Тоже верно, — откликнулся Вурундшундба. — Но я не могу дать тебе какие-либо инструкции. Ты не владеешь Истинной речью, а на кунхё вести разговоры о магии бесполезно: в этом языке нет нужных слов…
— Что это за «истинная речь» такая? — заинтересовался я. Кажется, я уже слышал это выражение от Таонкрахта, только не мог вспомнить, по какому поводу…
— Истинная речь — это Масанха, первый язык мира Хомана. В неискаженном виде Масанха представляет собой одно бесконечное и могущественное заклинание. — Мой спутник говорил на эту тему с явным удовольствием. — Все Мараха изначально владели Истинной речью, но немногим удалось сохранить ее в первоначальном виде. Нам — удалось… Впрочем, даже искаженная Масанха — прекраснейший из языков, единственный язык, на котором можно объяснить, что такое Вечность…
— А я бы не мог его выучить? — робко спросил я. — Провести ночь у какого-нибудь «правильного огня»…
— Так ты Масанху никогда не выучишь, — усмехнулся он. — Чтобы владеть Истинной речью, надо или родиться одним из Мараха, или своими глазами увидеть каменные спирали на острове Махум — там, где плясал Шапитук, создавая первые письмена мира Хомана… Нет другого способа выучить наш язык: тут тебе не помогут ни твои способности, ни огонь Ургов, ни мудрые наставники. Впрочем, пока тебе Масанха без надобности, так что забудь.
— Но ты сказал, что если бы я владел Истинной речью, мы могли бы поговорить о магии…
— Ничего, сам как-нибудь разберешься: личный опыт гораздо важнее, чем самые лучшие разъяснения! — отмахнулся он.
— Но ты сам говорил, что у меня совсем мало времени, — жалобно сказал я.
— Значит, тебе придется сделать это очень быстро или обходиться вовсе без магии. Не надо много колдовать, чтобы добраться до Варабайбы. А там, глядишь, отправишься домой — чего тебе еще…
Потом мой спутник умолк, а я больше не решался надоедать ему со своими вопросами, хотя сейчас, когда я немного пришел в себя после дневных волнений, у меня их образовалось столько, что я мог бы трещать без умолку года два, честное слово!
— Скажешь мне, когда устанешь, — снисходительно предложил Вурундшундба часа через два. — У меня нет цели загонять тебя до полусмерти. Да я и сам с удовольствием сделаю паузу. Люблю спать в лесу!
— Я уже давно устал, — честно признался я. — Но я подумал, что должен подстраиваться под тебя, пока ноги держат. В конце концов, это путешествие нужно мне, а не тебе…
— Ты быстро усвоил, как следует разговаривать, чтобы я не считал тебя безнадежным дурнем, — одобрительно заметил он. — Было бы неплохо, если бы ты усвоил не только порядок слов, но и скрытую в них мудрость… Ну да ничего, дело наживное!.. И имей в виду на будущее: ты можешь смело говорить мне, что тебе требуется отдых. Я не рассержусь и не брошу тебя в лесу. Во-первых, я уже взялся посадить тебя на страмослябский корабль, а у нас не принято легко отказываться от собственных решений. А во-вторых, у меня есть и другие дела в тех краях. В этом году моя очередь приглядывать за этим нелепым народцем… Между прочим, они тоже гости в нашем Мире, как и альганцы. Но гораздо забавнее!
— У вас так много чужаков? — удивленно спросил я.
— Больше, чем ты думаешь! — согласился он. — Особенно здесь, на Мурбангоне. Есть такие места, где их совсем нет: на Мадайке, например… А в этой части Мурбангона Рум-тудумов больше, чем местных уроженцев, это точно! Вся знать Земли Нао — Рум-тудумы, не только альганцы.
— И в Эльройн-Макте тоже? — заинтересовался я.
— Я же сказал: вся знать Земли Нао. Почему Эльройн-Макт должен быть исключением? — ухмыльнулся он. — Ну что, делаем остановку?
— Ага, — кивнул я. И тут же снова спросил: — А их слуги — они откуда?
— Слуги-то как раз местные. — Мой спутник свернул куда-то в заросли, потом позвал меня. — Иди сюда, здесь будем ночевать. Только лбом в дерево не вмажься…
Я нырнул за ним в густые кусты, угольно-черные в темноте, и через мгновение оказался на небольшой круглой полянке, со всех сторон окруженной плотным кольцом деревьев.
— Так что, слуги — местные? — я вернулся к прерванному разговору. — А почему они такие идиоты? Я встретил в лесу еще одного местного жителя, Мэсэна — совершенно нормальный мужик! Со своими причудами, но идиотом его не назовешь…
— Все правильно, слуги альганцев и прочих господ в Земле Нао — полные идиоты, потому что они люди хурмангара, — объяснил Вурундшундба. — Хурмангара и не могут быть умными, им это ни к чему, они рождены для того, чтобы просто жить: питаться, размножаться и умирать… А вот твой Мэсэн скорее всего — полукровка.
