Джейн нашарила пару салфеток, высморкалась, открыла зеленую папку Уилла, стала быстро листать текст лекции, стоившей Уиллу столько труда. Ах, как досадно, что лекция не будет озвучена. От боли за Уилла заныло сердце. Явилась бредовая идея – поехать в Шотландию, прочесть лекцию вместо жениха; несколько минут Джейн этой идеей тешилась.
Потом здравый смысл вернулся к ней. Нет, об этом и думать нечего. Во-первых, Джейн физически не сможет произносить слова Уилла – или разрыдается, или в обморок упадет уже на вступлении. Во-вторых… Аргументы множились по мере того, как Джейн скользила взглядом по страницам. Джейн почти ничего не знает про линии лей, понятия не имеет о смысле исследовательского проекта; не сможет отвечать на вопросы слушателей или вести дискуссию, которая, возможно, запланирована после лекции. Она не сможет даже сделать вразумительный вывод.
«Плохая идея, Джейн», – сказала она себе и отказалась от поездки в Шотландию.
Взгляд, однако, продолжал скользить по листкам. Внимание привлекли слова, напечатанные крупным шрифтом и дважды подчеркнутые.
«…вернемся к Альфреду Уоткинсу, археологу-любителю, который и предложил термин «линии лей», имея в виду простое описание значимых объектов той или иной местности. Уоткинсу удалось нанести на карту отчетливые прямые линии, которые он объявил древними торговыми путями. Нью-эйджеры, уфологи, лозоходцы, колдуны и маги верят, будто по линиям лей перемещается некая загадочная энергия, почувствовать которую дано лишь немногим. Теперь же линии лей принято считать еще и энергетическими воронками Земли – то есть местами скопления огромных запасов энергии. Главными воронками названы Седона, что в Аризоне, гора Эверест на Тибете, пустыня Наска в Перу, английский Стоунхендж – ну и моя любимая Айерс-Рок в Австралии. Из уважения к австралийским аборигенам племени анангу я предпочитаю называть ее Улуру. Считается, что в наскальных рисунках запечатлены деяния предков нынешних анангу, имевшие место в так называемые Времена сновидений [3], много тысяч лет назад. Улуру связывает людей анангу с их предками, а еще эта скала – красная, как кровь, что до сих пор не смешалась…»
Чтение прервал резкий телефонный звонок. Телефон только что не прыгал на столе. Джейн схватила трубку. Наверно, это мистер Максвелл.
– Здравствуйте, Джон.
– Джейн, детка, извини, что сразу не позвонил. Мне только что передали твое сообщение.
Странно – Джон Максвелл говорит в точности как его сын; впрочем, Джейн отогнала эту мысль, приписала сходство американскому акценту.
Осознала, что держит неловкую паузу. И хотя пауза уместилась в два удара сердца, этого времени хватило, чтобы трансформировать растерянность Джейн в удивительную ясность мыслей. Джейн почти слышала, как пульсирует ее мозг; мелькнул яркий свет – словно луч указал ей прямой путь.
Уилла надо отправить в Америку, где о нем хорошо позаботятся.
А сама Джейн должна ехать в Австралию – только там она спасет своего жениха.
«В каком месте Уиллу больше всего хотелось бы сейчас оказаться?» – спросил Робин, а Джейн не нашлась с ответом. Зато теперь она знает, в каком.
Уиллу хотелось оказаться на Улуру, в сравнительной близости от географического центра Австралии, там, где находится величайшая на земле магическая энергетическая воронка. Из страстного, чуть сбивчивого объяснения Уилла Джейн знала: это священное место, пропитанное духом древних учений. Именно Улуру сразу назвал Уилл, когда отвечал на полушутливый, полусаркастический вопрос своей невесты – вопрос, кстати, странно перекликающийся с вопросом Робина. Как Джейн могла забыть об этом хоть на минуту? Возможно, там, в австралийской пустыне, ее ждут ответы, так ей необходимые. Не к этому ли клонил Робин? Не потому ли так навязчиво повторял слова «тропа» и «путь»? Он давал подсказку – прямой путь к Айерс-Рок, где ждет освобождение от увечья. Неужели спасение в этой энергетической воронке и Джейн его обретет? Если бы не трагизм ситуации в целом, Джейн бы рассмеялась – надо же, как хорошо она усвоила терминологию геофизиков.
– Джейн, ты, кажется, сказала, что… что приняла решение, – неловко напомнил Джон Максвелл.
Джейн очнулась – и сама удивилась, как легко стало на душе.
– Да. Я… я согласна. Забирайте Уилла. Используйте все шансы, чтобы вылечить его.
Облегчение Джона было почти осязаемым.
– Спасибо, Джейн. Знаешь, я от тебя не ожидал. И вот что, детка: я уверен, ты сделала правильный выбор. – Интонации, да и слова били по ушам. – А сама ты с нами летишь, да?
– Нет.
Джейн вовсе не хотела отвечать с такой категоричностью – или с такой быстротой.
– В смысле, я намерена кое-что сделать для Уилла. Только не в Штатах.
Джон Максвелл не сумел скрыть изумления.
– Ты не с нами? Но как ты сможешь помочь Уиллу, если будешь вдали от него? Ты же его неве…
«Только не это слово! Не смейте произносить «невеста»! Иначе я не выдержу!»
Джейн собрала все силы, и голос ее прозвучал уверенно и четко.
– Уилл хотел отправиться на Айерс-Рок.
– В смысле, ему приспичило подняться на чертову австралийскую гору?
