Сайлас Джоунс протянул ему розовую ламинированную карточку. На передней стороне было грибовидное облако, превращающееся в пару женских грудей. На задней — имя Мортимера и слова «Платиновое членство».
— Что это?
— Что? — Джоунс выглядел удивленным. — Мистер Тейт, это один из самых желанных статусных символов нового мира. Платиновое членство в «Джоуи Армагеддонс». Оно дает вам право на особое обращение в любом из наших прекрасных заведений.
— В скольких?
— Не знаю, — признался Джоунс. — Кажется, при последнем пересчете их было около двадцати.
— А что за особое обращение?
— Увы, этого я тоже не знаю, так как не имел счастья достигнуть платинового членства.
Баффало Билл появился из спальни. На нем были только сапоги, шляпа и полотенце.
— Господи, это же гребаный Букингемский дворец! — Билл смешивал выпивку, работая с «Уксусной водкой Фредди». (Он просил бутылку джина «Майор Данди», но последняя партия была конфискована Красными Повязками.)
Билл обнял Мортимера за плечи.
— Такой жизни у меня никогда не было. — Он отхлебнул водку, поперхнулся, и она потекла по его подбородку.
Сайлас Джоунс прочистил горло.
— Безусловно.
Билл понюхал свою подмышку.
— Черт, я воняю, как пара лошадей после забега. Надо принять душ. — Он поплелся в ванную.
— Могу я внести предложение, мистер Тейт? — поинтересовался Джоунс. — Вы теперь обладаете умопомрачительным количеством армагеддонских долларов. Вероятно, вы захотите принять меры, чтобы… э-э… обезопасить их.
— Есть в городе открытый банк?
— Первый армагеддонский банк «Спринг-Сити» — авторизованная дочерняя компания клуба Джоуи Армагеддона. Я там старший кассир.
— Спасибо. Запишите меня. Когда я могу поесть?
— Кухня клуба откроется через час.
— Я бы хотел приобрести кое-что из одежды.
— Внизу в торговом пункте — превосходный выбор, а клуб располагает портным по вызову. Я могу отправить к нему посыльного.
— Выходит, «Джоуи Армагеддонс» — единственный магазин в мире?
— При всей скромности, мистер Тейт, думаю, вы скоро узнаете, что «Джоуи Армагеддонс» и есть мир.
Глава 10
Мортимер оставил Баффало Билла храпящим в императорских апартаментах и пахнущим, как мыло «Дайал».
Императорские апартаменты располагали этим мылом, а также шампунем «Пантин» и тюбиком зубной пасты «Эйм». Обычно апартаменты стоили сотню армагеддонских долларов за ночь. Для платинового членства сумма сводилась к шестидесяти.
Мортимер прошагал десять кварталов от арсенала к своему старому району. Он хотел найти свой дом до темноты. Несколько человек прошло мимо него по улице. Никто не поздоровался, но и не казался испуганным.
Некоторые дома выглядели абсолютно нормально. Другие были явно покинуты, а третьи сожжены до основания. Но было кое-что еще. Мортимер стоял посреди улицы, оглядываясь вокруг и силясь понять, что же это.
Наконец его осенило — нет автомобилей. Ничто не ездит, ничто не припарковано на обочинах. Бензин мог застояться, но куда делись машины?
Он двинулся дальше, свернул на свою улицу и быстро нашел свой дом. Окна были темными, как и в других домах. Нет электричества. Раньше дом был неплохим, с тремя спальнями, двумя ванными и камином. Теперь он выглядел грязным и запущенным. Кусты буйно разрослись, водосточные желобы болтались на стене. Минут десять Мортимер наблюдал за домом, но не увидел и не услышал никаких признаков жизни.
Он поднялся на три ступеньки к парадному крыльцу. Дерево скрипело под его сапогами. Кто-то нарисовал граффити на парадной двери: голубой круг с треугольником из трех точек внутри. Какая-то банда?
Его внезапно охватила тревога за Энн. Что случилось с ней? Смогла ли она выжить в то время, как мир сошел с ума?
Мортимер постучал в дверь. Казалось странным, даже спустя столько времени, стучать, прежде чем войти в собственный дом. Он открыл дверь и вошел.
Гостиная была почти пуста: диван с рваными подушками и сумка. Мортимер пытался вспомнить хорошие времена с Энн, долгие вечера у зажженного камина. Его глаза затуманились.
Старуха с диким взглядом, торчащими в разные стороны седыми волосами, со сковородкой в руке, разрушила чары. Она бросилась на Мортимера, размахивая своим оружием. Мортимер, защищаясь, вскинул руки и почувствовал болезненный удар по локтю.
— Пожалуйста, леди! Господи! — Мортимер отступил и споткнулся о сумку.
Старая леди стояла над ним, скривив беззубый рот; рваное платье болталось на ней, как плащ киношного супергероя.
— Это мой дом. Он пустовал, поэтому я нарисовала свой знак на двери. Таковы правила. — Она занесла сковородку над головой Мортимера для смертельного удара.
— Простите. — Он полез в карман, достал горсть монет и бросил их к ногам женщины. — Вот, возьмите их.
Старуха шагнула назад, глядя на блестящие монеты на полу.
— Это… — Опустившись на колени, она подобрала одну монету и поднесла ее к свету. — Армагеддонские доллары! — Женщина сгребла их дрожащими руками. — О, благодарю вас!
