Голова мальчика была опущена, словно он молился. Бедняжка, может, он и молился.
Они все были в шоке, но что касается Поля, то весь ужас его собственного потрясения заключался в тех странных мыслях, возникших у него после разыгравшейся трагедии; он не мог поделиться ими ни с кем. Интересно, у кого-нибудь еще в семье возникли подобные странные мысли?
Мог ли Донал приказать совершить это убийство, чтобы выпутаться самому из неприятностей? Это был первый вопрос. Да, конечно. Было бы наивным думать по-другому. Существует много прихвостней на иерархической лестнице, начиная от водителей грузовиков и кончая специалистами юриспруденции. Телефонный звонок, слово, и все может быть выполнено так, что босс этого и не увидит. Он сам никогда не испачкает свои руки в крови! Второй вопрос – сделал ли он это? О Донале Пауэрсе можно было сказать много: проницательный, агрессивный, решительный, неразборчивый в средствах и циничный. Но убить? И Поль представил себе его дома, режущим мясо во главе стола, рядом с утонченной и нежной женой, которую он выбрал, хотя мог бы найти совершенно другую женщину, в окружении любящего увеличивающегося семейства. Был ли этот человек способен послать на смерть преданного компаньона? Таковы были тайные мысли Поля по дороге на кладбище.
Молитвы, музыка и панегирики – все было пышным, но когда гроб стали опускать в землю, стал очевидным факт: Бен никогда больше не вернется. Поль подумал, что самое реальное в этой жизни – могильная яма.
– О Боже! О Боже! – рыдала Ли.
Ей дали цветок, чтобы бросить его в могилу, но она могла только плакать, уткнувшись в плечо Дэна. Поэтому цветок бросила Эмили, в то время как Элфи, неловкий и готовый сам расплакаться, похлопывал Ли по спине.
– Боже мой? Почему? – вскрикивала Ли снова и снова, пока ее не увели.
Во время церемонии Хенк стоял бледный и тихий, без слез. И Поль, когда они шли обратно к машине и всю дорогу домой, крепко держал его за руку.
Пришли друзья. В доме было много народу, все с цветами и корзинками с едой. Все окружили Ли, которая взяла себя в руки и успокоилась. Донал Пауэрс позвал Поля и вышел с ним в холл.
– Мне хочется, чтобы вы знали: завтра я посылаю Ли пакет. Немного наличных по справедливости принадлежит им. Сотню тысяч.
Если он собирался произвести впечатление на Поля, то должен был разочароваться.
– Я говорю вам об этом по той простой причине, что знаю: вы ведете ее дела. Поэтому я хотел, чтобы вы знали о деньгах, – Ли слишком огорчена.
– Сомневаюсь, что Ли может быть до такой степени огорчена, чтобы не знать, что делать с деньгами.
Донал странно посмотрел на него:
– Это наличность. Я сам ликвидировал все акции, кроме самых надежных. Вы знаете, что рынок должен рухнуть со дня на день.
– Я хорошо это знаю, – ответил Поль.
– Ну, просто подумал, что надо упомянуть об этом. Мой тесть слишком глуп, чтобы прислушиваться ко мне. Прошлый раз, когда я разговаривал с ним – мы встречаемся не слишком часто, – я предупредил его, но он не послушал меня.
У Поля не было настроения обсуждать чьи-то дела. Он подозревал, что и Доналу было наплевать на чужие дела, этот разговор был ему нужен, чтобы попытаться наладить отношения. Донал хотел скрыть свою неприязнь – приличия прежде всего.
Поль презирал этого человека, но, вспомнив Мэг, заставил себя быть вежливым.
– Сегодня печальный день, – заключил Донал. – Мы все должны сделать, что возможно, для Хенка.
– Да, конечно.
Так они расстались. Донал и Мэг уехали в Нью-Джерси, гости разошлись, Хенка отправили спать. Хенни хотела увезти Дэна домой после напряженного дня, Эмили тянула упирающегося Элфи, все еще протестующего:
– Все, что я могу, Ли, все… ты знаешь, где меня найти. Я позвоню тебе утром.
– Останьтесь, Поль и Мариан, – попросила Ли. Мариан возразила:
– Ты, должно быть, вымоталась. Тебе лучше попытаться заснуть.
Это сама Мариан эмоционально вымоталась и хотела спать, понял Поль. Но он сказал:
– Мы останемся столько, сколько ты захочешь, Ли.
Ли сидела на диване, подперев подбородок ладонями.
– Он был хороший человек. Слава Богу, что все было быстро. Он не мучился… Знаете, в том, что случилось, частично виновата я. Мне давно следовало заставить его уйти от Донала.
Сердце Пола быстро забилось.
– Я всегда беспокоилась, когда он возил слишком много денег.
Нет, она не догадалась. Сердце Поля успокоилось.
– И все это дело со спиртным при таком количестве конкурентов – может, кто-то решил, что они украли торговлю в Рейнбоу. Кто знает?
Очевидно, она не знала. Умудренная в другом, она мало понимала, как велось дело Бена.
– Должна сказать, что Донал хорошо относился к Бену. Ну, так получилось, что Донал был лучшим клиентом Бена. Последнее время, – тоскливо протянула Ли, – он был, возможно, его единственным клиентом. Бен был так занят его делами. О, но Бен был умница! Донал часто говорил, что Бен стоит каждого пенни, который он ему платит.
