Сестры заняли очередь в кассу. Джейн взглянула на Джульетту и заявила:
– Я не могу заставить его вновь меня полюбить.
– Что? – Джульетта поджала губы. – Джейн, прошла всего неделя. Дай ему шанс.
– Зачем? Зачем вымучивать, выжимать чувства, которых нет?
– Откуда ты знаешь, что там у него в голове есть, а чего нет?
– У австралийцев, Джульетта, есть выражение: «на одно лицо, как мыло в супермаркете». Так вот, я для моего жениха – все равно что кусок мыла, причем он даже не знает, какой марки! Медсестра Эллен ему дороже, чем я! Ни Уилла, ни медсестру я не виню – просто констатирую факт.
– Два фунта сорок пенсов, – сказала кассирша.
Джульетта вытащила пятифунтовую купюру, кассирша отсчитала сдачу, сложила продукты в пластиковый пакет.
Джульетта повлекла Джейн прочь из супермаркета.
– Тебе надо это прекратить.
– Мне? По-моему, это всем остальным пора остановиться. Уилл меня не узнает. Я для него чужая. Если честно, я заслуживаю такого отношения. Потому что он для меня тоже – чужой человек.
– Джейн, не заводись. Ты самоустранилась, ты его шансов лишила.
– Шансов вспомнить меня?
– Конечно!
– Допустим, он вспомнит. А что дальше? По-твоему, прежние отношения вернуть – все равно что в речку войти?
– Ну да.
– Нет, Джулс, не получится. Случилось нечто страшное, к прежнему возврата не будет. Я изменилась. Если даже Уилл снова воспылает ко мне страстью, он не найдет ответных чувств.
– Что верно, то верно – по части чувств на тебя где сядешь, там и слезешь! – съязвила Джульетта.
Джейн огляделась. Похоже, никто в Ковент-Гарден не проявлял интереса к спору двух женщин.
– Послушай, – начала Джейн, – я тебе не говорила, и папе с мамой тоже, но вчера вечером я общалась с Джоном Максвеллом. Уилл хочет вернуться в Америку. Эллен летит с Максвеллами в качестве личной медсестры.
– Не бери в голову. Это просто Джон…
– Нет, решение принял Уилл. Джон с Дианой в шоке, как и наши родители. Но, конечно, они не станут возражать сыну. По-моему, он правильно поступает.
– То есть ты его вот так просто отпустишь? – недоверчиво уточнила Джульетта.
– А что прикажешь делать?
– Бороться за Уилла.
Джейн покачала головой. Она ли не боролась!
– Он меня не узнает. А еще, Джульетта, он никогда не догадывался, что я недостаточно его любила.
Джульетта разевала рот, как рыба, вытащенная из воды.
– Джейн, ты от горя умом повредилась. Ты сама-то себя слышишь?
– Слышу. И вдобавок все отлично вижу. Наши отношения держались на любви Уилла. Я не представляла, каково это – когда от чувств дух захватывает. Не представляла, пока…
– Пока что? – напряглась Джульетта.
Джейн пошла на попятную.
– В смысле, пока не поняла – пять дней назад, – что для Уилла мое сердце билось ровно, а не учащенно, и дыхание не перехватывало, и вообще…
– Джейн, прекрати. Уилл – классный парень, просто мечта. Все от него без ума.
– Все, кроме меня. Он мне нравится, но любовь тут и не ночевала. Моей симпатии недостаточно, чтобы отдать за Уилла жизнь.
– Ну вот, теперь ты драматизируешь. Никто ни за кого жизнь не отдает.
– Ты не права. Есть женщины, готовые все поставить на кон ради любимых мужчин.
– Ага, есть – в кино да в книжках.
Джейн пожала плечами.
– А я вот хочу такой любви. Хочу от поцелуев звезды днем видеть. Хочу никогда не расставаться с любимым. И чувствовать: без него и жизнь недорога. С Уиллом я ничего подобного не ощущаю. И никогда не ощущала. Просто мне было тоскливо, неловко, что я одна, без парня. Просто надоело такое состояние, а может, я боялась остаться, гм, невостребованной. Поэтому я решила, что его любви будет достаточно. Уилл, благослови его Господь, любил меня именно так, как я бы хотела любить мужчину. Но больше ему нечего дать мне, а значит, нам не на чем строить отношения. Как ты не понимаешь, Джульетта? Уилл заслуживает женщину получше меня; его любить нужно, обожать, молиться на него, а я не могу. Он умный, забавный, удивительно красивый – да только звезды, к счастью, не дали мне совершить роковую ошибку. Спасли от ошибки нас обоих.
Джульетта всплеснула руками.
– Ты в этой своей Австралии с ума спятила! Что за бред ты несешь, просто зла не хватает!
Джейн грустно улыбнулась.
– Тебе на меня всегда зла не хватало.
– Что ты намерена делать?
– Поеду в Шотландию.
– Час от часу не легче!
Джейн сунула сестре пакет с продуктами.
– Папе и маме я позвоню с вокзала.
– Да в Шотландии-то ты что забыла?
– Мне нужно кое с кем встретиться.
– Джейн, пожалуйста…
Но Джейн была уже на противоположной стороне улицы. Она послала сестре воздушный поцелуй – и исчезла в толпе. Джейн торопилась, боясь передумать, осознать безумие своего спонтанного решения. Она почти бежала к вокзалу Кингс-Кросс.
Джейн действительно позвонила родителям из паба в Пертшире; давясь слезами, попыталась объяснить матери, что ищет нечто очень важное.
– Что же такое ты ищешь, милая? – повторяла мать.
– Это трудно объяснить, мама. Но от этого зависит мое счастье. Я точно знаю.