— Да, он сам говорил, что его мать из какой-то касты… кажется, Ханара. А отец — шархи из Клохда… Смотри-ка, я даже запомнил! И он очень радовался, что так получилось.
— Ну вот, все правильно, он — полукровка. Мать из хурмангара — причем в касту Ханара входят самые сообразительные из них! — а отец — Рум-тудум. Из таких выходит толк. Обычно они гораздо смышленее, чем сами Рум-тудумы — о хурмангара я уже и не говорю… Все, хватит о них! Я хочу есть.
— Я тоже, — робко согласился я.
После всех этих рассуждений о том, что «не следует делать для человека то, что он способен сделать для себя сам», я был вполне готов к тому, что мой спутник пошлет меня подальше и посоветует поискать какие-нибудь ягоды или, еще лучше, поохотиться… Но он меня не послал.
— Ладно уж, и тебя накормлю, — снисходительно сказал Вурундшундба, усаживаясь на траву. — Кстати, ты интересовался, где мы берем то, что нам требуется? Смотри внимательно.
После этого заявления он хлопнул ладонью по земле перед собой, а когда отдернул руку, его лицо озарилось оранжевым светом: это пылал маленький, но веселый костерок.
— Я всегда считал, что огонь — самый хороший компаньон, — заметил Вурундшундба, откидывая с лица свой необъятный капюшон. — Так что пусть себе горит!
Я увидел, что он улыбается — вполне дружелюбно. Вот уж не ожидал: честно говоря, этот дядя показался мне самым хмурым из всех. Может быть, все дело было в его сросшихся бровях?
— Развести огонь проще всего, — доверительно поведал он мне. — Достаточно знать его имя на Истинной речи… Впрочем, ты-то говоришь только на кунхё! Ну и ладно, обойдешься без этого чуда, оно тебе пока ни к чему… Смотри дальше!
Он снова хлопнул ладонью по земле, и перед ним тут же появилось огромное блюдо, наполненное чем-то съедобным. Яне мог разглядеть, что это было, но пахло оно восхитительно. Пока я принюхивался, мой спутник добыл еще одно блюдо, гораздо меньше первого, и вилку с двумя зубцами. Он немного помедлил, потом переложил туда несколько небольших кусков, твердо сказал: «Ну и хватит!» — и протянул мне.
Я не выдержал и рассмеялся: у моего приятеля Мэсэна были примерно такие же представления о справедливости, но все-таки у него мои порции оказывались гораздо больше!
— Зря смеешься. Вот увидишь: тебе этого хватит с головой, — заметил Вурундшундба. — Еще обожрешься, попомни мои слова!
Сам он ел с неким почти религиозным остервенением. Я удивленно подумал, что в этом Мире все жрут как не в себя — взять хотя бы мою подружку Альвианту! Но мой новый знакомец явно был одним из самых великих мастеров…
Я так на него засмотрелся, что на время забыл о своей порции. А когда вспомнил, с удивлением обнаружил, что есть мне больше не хочется. Я, конечно, все-таки начал жевать. Содержимое тарелки оказалось удивительно вкусным, но ел я не то из вежливости, не то из упрямства.
— Что, аппетит пропал? — насмешливо спросил Вурундшундба. Он уже расправился со своей огромной порцией и теперь наблюдал мои вялые попытки получить удовольствие от трапезы.
— Наверное, я очень устал, — с некоторым сомнением сказал я.
— Не так уж ты и устал. Просто тебе не требуется есть, пока ты находишься рядом со мной. Достаточно просто смотреть, как ем я. В наших лесах даже звери почти никогда не охотятся, а все потому, что не испытывают голод, находясь рядом с нами. Я угостил тебя только для того, чтобы ты не тратил свои скудные силы на очередную обиду. Если больше не можешь жрать, выброси в огонь.
— Спасибо за совет, — вежливо сказал я. — Я действительно чувствую себя сытым, но это твое — уж не знаю что! — оказалось таким вкусным, что мне все-таки хочется доесть, если можно…
— Да на здоровье! — коротко хохотнул он. — Смотри только, чтобы тебе дурно не сделалось от обжорства.
Дурно мне не сделалось, но я умудрился сладко задремать над пустой тарелкой.
— В одеяло укутайся, — ворчливо посоветовал мой спутник. — Зря, что ли, Урги тебе его дали? Без него простудишься: ты же хилый, как заморское растение!
Я открыл глаза и обалдел: мой приятель Вурундшундба возлежал на великолепном ложе — с разноцветными перинами, пестрыми маленькими подушечками, да еще и с помпезным балдахином в придачу. На лесной полянке эта роскошь выглядела более чем дико!
— Ух ты! — завистливо сказал я.
— Только не трудись просить такое же. Обойдешься, — буркнул Вурундшундба. Потом примирительно добавил: — Поверь мне: ты гораздо лучше отдохнешь на траве, завернувшись в одеяло Ургов, которое является не просто волшебной вещицей, а твоим единственным охранником… А если я добуду для тебя такую же кровать, это будет моя ворожба. Не уверен, что тебе будут сниться сладкие сны на таком ложе. Понятно?