— Нет, — удивленно сказал я. — Сейчас просто здорово!
— А на Хое тебе было плохо? Или у меня дома, в Сбо?
— Ни в коем случае! — Я даже головой помотал для убедительности. — Только иногда в голову лезли мрачные мысли про эти проклятые «гнёзда»…
— Ну вот, — кивнул Хэхэльф. — Только иногда, но не слишком часто, верно? У тебя было много замечательных дней, а если ты вернешься домой и расскажешь кому-нибудь свою историю, этот человек тоже вполне может сказать: «Тебе несладко пришлось», — и будет не так уж прав. Он упустит из виду, что большую часть времени ты просто жил и наслаждался жизнью, а не обдумывал свою печальную участь…
— Ты такой мудрый — просто ужас! — усмехнулся я.
— Бывает иногда, — он пожал плечами. — Но быстро проходит, так что не бери в голову!
Ночью я спал как убитый, зато перед самым пробуждением настойчивый шепот напомнил мне о существовании ветра по имени Овётганна. Я проснулся под колокольный набат своего глупого сердца, которое никак не могло решить, от чего ему содрогаться: от ужаса или все-таки от радости… Все утро шепот из сна продолжал звучать в моих ушах, и у меня голова кругом шла от его невнятных, но соблазнительных обещаний…
Хэхэльф переложил нелегкое бремя управления парусником на плечи своей команды и возился со щенками чару.
— Они меня не очень-то слушаются, Ронхул! — пожаловался он. — То и дело норовят за палец тяпнуть! Как ты с ними управляешься?
— Да никак. Просто говорю, что они хорошие собачки…
— Пробовал, — мрачно отозвался Хэхэльф. — Не помогает.
— Наверное, тебе не хватает искренности, — предположил я. — Ты же с детства знаешь, что они кусаются… А чего ты, собственно, мучаешься? Просто намажь им носы кумафэгой.
— Придется, — вздохнул он, пытаясь удержать на руках расшалившуюся парочку. — Я думал, может, у тебя есть какой-то секрет — чего добро зря переводить…
Я взял у него щенков и укоризненно сказал им:
— Такой хороший дядя этот Хэхэльф из Инильбы, а вы его кусаете! И не стыдно?
Щенки притихли и внимательно смотрели на меня блестящими черными глазками.
— Больше не кусайтесь. Он ваш новый хозяин, — строго прибавил я и отдал щенков Хэхэльфу.
— Подействовало! — восхитился он. — Смотри-ка, Ронхул, они и правда присмирели!
— Будем надеяться, что это надолго, — зевнул я. — Возись с ними побольше, гладь, корми — глядишь, привыкнут.
— Ладно… Вообще-то бунаба воспитывают своих чару в строгости, — заметил он, осторожно поглаживая загривки своих питомцев.
— Правильно делают, наверное, — согласился я. — Только я так не умею. Строгость — не мой стиль, к сожалению. Если уж любишь — какие могут быть строгости! А если не любишь, и возиться не стоит…
— А ты любишь этих щенков? — удивился он. — Чего же тогда мне подарил?
— Любить — не значит навсегда оставлять при себе, — улыбнулся я. — И потом, я их люблю только пока вижу. А когда не вижу — забываю. Речь не только об этих маленьких чару, конечно…
— Здорово! — почему-то восхитился Хэхэльф. — Так и надо.
— Мои близкие всегда хором твердили, что это — мой самый большой недостаток, — усмехнулся я. — Они называли меня бездушным, поскольку я мог наговорить им кучу замечательных вещей, аргументированно объяснить, что жить без них не могу, а потом уйти и пропасть на несколько месяцев, лет или вообще навсегда — просто потому, что меня закружила какая-нибудь другая жизнь… Наверное, они не так уж ошибались. Недавно я был готов целыми днями выть от смертной тоски по тем, кто остался дома, а теперь сижу здесь рядом с тобой и сожалею только об одном: что времени, отпущенного мне, не хватит на то, чтобы исколесить весь этот удивительный Мир под парусом твоего «Чинки». Но я заранее знаю, что стоит мне оказаться дома, среди друзей, которых я уже почти забыл, я тут же выкину из головы все нераскрытые тайны Хоманы, и свежесть здешних ветров, и нежность зеленых волн, и белые стены моего дома на окраине Сбо, где мне так и не довелось пожить… Даже тебя и твой замечательный парусник, дружище!
— Тем лучше, — пожал плечами Хэхэльф. — Мне твой подход нравится: я и сам такой! Что бы ни случилось с тобой, но как только ты исчезнешь отсюда, ты займешь свое место в копилке моих историй, которые так приятно рассказывать приятелям за кружкой хорошего пива. Можно тосковать по ушедшим друзьям, но кто станет печалиться по герою истории? А мои ушедшие друзья становятся героями историй, как только за ними закрывается дверь…
— Мне так и показалось с самого начала, — улыбнулся я. — Ты же путешественник, Хэхэльф из Инильбы! А настоящие путешественники получаются только из «бездушных» типов вроде нас с тобой… Кстати, о путешествиях: ты обещал рассказать мне о своих делах в Земле Нао. Не передумал?
— Можно и рассказать, — зевнул он, усаживаясь поудобнее и вытягивая ноги. Один из щенков чару задремал, пригревшись на груди у нового хозяина, а второй вцепился в его сапог и теперь с азартом терзал несчастную обувь.
— Это девчонка, — заметил я. — Такая сердитая! А мальчик с тобой уже подружился.
