Мортимер отвернулся, его вырвало.
Наконец, крики прекратились. Возможно, водитель потерял сознание или просто умер от болевого шока и потери крови. Мортимер снова поднял голову, страшась того, что мог увидеть.
Безногий водитель слабо подергивался, глаза его стали невидящими. Мясник передал ногу маленькой группе каннибалов, которые уже держали другую ногу над огнем. Запах жареной человечины едва не вызвал у Мортимера новый приступ рвоты.
— Поджарьте кровь! — крикнул жрец. — Сегодня мы празднуем!
Восторженные крики. Группа каннибалов достала инструменты: мандолину, гитару, гармонь и бонго. Они играли нечто среднее между кантри и поп-музыкой. Некоторые плясали вокруг огня. Когда мясо поджарилось, его разрезали на дольки и передали дикарям. Губы чмокали. Мясник приготовился разделывать руки и торс.
Мортимер снова лег на живот. Больше он не мог наблюдать. Он пополз вокруг лагеря, пытаясь подобраться ближе к пленникам. Мысль, что он может освободить своих друзей, была смехотворной. Но он должен был наблюдать, должен был говорить себе будущими бессонными ночами, что пытался это сделать.
Музыка, оранжевое пламя, пение, танцы и крики смешивались в картину ада, которая заставила бы Данте пописать в штаны.
Ползание по холодной и мокрой земле лишило Мортимера последних остатков сил. Он свернулся у пня, зажав руками уши в тщетной попытке отгородиться от жуткого барбекю всего в сотне футов. «Прости, Билл».
Наконец, его сморил сон, полный кошмарных видений.
Глава 16
Тихие голоса разбудили его. Мортимер с трудом открыл глаза. Темнота. Он моргнул несколько раз, и тени обрели форму. Костер гаснул, но света было достаточно, чтобы видеть происходящее, когда его глаза приспособились. Подсознание милосердно загнало ночные кошмары в неиспользуемый угол мозга. Все же смутный страх давил на него.
Мортимер лежал неподвижно, прислушиваясь. Группа каннибалов уменьшалась и, наконец, исчезла. Но по другую сторону пня слышались два женских голоса.
— Я так устала от этой вечеринки.
— Да. Роджер отсыпается.
— Разве сегодня не твой день рождения? Я думала, со мной ночью на дежурстве будет Дорис.
— Она неважно себя чувствует, а Роджер не мог встать. Он выпил так много забродившей крови.
— Иногда я немного устаю от забродившей крови.
Пауза.
— Правда?
— Кажется, так давно я не пила стакан вина или «Доктора Пеппера».
— Тебе действительно не нравится забродившая кровь?
— Нравится. Не пойми меня превратно. Я очень люблю забродившую кровь, но…
— Немного надоело человеческое мясо?
— Вот именно. Иногда я отдала бы все это за овощной салат и стакан «Шираза».
— Да, но ты ведь не бросишь все это? Кровь, человеческое мясо и весь образ жизни?
— Конечно нет. Здесь все мои друзья.
Пока женщины говорили, Мортимер украдкой выполз из-за пня и застыл при виде пары стройных ног в ковбойских сапогах. Женщины, очевидно, прислонились к пню, глядя на лагерь. Теперь Мортимер мог ползти незаметно. Он уже готовился к этому, когда одна из женщин встала и потянулась.
— Я отойду пописать. Скоро вернусь. — Она направилась к кустам и скрылась из вида.
Мортимер изменил свой план.
Он обогнул пень и схватил оставшуюся в одиночестве женщину, притянув ее к себе. Она собиралась закричать, но Мортимер зажал ей рот ладонью. Другая рука обхватила ее горло. Женщина дергалась и лягалась.
Она попыталась выцарапать Мортимеру глаза, но он перехватил ее руки. Он душил ее сгибом локтя. Вскоре она обмякла. Мортимер прислонил ее к пню, придав ей вид спящей. Схватив прислоненное к пню копье, он метнулся в свое укрытие по другую сторону пня.
Его руки дрожали, дыхание прерывалось. Он никогда никого не убивал голыми руками — тем более женщину.
Мортимер присел, держа копье, готовый к прыжку.
Вдалеке ухнула сова.
Другая женщина вернулась:
— Господи, Лидия, ты не должна спать на дежурстве. Что, если… Лидия!
Мортимер бросился на нее, вытянув вперед копье. При виде лица женщины он не отказался от своего решения. Она выглядела молодой, с темными волосами, широко открытыми глазами и невинным выражением наивной дочери в рекламе женской гигиены. Ее рот открылся, и Мортимер нанес удар.
Копье попало ей в горло. Кровь хлынула изо рта. Выдернув копье, он снова ударил ее в грудь. Она рухнула на колени, кашляя кровью, и упала на свою подругу.
Это были не те каннибалы, которых ожидал увидеть Мортимер, — не пляшущие дикари с костями в носах. Они могли быть членами Ассоциации родителей-учителей. «Боже, прости меня!»
Потом он вспомнил чудовищную стряпню, которую наблюдал несколько часов назад.
Мортимер склонился над телами, обыскивая их. У той, которую он ударил копьем, был хороший кривой нож с восьмидюймовым лезвием. Мортимер пристегнул его к своему поясу. К сожалению, их сухая одежда была не из его гардероба. Он обыскал их карманы, надеясь на коробок спичек. Но чуда не произошло.