Она встретилась взглядом с Мортимером — один ее глаз закрывало бельмо.
— Погодите. Я знаю, что вам нужно.
— Мне ничего не нужно. — Мортимер поднялся. — Простите, что я вошел.
— Молодой щеголь вроде вас! Я знаю, что вам нужно от женщины.
— Боже мой! — Он попятился к двери.
Старуха рванула подол своего платья, пуговицы полетели в разные стороны.
— Возьмите меня, вы, разодетый ублюдок! Вы уже заплатили за все. — Ее дряблые груди вылетели наружу, как пустые грелки.
Мортимер с криком выбежал из дома.
— Чертов кобель! — кричала ему вслед старуха. — Вернитесь и достаньте вашу сосиску!
Глава 11
Вернувшись в Императорские апартаменты, Мортимер нашел пустую бутылку из-под водки. Он понюхал ее и поморщился.
Билл вышел из другой комнаты, заправляя рубашку. Он выглядел несколько настороженным.
— Простите, водка кончилась.
— Я нуждаюсь в выпивке.
— Звучит хорошо.
— Вы можете продолжать?
— У меня никогда не бывает ни тошноты, ни похмелья.
— Тогда пошли.
Они спустились вниз. Вечером многое изменилось. Мужчины у дальней стены крутили педали установленных там велосипедов, а половина из них сидели неподвижно, склонившись к рулю. Все тяжело дышали и потели. Лампочки для рождественской елки зигзагами поблескивали на потолке. Из невидимой стереоаппаратуры доносилась музыка. Мортимер прислушался.
— Знакомая мелодия. Что это?
— Тони Орландо[5], — ответил Билл. — «Стучи трижды».
Мортимер покачал головой.
Прозвенел звонок, похожий на дверной. Те мужчины, что неподвижно сидели на велосипедах, начали давить на педали, а те, которые только что крутили их, мгновенно замерли. Елочные лампы на момент потускнели, а голос Тони Орландо замедлился, но тут же выровнялся.
Перед ними возник мужчина в оранжевом смокинге и гофрированной рубашке, с закрученными усами и зализанными волосами с пробором посередине. Выглядел он как сбежавший из сумасшедшего дома псих.
— Джентльмены?
— Я хочу выпить, — заявил Мортимер.
— Мы приступаем к обеденной смене. Вам придется подождать.
Билл ткнул пальцем ему в лицо:
— Кто вы?
— Я Эмиль, метрдотель. Простите, но…
— Покажите ему карточку. — Билл ткнул Мортимера локтем.
Мортимер показал платиновую карточку:
— Эту?
Глаза Эмиля расширились, а кончики усов дрогнули.
— Сэр!
Метрдотель резко повернулся и щелкнул пальцами. Из ниоткуда возникли крепкие ребята, они моментально приготовили столик у сцены с белой скатертью и свечой. Эмиль с поклонами подвел их к столику.
— Покорнейше приношу свои извинения. Я не узнал вас, мистер Тейт.
— Забудьте об этом.
— Конечно, конечно. Очевидно, вы самый великодушный и щедрый…
— Он же велел вам забыть об этом, приятель, — оборвал восторги метрдотеля Билл. — А теперь принесите бутылку, прежде чем я пну вас в оттопыренный зад.
Улыбка Эмиля стала напряженной.
— Да-да.
— Принесите нам водку и чистые стаканы.
Эмиль удалился, кланяясь и бормоча себе под нос.
— Вы не должны быть так суровы с обслуживающим персоналом, — заметил Мортимер.
— Вы теперь важная персона и не можете позволить этим пеонам мочиться вам на ботинки.
Мортимер шумно выдохнул.
— Мне нужно выпить.
Билл склонился вперед, понизил голос:
— С вами все в порядке?
— Я был в моем доме.
Билл кивнул:
— Позвольте догадаться. Вашей жены там не было.
— Нет.
— Такое случается.
— Беззубая старая леди хотела, чтобы я ее трахнул.
— Вы действительно нуждаетесь в выпивке.
— Да.
Эмиль вернулся с бутылкой водки и двумя непарными стаканами. Кланяясь, он разлил водку.
— Официантки еще не заступили на дежурство, но для меня удовольствие принести вам бутылку и не заставить вас ждать.
Мортимер залпом выпил водку. Она обожгла ему горло. Он попытался поблагодарить метрдотеля, но разразился приступом кашля.
— Морт говорит спасибо, а теперь проваливайте, — доверительно сообщил Эмилю Билл.
Эмиль оставил бутылку на столе и отошел, закатив глаза.
— Это пахнет керосином, — сказал Мортимер.
— Не говорите глупости. Вы когда-нибудь пили керосин?
Мортимер признался, что нет.
— Тогда не болтайте вздор. — Билл наклонил бутылку и снова наполнил их стаканы.
— Я не знаю, где моя жена, — пожаловался Мортимер. — Даже не знаю, жива ли она.
Билл кивнул, потягивая виски:
— В новом мире нелегко отследить родню.
Родню! Ковбойские манеры Билла усиливались пропорционально выпитому. Но Мортимер не возражал. Ему нравился Билл. Нравилось пить с кем-то снова. Если бы Мортимер позволил своим глазам остекленеть и слушал музыку, забыв о том, как токсична водка, он мог бы поверить, что наслаждается счастливым часом после работы с сослуживцами из страховой компании, что он придет домой немного пьяным и займется любовью с женой. Энн. Где она?