Он хотел взять у меня интервью и написать эксклюзивную статью о Гоби для своей газеты, национального британского таблоида под названием Daily Mirror.
Журналисты из таких изданий, как правило, пользуются нехорошей репутацией. За несколько лет до этого Daily Mirror, вместе с несколькими другими газетами, была уличена в скандале с незаконным прослушиванием телефонов, и с тех пор уровень доверия упал еще больше. Однако молодой человек казался довольно искренним, поэтому я решил согласиться и посмотреть, что будет дальше. По крайней мере, будет забавно разместить эту статью на Фейсбуке и заставить еще нескольких человек потянуться за бумажниками.
Перед тем как попрощаться, журналист напомнил мне, что это эксклюзивное интервью, и он беспокоится, что я могу связаться с другими журналистами и рассказать им эту историю до того, как у него появится возможность опубликовать ее.
«О-о-о, – сказал я, засмеявшись, – вы можете делать с этой историей что пожелаете; никто больше ею не интересуется».
Мы дали интервью по телефону на следующий день. Он хотел знать все о забеге, о том, как я встретил Гоби, сколько она пробежала со мной и как я надеюсь привезти ее. Я ответил на все вопросы, и хотя сначала я немного нервничал, мне понравилось, как проходило интервью.
Я не знал, беспокоиться мне или волноваться, когда на следующий день пошел за газетой. Я пробежал глазами страницы, пытаясь представить, что же я там обнаружу.
Чего я не ожидал, так это статьи на всю страницу с великолепными фотографиями с забега и действительно хорошим изложением материала. Но под заголовком, выделенным жирным шрифтом, я обнаружил фразу: «Я не брошу своего друга по марафону». Журналист правильно изложил факты и даже процитировал основателя забега, сказавшего: «Гоби стала настоящим талисманом забега – она обладает тем же боевым духом, что и участники». Мне это понравилось.
Обо мне и раньше писали в газете, когда я шестым пришел в своем первом ультразабеге, и пару раз меня упоминали в блогах и в нескольких журналах о беге, но это был совершенно другой уровень. Это было дико для меня, но в хорошем смысле слова, и я быстро выложил сообщения на сайте для сбора средств, в Фейсбуке и в других источниках, о которых смог вспомнить. Я подумал, что это неплохо воодушевит всех, кто уже сделал взносы.
Утром, когда я шел за газетой, я проверил страницу для сбора средств. Уже было собрано 1000 долларов, взносы сделало шесть или семь человек. Спустя час после того как я отложил газету и пошел делать себе третью чашку кофе, произошло кое-что удивительное.
Мой телефон сошел с ума.
Все началось с единичного сообщения. Человек, о котором я никогда не слышал, перевел двадцать пять долларов. Через несколько минут пришло еще одно сообщение, извещающее о том, что еще кто-то незнакомый мне перечислил ту же сумму. Спустя еще несколько минут пришло еще сообщение. Потом еще. Потом кто-то дал сто долларов.
Я был изумлен, даже немного обескуражен. Неужели это правда?
Спустя еще несколько телефонных сигналов и несколько минут я заглянул в интернет, чтобы проверить, выложена ли статья из газеты на сайте Daily Mirror. Она была по-прежнему там, и спустя несколько часов после ее появления ею поделились сотни людей.
Я даже не мог представить, что произойдет что-то в этом роде.
В онлайн-версии статьи эта история описывалась как «Трогательная связь между участником многодневного марафона и бездомной собакой, которую он не бросил»[1]. Когда я прочел эти слова, во мне что-то перевернулось. Я всегда знал, что Гоби тронула мое сердце, и что я ее не бросил, но я не использовал таких выражений в разговоре с журналистом. Это было его изложение, и тот факт, что он увидел важность моей встречи с Гоби так же как и я, очень воодушевлял.
Может, именно поэтому люди делают взносы, – подумал я. – Может, они видят то же самое.
Спустя сутки после появления статьи в газете на странице для сбора средств появилась информация, что необходимые 6 200 долларов собраны. Но на этом пожертвования не закончились. Люди продолжали перечислять средства – никого из них мы Лусией не знали, но все они были так или иначе тронуты историей этой собачки, которая по непонятной причине выбрала меня и не сдавалась.
Помимо постоянных сообщения о взносах, мой телефон разрывался от сообщений от других журналистов. Одни писали мне через сайт для сбора средств, другие – через социальные сети или LinkedIn. Было сложно уследить за всеми, но мне хотелось ответить каждому из них.
Сначала со мной связывались английские газеты – еще один таблоид, затем пара передовых изданий. Я догадывался, что в разных газетах будут применяться разные подходы, что они наверняка захотят узнать о разных аспектах истории. Но все они с удовольствием задавали одни и те же вопросы: Почему вы участвовали в забеге в Китае? Как вы встретились с Гоби? Сколько пробежала Гоби? Когда вы решили забрать Гоби домой? Вы будете еще бежать с ней?