Не раздумывая, Мортимер устремился к спящему лагерю.
В изгороди из костей нашелся промежуток, достаточно широкий для одного человека. Мортимер пролез в него, пригнувшись и сжимая копье нервными пальцами. Запах горелого мяса, смешанный с дымом костра, все еще висел в воздухе.
В тусклом оранжевом свете Мортимер видел ряд убогих хижин с другой стороны лагеря — грубые жилища, сколоченные из кусков дерева. Он шарил глазами по сторонам. Возможно, здесь была и другая охрана. Держась в тени, Мортимер подкрался к шестам, к которым были привязаны обмякшие тела его друзей.
Сначала он подошел к Биллу, поднял его голову и слегка ударил по лицу. «Проснись, приятель!»
Глаза Билла открылись. При виде Мортимера в них засветились удивление и надежда. Он открыл рот, чтобы заговорить, но Мортимер прикрыл его рот ладонью, покачав головой. Глаза Билла медленно двигались взад-вперед. Он вспомнил, где находится, и кивнул.
Мортимер разрезал веревки ножом, и Билл шлепнулся наземь. Он начал растирать ноги и запястья.
Яркий глаз Тайлер был открытым и настороженным. Она молча умоляла Мортимера поторопиться. Он освободил ее, и она тоже упала с гримасой и стоном. Очевидно, быть привязанным к шесту в течение нескольких часов — не слишком большое удовольствие.
Затем Мортимер освободил двух водителей. Один из них заплакал, Мортимер бросил на него сердитый взгляд, беззвучно произнеся: «Заткнись!» — и показал на проем в изгороди.
Внезапно позади раздались крики и брань — лагерь проснулся.
— Бегите! — крикнул Мортимер.
Вскоре они мчались вслепую по лесу — ветки хлестали их в темноте. Мортимер рискнул бросить взгляд через плечо.
Свет факелов, крики преследователей…
— Рассеемся! — крикнул Билл.
Мортимер не ждал, чтобы посмотреть, куда направятся другие. Он побежал дальше, его лицо и руки болели от множества царапин. Он мчался, пока не исчез свет факелов, не смолкли крики, и его сердцебиение не стало единственным звуком в мире.
Потом он побежал снова.
Леди
Глава 17
Как многие ночные кошмары, этот включал падение.
Сначала Мортимер упал в воду, темную и холодную, думая, что он летит к центру Земли.
Боль в конечностях, мокрая одежда.
Потом что-то мягкое остановило падение. Мортимер ощущал тепло и сухость. Кошмар кончился. Возможно, он умер. Это было бы облегчением. Мягкий свет над ним. Чистое ясное лицо, голубые глаза, золотистые волосы, подобные нимбу. Белая одежда.
«Ангел. Забирает меня на небеса».
Она заговорила, но Мортимер не мог ее понять. Возможно, это была латынь. Древний ангельский язык.
«Что это, ангелочек? Говори со мной на твоем святом языке».
— Я спросила, хотите ли вы супа, — произнесла женщина.
Мортимер осторожно приподнялся на локте, протирая кулаком глаза. Он лежал в постели на чистых белых простынях. Мортимер удивленно окинул взглядом комнату. Почти как больничная палата, но с цветастыми занавесками, личными вещами и книгами.
Он посмотрел на женщину с молодым и свежим лицом. Ей не больше двадцати. Она была в чистой белой пижаме. Нет-нет, не пижаме. Больничной одежде.
— Где я?
— Это Святой Себастьян в Лесах, — успокаивающе ответила девушка.
«Больница, — подумал Мортимер, или какая-то клиника. Слава богу!» Его нашли, или какой-то добрый самаритянин нашел и принес его сюда. Ему пришла в голову сумасбродная идея, что прошедшие девять лет были коматозной иллюзией, но это уже чересчур.
Тяжелые портьеры были задернуты. Свет исходил от лампы на потолке.
Его многочисленные царапины были обработаны. На глубокий порез под левым глазом наложена повязка. Свежий бинт на обрубке пальца. Его вымыли и одели в чистый больничный халат. Он провел рукой по мягкому хлопку.
— Ваша одежда в стиральной машине, — объяснила девушка.
Стиральная машина… Слова казались почти чужими. Он вспомнил свою первую стиральную машину и сушилку — подарок родителей Энн. Казалось невероятной роскошью, что они могут позволить себе не ездить каждую неделю в прачечную-автомат.
— Кто вы?
— Рут. А вы?
— Мортимер. Как вы нашли меня?
— Это не я, — ответила Рут. — Матушка Лола. Она сказала, что это судьба найти вас как раз вовремя.
Сколько пробежал Мортимер в слепой панике? Пять миль? Возможно, больше. Должно быть, он свалился от истощения.
— Она нашла кого-нибудь еще? Я был с другими людьми.
Рут покачала головой:
— Только вас.
Мортимер почувствовал сожаление. Он думал, увидит ли Билла снова. Ковбой успел стать близким другом.
— Это грибной суп, — предложила Рут.
Мортимер сильно проголодался.
— О'кей.
Рут по-детски улыбнулась, словно достигла чего-то, убедив его поесть.
— Я сейчас вернусь. — Она вышла, закрыв за собой дверь.
Он сел, откинувшись на подушки.
Другая женщина принесла поднос с супом. Она была старше, с обмякшей белой кожей и испуганными карими глазами. Неуверенно подойдя, она поставила поднос ему на колени.