Недостаточно все-таки умный. Вместо того чтобы создать независимую практику, он связался с этим незаконным подпольным бизнесом. И Поль почувствовал гнев против покойного. Ли все говорила:
– Вы не представляете масштабы деятельности Донала. Я говорю о его законных инвестициях. Сталеплавильные заводы на Среднем Западе, конторские здания в Чикаго и Буффалро, он даже приобрел очищающую систему в расчете на будущее, когда спиртное будет разрешено. Вот почему Бену приходилось так много ездить. Многое предлагал он, знаете.
Она слегка улыбнулась. Поль подумал с сочувствием, что это хорошо, что пусть она лучше гордится им, а не стыдится его. Потом он подумал, что, видимо, это Бен устроил Доналу покупку компании, которая снабжает Хенка большей частью его дохода.
И снова его охватил гнев.
Мариан опять вмешалась:
– Мне действительно кажется, что тебе надо отдохнуть, Ли.
Улыбка Ли стала тоскливой.
– Наверное, вы правы. Мне понадобятся еще мои силы, правда? Я так волнуюсь за Хенка. Он так любил Бена, и Бен был ему хорошим отцом. Мальчику нужен мужчина, чтобы направлять его, а Дэн слишком стар и болен. Ты займешься этим, Поль? Возьмешь его в свои руки? Ему нужен кто-то, кому он может доверять и кто поможет ему справиться с этим горем.
– Ты знаешь, что я сделаю все. Как для своего сына.
Мариан встала. Она открыла сумочку и тут же нервно закрыла ее. Трагедия и напряжение последних дней стали сказываться. Она не выносила описания страданий в книгах, закрывала глаза в кино.
Поль быстро сказал:
– Тебе надо бы увезти его из города на некоторое время. Небольшое путешествие помогло бы.
– Ты прав, Поль, но лучше, если с ним поедешь ты, а не я. У тебя найдется для этого несколько дней?
– Думаю, что смогу это устроить. Ли протянула руку:
– Ты всегда так добр к нам, Поль! Так добр и мудр.
Да, подумал он, спускаясь по лестнице, какой я мудрый! Я не могу даже привести в порядок собственные мысли.
Когда заканчивалось лето и не за горами было начало школьных занятий, Поль и Хенк направлялись на Бостонскую почтовую дорогу на своем пути в Новую Англию.
– Куда мы едем? – спросил Хенк.
– Не знаю. Давай просто держаться северного направления, а там посмотрим.
Поль выглядел за рулем очень высоким по сравнению с Беном. Хенк старался не смотреть на руль, чтобы не вспоминать руки Бена в перчатках на руле и как он любовно протирал замшей сверкающий гудок своего автомобиля.
Мальчик не знал, чего ожидать после смерти Бена. Он боялся, что все изменится, что они уедут из дома и ему придется ходить в другую школу, потеряв всех своих друзей, может быть, даже придется отказаться от собаки.
Но когда они остались одни после окончания траура, мать сказала ему, как все будет:
– Я буду работать так же, как всегда работала, а ты будешь по-прежнему ходить в свою школу. Мы останемся в этом доме. Да, тебе будет не хватать хорошего отца, но у тебя все еще остаются твой дедушка и Поль, особенно Поль.
Все было хорошо, Хенк чувствовал себя в безопасности в машине с Полем. Они ехали по деревенским дорогам, проезжая Коннектикут по направлению к Беркширу. К вечеру они достигли границ Массачусетса; там они купили мороженое и индейские мокасины. На ночь они остановились в гостинице.
За обедом Поль, закончив немного раньше Хенка, откинулся на стуле и наблюдал, как он ест спагетти.
И Хенк вдруг вспомнил, как они обедали с Беном у Тони… Ему пришло в голову, что теперь он всегда будет вспоминать тот обед, увидев спагетти.
Поль много говорил о теннисе, о сердце Дэна, о том, какой язык следует изучать Хенку. Он думал, что так помогает ему. Возможно, Поль тоже читает книги по детской психологии, которые есть у мамы.
«Юность уязвима. Происходит так много изменений…» И так далее.
Хенк не сдержал улыбки, поражаясь глупости этих книг. Потом он подумал, что они правы относительно перемен, – он чувствовал, что сильно повзрослел за это лето.
Внезапно Поль сказал удивительную вещь:
– Мне кажется, что иногда ты ужасно сердишься на Бена.
Хенк был поражен.
– Это в какой-то степени естественно, Хенк. Даже когда люди умирают тихо от болезни или от старости, мы сердимся на них за то, что они покидают нас. В случае с Беном все тяжелее, потому что мы не понимаем, что в действительности произошло с ним. Нам только известно, что это как-то связано с его работой, и мы не можем не винить его немного. Я тоже виню его иногда.
Хенк не ответил.
– Но не сужу, – продолжал Поль. – Я помню все хорошее, что было в Бене. Только хорошее.
Опять наступило молчание, и Поль сменил тему разговора:
– Дальше на север будет настоящая осень. Нью-Хемпшир будет весь красно-золотой.
Хенк был благодарен ему за то, что он переменил тему. В голове у него зрела мысль, которая пугала его.
Через несколько дней они остановились у канадской границы. Гостиница была простым срубом с качалками на длинной веранде. В столовой никого не было, когда они спустились к завтраку. Сезон закончился.