Когда я впервые услышал последний вопрос, он заставил меня задуматься. Я осознал, что среди всей суеты и организационных мероприятий я никогда не думал о том, как буду жить, когда Гоби приедет в Эдинбург. Будет ли она рассчитывать на ежедневные сорокакилометровые прогулки? Как она справится с жизнью в городе? И если я еще раз побегу с ней, будет ли она бежать рядом со мной, как раньше, или захочет сама вырваться в этот странный новый мир со всеми его соблазнами?
Я многого не знал о прошлом Гоби, так же как и о нашем совместном будущем. Полагаю, именно это и делает начало отношений таким волнующим – даже если речь идет о лохматой дворняжке.
После нескольких интервью с разными газетами я получил сообщение от BBC. В тот вечер Фил Вильямс хотел взять у меня интервью для своего шоу на Radio 5 Live, и хотя я уже начинал уставать от всех этих разговоров, я ни в коем случае не собирался ему отказывать.
Интервью оказалось лучшим из всех, что у меня были за это время. Продюсеры скомбинировали аудиозапись моего интервью с видеосъемками, полученными с забега. Небольшое видео длиной в минуту оказалось, наверно, более популярным, чем они представляли себе. За короткое время его просмотрели 14 миллионов раз, таким образом, оно заняло второе месте по популярности на сайте ВВС.
После этого события наконец начали набирать обороты.
Я давал интервью для других шоу и станций ВВС; затем мне начали звонить с телевидения. Я общался с другими каналами в Великобритании, затем в Германии, России и Австралии. По скайпу со мной связались и взяли интервью CNN, ESPN (где история Гоби вошла в десятку самых популярных сюжетов дня), Fox News, ABC, Washington Post, USA Today, Huffington Post, Reuters, New York Times и подкасты, в том числе «Шоу Эрика Зейна», что, в свою очередь, подняло историю на совершенно другой уровень.
Все это время общая сумма сборов на странице продолжала расти. Люди со всего мира – из Австралии, Индии, Венесуэлы, Бразилии, Таиланда, Южной Африки, Ганы, Камбоджи и даже из Северной Кореи – делали посильные взносы, чтобы помочь нашему делу. Их щедрость вызывала уважение и вдохновляла. Я бывал в некоторых из этих мест и знал, как там жило большинство людей.
За несколько дней для нас с Лусией все изменилось. Мы были не совсем уверены, стоит ли начинать сбор средств, и просто осознавали, какой грандиозной задачей будет возвращение Гоби домой. За одни только сутки почти все эти проблемы разрешились. При поддержке Кики и благодаря стольким взносам людей мы точно поняли, что самые большие препятствия устранены: мы знали, как привезти ее, и у нас были средства для этого. Казалось, что все становится на свои места.
Почти все.
Нурали не отвечала ни на одно из наших писем.
«Я просто не понимаю Лусия. Я не понимаю, как это сделать»
Мы лежали в кровати, ожидая звонка будильника; это был наш первый разговор в этот день, но слова звучали пугающе знакомо. Я постоянно говорил одно и то же в течение недели, прошедшей после выхода статьи в Daily Mirror. При том, что страница для сбора средств набрала уже до 20 000 долларов, все, что мы получили от Нурали, это молчание.
Каждый раз, когда мы с Лусией говорили об этом, я всячески старался рассказать все, что знал о Нурали и Урумчи. Я рассказывал ей, какое это сумасшедшее, оживленное место, где все куда-то несутся по своим делам. «Нурали с большим успехом справляется с множеством дел, поэтому я просто не могу представить, чтобы она сидела дома, расслабившись. У нее в работе, наверное, сотня других проектов, поэтому она никак не может выкроить время, чтобы помочь нам. Забота о собачонке переместилась вниз в ее списке приоритетов».
«Поэтому нужно напомнить ей об этих делах. Нам же нужно, чтобы она вспомнила, как это важно, правда же?» – сказала Лусия.
Я вспомнил ночь, когда произошла песчаная буря. «Нурали из тех людей, которые не будут помогать, если думают, что ты доставляешь ей неудобства. Если мы будем ее напрягать, я уверен, она будет делать все еще медленнее, просто назло нам».
Мы опять замолчали.
«Как ты думаешь, она видела все это на Фейсбуке?»
Это было маловероятно. При том, что в Китае не было ни Фейсбука, ни Твиттера, и почти не было западных новостных телеканалов, мне трудно было представить себе, как все то движение, что мы создаем, может получить известность там.
«Так что делаем?»
В комнате опять воцарилась тишина. Разговор всегда прерывался на этом месте. Мы застряли и не могли идти дальше. Мы были бессильны сделать что-либо. Нам не оставалось ничего, только ждать.
И хотя Нурали молчала, не молчали все остальные. Кроме писем от Кики, в которых она интересовалась, нужна ли нам еще ее помощь, в Фейсбуке стало появляться все больше комментариев с просьбой сообщить последние новости. Люди, вполне справедливо, спрашивали, что происходит. Они хотели знать, как продвигается процесс подготовки Гоби к переезду и когда она будет дома. Им нужны были фотографии, видео и новости.