«Не гору, а скалу. Монолит», – мысленно поправила Джейн. Впрочем, что взять с американца? Раздражение не помешало ей продолжать спокойную речь.
– Уилл считал себя обязанным посетить Центральную Австралию. В научных целях. Он хотел взять меня с собой.
– Ну и что из этого следует? – Теперь в голосе Максвелла-старшего слышалась агрессия.
– Из этого следует, Джон, что я отправляюсь в Австралию, на Айерс-Рок. За нас двоих, – пояснила Джейн уже более жестким тоном.
– На кой черт?
«Откуда я знаю?! Мне Робин так велел!» – мысленно завопила Джейн, а вслух сказала, притом не без раздражения:
– Я отправляюсь на Айерс-Рок, потому что туда хотелось Уиллу. Мы планировали провести там медовый месяц. – Джейн солгала, медовый месяц показался веской причиной в отличие от остальных – они могли внушить Максвеллу мысль, что Джейн спятила. – Я должна там побывать – ради Уилла. Вдобавок мы с ним говорили про Айерс-Рок… за считаные минуты до того, как его… как он… В общем, решение принято, обсуждать больше нечего. – Джейн сама не ожидала, что будет говорить столь уверенно, в душе она этой уверенности не чувствовала. – Я поднимусь на Айерс-Рок с мыслями об Уилле. Я сделаю это для него. Для его выздоровления.
– Странно, что он с родным отцом не поделился своими планами. Не думал я, что свадьба запланирована на этакой верхотуре.
Слово «верхотура» было как пощечина, однако Джейн не стушевалась – она крепко помнила свое недавнее обещание папе.
– Странно другое, Джон, – Уилл почему-то не сказал своей невесте, что отец его не только тиран, но еще и шовинист. В конце концов, я ведь разрешила вам с Дианой забрать моего жениха. Вы же этого хотели, не так ли?
– Я думал, мы одного и того же хотим, – буркнул Максвелл.
– Конечно. Только в нынешнем состоянии Уиллу от меня никакой пользы.
– Откуда тебе знать? По-моему, любой адекватный врач скажет: пускай нареченная сидит рядом с больным, пускай разговаривает с ним. Пускай делает все, чтобы достучаться до его сознания. – Слово «нареченная» Максвелл произнес с сарказмом. Джейн возненавидела его. Одно было ей непонятно: как этот тиран и грубиян мог зачать и воспитать такого тонкого, вдумчивого, чуткого сына, как Уилл?
– Сама подумай, Джейн, – продолжал Максвелл. – Допустим, влезешь ты на гребаную гору посреди Австралии – а дальше? Моему сыну от этого полегчает, что ли?
– Послушайте, Джон. Еще раз употребите бранное слово – и я перестану отвечать на ваши звонки или вообще не позволю трогать Уилла с места. По-вашему, тащить коматозника через океан – это не авантюра? А ведь вы ее затеяли, не я. – Вот, гораздо легче стало, когда ответила резкостью на резкость. «И всегда буду так поступать», – вскользь подумала Джейн. – Я согласилась расстаться с Уиллом; не хочу, чтобы он упустил хоть малейший шанс, который приблизит его выздоровление. Пусть он – ваш сын, только не забывайте, что я доверяю вам своего нареченного. Вы верите в науку, в медицину – очень хорошо. Так дайте же и мне это ощущение – что я сделала все возможное, что не сидела сложа руки; дайте совершить паломничество, дайте попросить выздоровления у древних, неизведанных сил Земли.
Джейн едва дышала – давил гнев на Максвелла-старшего, но еще больше давило ощущение, что она оправдывается перед этим несносным человеком. Сама она еще недавно вовсе не верила в линии лей и прочую эзотерику, но сейчас решилась – и не собиралась отступать. Или она осадит Максвелла – или всю жизнь будет под него прогибаться.
– Не думайте, что я эту идею с потолка взяла, – продолжала Джейн, намереваясь выдать последний, самый веский аргумент. – Уилл – ученый, исследователь; он ищет факты, но не отрицает мистику. Больше того: ему нравится, когда мистические явления подтверждаются фактами.
– Мистику? Это, в смысле, молитвы всякие?
– Да, – обрадовалась Джейн. Хочет называть это молитвами – на здоровье, пусть называет, если ему так понятнее. Джейн знала: Уилл, конечно, хотел научно обосновать теорию линий лей, но вдохновила его на это исследование необъяснимая магическая сила этих линий, а еще тот факт, что слишком многие в них верят, не требуя доказательств. Идея красной нитью проходит через его лекцию; Джейн, скользя глазами по листкам, буквально читала между строк: «порталы в параллельные миры»; «временные воронки»… – Да, я хочу помолиться за Уилла в особенном месте – на скале, которой Уилл придает огромное значение, исследованием которой собирался заняться. Он не попал на Айерс-Рок – я сделаю это за него. Я совершу паломничество ради его выздоровления.
– Ты еще шамана найми, чтоб вокруг костра сплясал, – усмехнулся Максвелл. – Ладно, Джейн, детка, поступай как знаешь. Главное, ты нашего мальчика с нами отпустила. Когда повыкинешь дурь из головы – я имею в виду магию, нью-эйджеров и прочее шарлатанство, – добро пожаловать к нам в Штаты. Честно говоря, сначала ты показалась мне вполне здравомыслящей девушкой. Будь добра, приди завтра в клинику – надо подписать бумаги, а то нам Уилла не отдадут.