— Я же говорил тебе, что бунабские женщины страшны в гневе! — усмехнулся Хэхэльф.
Мы немного помолчали: Хэхэльф думал, с чего начать свою историю, а я великодушно дал ему собраться с мыслями.
— Ты, наверное, уже заметил, что мои друзья бунаба на дух не переваривают все население Земли Нао поголовно, — наконец начал он.
— Их можно понять, — поддакнул я.
— Ну вот… Основная причина их неприязни состоит в том, что бунаба отлично знают: сама по себе эта земля — очень хорошее место. А вот обитатели там самые что ни на есть паскудные. Не могу сказать, будто все бунаба жаждут переселиться на Мурбангон, хотя есть и такие. Видишь ли, по бунабским законам на новой земле каждый простой человек может стать акуса-па-хумхой, а это значит, что его правнук будет именоваться ндана-акусой, даже если у него в хозяйстве имеется всего один наспех построенный дом из речных камней и старая агибуба… Впрочем, я не очень-то верю, что среди бунаба найдется много желающих покинуть обжитые места и поселиться на Мурбангоне, даже если им представится такая возможность! Но извести тамошних жителей, особенно альганцев — о, это старинная мечта всех хойских бунаба. Собственно говоря, это старинная мечта Варабайбы, что, в сущности, одно и то же… Сам-то он бог и заниматься такими вещами не имеет права: законы этого Мира допускают только войну людей с людьми…
— Понятно, — растерянно кивнул я, хотя ни черта мне не было понятно! — А от тебя-то что требуется? В одиночку перемочить все население Земли Нао? Ты, конечно, парень хоть куда, но ведь руки устанут гуки-драбаки махать!
— А палицей махать мне как раз и не придется. То есть, может быть, придется, но не чаще, чем обычно… Еще много лет назад ндана-акуса Анабан придумал очень хороший план. Подозреваю, что уже тогда он смотрел на меня как на потенциального исполнителя его замысла. В Земле Нао не доверяют бунаба, особенно хойским, а вот к халндойнцам относятся почти как к своим: у многих из нас предки родом из тех мест. Полагаю, именно поэтому мне и не пришлось заплатить жизнью за «подвиги» моего батюшки, а вовсе не из-за мягкосердечия старого ндана-акусы, как мне нравится думать…
— Так что за план-то? — с любопытством спросил я.
— Для того чтобы убить человека, не обязательно отрубать ему голову или пронзать сердце мечом, — глубокомысленно сказал Хэхэльф. — Достаточно лишить его чего-нибудь жизненно необходимого — например, воды или пищи — и немного подождать. Он окочурится совершенно самостоятельно, так что махать мечом не придется… Понятное дело, что отнять еду или тем более воду у всех обитателей Земли Нао невозможно. Но есть и другие варианты. Ты вот побывал в Земле Нао. — Хэхэльф лукаво уставился на меня. — Ну вот и скажи мне: как тебе показалось, без чего они там не могут обходиться?
— Без выпивки! — фыркнул я. — Просто перекройте им поставки сибельтуунгских вин: местные настолько ужасны, что через несколько лет они действительно вымрут.
— Обойдешься! — хмыкнул Хэхэльф. — У них желудки луженые. Подумай еще, Ронхул!
— Не знаю, — вздохнул я. — Разве что без дерьмоедов: эти идиоты…
— В точку! — взревел Хэхэльф. — В самую точку попал, Ронхул! Смотри-ка, какой ты догадливый!
— Вообще-то я пошутил, — растерянно признался я. — Что, ты действительно собираешься извести дерьмоедов? Но их же много! И, насколько я понимаю, в Земле Нао имеются такие специальные полезные ребята, Мэсэны, которые все время ловят новых…
— Все верно, — кивнул Хэхэльф. — Но для того чтобы извести дерьмоедов, не обязательно убивать каждого из них своими руками.
— А как же тогда? — удивился я.
— Дерьмоеды едят что? Дерьмо! — торжественно провозгласил Хэхэльф.
— Правда? — ехидно переспросил я. — Кто бы мог подумать!
— Не перебивай, умник, — досадливо поморщился он. — Откуда берется дерьмо, ты, надеюсь, тоже знаешь…
— Знаю, — драматическим шепотом сообщил я. — Мне Варабайба поведал по большому секрету!
— Очень хорошо, — ухмыльнулся он. — То есть если я скажу, что пища, которую едят люди, влияет на качество дерьма, ты не будешь терять сознание от изумления?
— Буду. — Я уже хохотал, как сумасшедший. — Но ненадолго. На две минуты, не больше, честное слово!
— Отлично. — Его неулыбчивый рот постепенно расползался в стороны, превращаясь в широкую ухмылку. — Так вот, Ронхул Маггот, внимай и трепещи: у меня есть шикарный сюрприз для жителей Земли Нао. Дивная заморская пряность, которой можно приправлять и мясо, и овощи. Скажу тебе больше: если щепотку этой дряни добавить в воду, получится замечательное средство от похмелья — именно то, что требуется по утрам знатным господам из Шантамонта и Эльройн-Макта, об Альгане я уже не говорю!.. Я совершено уверен, что жители Земли Нао будут скупать ее по любой цене, как только разберутся, что к чему. Но я не стану жадничать. Я буду продавать ее дешево. Так дешево, что найдется масса желающих скупать у меня товар и торговать им по всей Земле Нао. Что, собственно, и требуется.