– Джейн, Джейн! Не представляю, что с тобой случилось на этой скале. Не понимаю, почему Уилл тебя совсем не помнит. Послушай, доченька, возвращайся лучше домой! Мы бы о тебе заботились…
Кэтлин разрыдалась, разговор продолжил Хью, который до этого был на параллельной линии.
– Джейн, это папа.
– Папочка… пожалуйста, попытайся понять. Я должна так поступить. Должна, и все.
– Как поступить? Скажи хотя бы, что задумала!
– Я веду исследования. Они касаются одной исторической личности, – выпалила Джейн. – Это пока проект.
– Вот как? Почему же ты нам ничего не рассказывала? – Хью прикрыл трубку ладонью, обернулся к жене. – Она ведет исследования для исторического проекта. Не знаю. Может, решила к аспирантуре готовиться? Говорит, надо кое-что выяснить. – Хью снова обратился к дочери: – Я правильно понял – ты будешь вести исследования в Шотландии?
– Вроде того. По крайней мере, начну в Шотландии.
– Когда вернешься, дочка?
– Ой, пап, я правда не знаю.
– Ладно. Честно говоря, я почти ничего не понял. Но главное – чтобы ты была занята делом и не думала о плохом. Ни в коем случае не раскисала.
– Никто не раскисает, папа. У меня появилась цель.
– Вот и отлично. Если что понадобится – дай знать.
– Джульетта дома?
– Да, сейчас позову.
– Мама, ты слушаешь?
– Да, дорогая.
– Я хочу поговорить с Джульеттой без свидетелей.
В трубке раздался голос сестры:
– Джейн, привет.
– Родители нас слышат?
– А как же. Что происходит? Что с тобой?
Джейн скормила телефону-автомату очередную порцию монет, сложенных аккуратной стопочкой.
– Джулс, я на время исчезну. Слушай внимательно. Понимаю, звучит дико, но попробуй сделать для меня одну вещь – запомни имя.
– Какое имя?
– Саквилль. Джулиус Саквилль. Год рождения тысяча шестьсот восьмидесятый. Смотри не забудь.
– А что в нем такого важного?
– Так, пустяки. Просто запомни имя. А если тебе любопытно, поищи его в энциклопедии.
– Странные ты вещи говоришь. Мы беспокоимся, Джейн; мы снова о тебе беспокоимся.
Джейн слишком хорошо знала этот тон – сейчас Джульетта начнет обвинять ее в несправедливом отношении к семье, в неблагодарности и тому подобном.
– Обещай мне.
– Как ты сказала – Джулиан?
– Джулиус!
– А, точно – Джулиус Саквилль. Запомнила. Когда выйдешь на связь?
– Не знаю. Выше нос, Джулс.
– Что?
– Я не сошла с ума. Я не в депрессии, я не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Совсем наоборот. И я люблю тебя, сестричка.
– Ни фига себе! Ты что, наркотики принимаешь?
Джейн рассмеялась.
– Любовь – это наркотик [15], – сказала она, процитировав любимую песню сестры.
Напряжение сразу исчезло. Джульетта рассмеялась.
– Звони нам, не забывай, Джейн!
Джейн, улыбаясь, повесила трубку. На сердце было легче, чем она ожидала. Возможно, потому, что одна Джейн знала – с семьей она попрощалась навсегда.
Глава 33
Джейн стояла в усадьбе Траквер, в Пиблс. За два с лишним столетия замок претерпел ряд изменений, а все же многое здесь было знакомо Джейн. Она незаметно отделилась от группы экскурсантов, проскользнула в комнату, где уже ночевала – в теле Уинифред. Сердце прыгало от новой надежды. Джейн думала, дверь будет заперта, но ручка легко повернулась, дверь поддалась. Определенно, нынешние владельцы полностью полагаются на табличку «Закрыто для посетителей».
Комната по-прежнему служила спальней. Конечно, ее модернизировали, но кое-что из старинной обстановки осталось. Например, туалетный столик французской работы, с зеркалом, в котором Джейн когда-то разглядывала лицо и тело Уинифред. Теперь из зеркальной глуби на нее смотрела Джейн Грейнджер – а может, призрак Джейн Грейнджер? Очень уж бледная, изнуренная женщина отражалась в зеркале. Вон как ключицы торчат. Футболка с короткими рукавами не скрывает тощих, костлявых локтей. Скулы, которыми Джейн гордилась по возвращении в Лондон, теперь заострились – вроде мелочь, но эффект неприятный. Щеки ввалились, кожа какая-то натянутая.
Из «экскурсионной» части дома доносился смех – туристы спускались к выходу. Интересно, как скоро заметят отсутствие Джейн? Наверняка во время переклички, уже в автобусе. У Джейн в распоряжении максимум полчаса.
Робина в комнате нет. Да и с чего Джейн взяла, что он тут будет?
Наверно, в ней говорило отчаяние. Чувство вины, стыд, надежда объединились в последние недели против Джейн. Она не сомневалась, что приняла правильное решение насчет Уилла. Не надо его домогаться, что бы ни советовали родные. Но Джейн смущала внутренняя пустота. Ладно, по крайней мере, вчера она сделала решительный шаг – сбежала от Джульетты. И вот, после долгого путешествия в поезде, после сегодняшнего затяжного тура по замкам Перта она наконец на месте. Пришлось выдержать экскурсии в двух предыдущих замках, старинная обстановка добавила соли на рану, заставила Джейн злиться на себя – и, конечно, на Уилла, который так легко ее отверг. Она столько перенесла ради него, а он!.. Джейн старательно боролась с чувством гнева; увы – ничего не получалось.