Их нельзя было винить. Если бы я давал деньги на подобные цели, я бы чувствовал то же самое. Мне бы хотелось знать, что за собакой присматривают и что ее хозяева действуют честно и ответственно. Мне бы были нужны доказательства того, что дело продвигается. Я бы хотел знать, что вся эта затея – не мошенничество.
И хотя мы с Лусией отчаянно искали способ дать людям нужную им информацию, у нас ничего не получалось. Все, что мы могли сделать, это выкладывать неубедительные сообщения о том, что все под контролем и мы делаем первые шаги на нашем долгом-долгом пути. Мы выдавали новости и фотографии маленькими дозами, как продукты на длинном пустынном участке.
Прошло еще несколько дней, а у нас все еще не было ответа от Нурали. Было очевидно, что Кики несколько расстраивает все это ожидание, но она отлично понимала уникальный характер стоящей перед нами задачи. Она сама предложила написать Нурали, и мы с удовольствием согласились. Мы надеялись, что тот факт, что Кики сама китаянка, сможет решить все языковые и культурные проблемы.
С другой стороны, наши жертвователи становились все настойчивее, к нам поступало все больше и больше просьб предоставить информацию. Я начал беспокоиться, что если мы в ближайшее время не дадим каких-то конкретных новостей, огромная волна позитивной поддержки уйдет от нас. Хуже того, люди могут выступить против нас. Поэтому я решил позвонить одной из организаторов забега.
«Сейчас это уже серьезное дело, – сказал я. – Сейчас уже не только я обеспокоен тем, как забрать Гоби; это уже приобрело глобальный масштаб. Такое ощущение, что тысячи и тысячи людей смотрят на нас и хотят узнать, что происходит. Те, кто делал взносы, – они как акционеры, и им нужны ответы».
Она выслушала меня и сказала, что все поняла: «Я займусь этим».
После этого разговора я почувствовал, что гора свалилась с моих плеч. Если за это берутся организаторы забега, то все будет хорошо. Они разработали ряд забегов на четырех разных континентах; без сомнения, они помогут маленькой собачке воссоединиться с хозяином.
Как и предполагалось, спустя неделю Кики получила письмо от Нурали. Все было хорошо, хотя Нурали и соглашалась, что сделать нужно гораздо больше, чем она раньше предполагала. Они с Кики договорились, что Нурали продолжит присматривать за Гоби, но Кики направит кого-нибудь в Урумчи, чтобы организовать все необходимое для перевозки Гоби в Пекин.
Это были хорошие новости. Но процесс затянулся намного дольше, чем мы с Лусией надеялись. Но важнее всего было то, что Гоби в безопасности, Нурали до сих пор заботится о ней, и Кики скоро отправит кого-то в Урумчи, чтобы начать приводить план в действие.
Нурали даже прислала несколько фотографий, и мы смогли предоставить нашим жертвователям полную информацию о ходе событий. Это порадовало людей и принесло ответы на большинство их вопросов. К нам продолжали поступать приглашения от прессы, и я впервые общался с представителями журналов, а также радиостанций.
Впервые после возвращения из Китая у меня появилось чувство полной уверенности, что все получится.
Однако на следующей неделе я начал нервничать. Нурали снова замолчала. Нас это расстраивало. Прошло уже две недели с тех пор как мы запустили сайт по сбору средств, но мы нисколько не приблизились к тому, чтобы отправить Гоби на медицинское обследование и анализы, которые ей нужны были, чтобы начать процесс ее отправки домой.
Я еще раз написал организатору забега с просьбой о помощи, но вместо ответа от нее я получил ответ из ее офиса. Мне сообщили, что она в Америке, так же как Нурали. Они написали, что за Гоби хорошо ухаживают, что Нурали вернется в Китай через несколько дней и что все в порядке. Они передали сообщение, в котором говорилось, что организатор планирует обсудить все с Нурали, когда они встретятся.
Мы с Лусией не знали, что и думать. Нас немного раздражало то, что пройдет еще неделя, прежде чем Кики отправит кого-то еще на встречу с Нурали, и дело сдвинется с места, но мы знали, что по ходу дела постоянно будут возникать непредвиденные задержки. И кто знает, может, во время пребывания в Америке, до Нурали дойдет информация об этой истории из прессы, и она сама лучше поймет, сколько внимания привлекает Гоби.
Нурали сдержала свое слово. Вернувшись в Китай через несколько дней, она написала Кики и пообещала все сделать быстро.
Отлично, – подумал я. – Теперь уже недолго осталось.
На следующий день я связался с Кики: Слышно что-нибудь от Нурали насчет того, когда вы сможете направить своего представителя в Урумчи?
Ответ пришел быстро.
Дион, Нурали мне не отвечает. Кики.
Еще один день ожидания.
Есть новости, Кики?
Кики снова ответила немедленно.
Нет.
Я снова написал организатору забега: Почему все так затягивается? Только не говорите, что что-то случилось.
На следующий день Кики было нечего сказать, и от организаторов в моем почтовом ящике не было ничего.
Прошел еще один день, и, проснувшись утром, я понял, что что-то не так. Сидя на кровати в ожидании звонка будильника, я был уже бодр, как после третьей чашки кофе. Я не мог точно описать Лусии, почему мне кажется, что что-то не так. «Но там какая-то проблема, – произнес я. – Я точно знаю».
Я встал и взял в руки телефон, зная, что в Китае уже вторая половина дня. Среди нескольких сообщений от журналистов и кучи уведомлений со страницы по сбору средств выделялось одно письмо:
Кому: Дион Леонард
От: **** ****
Дата: 15 августа 2016 г.
Тема: Гоби
Дион, мне нужно созвониться с вами
И поэтому, разговаривая этим утром с организатором забега, где-то в глубине души я уже не удивлялся тому, что услышал. Она рассказала мне, что пока Нурали была в США, за Гоби присматривал ее свекор. Она убегала на пару дней, но возвращалась, чтобы поесть. Затем она снова пропала и уже не вернулась. Гоби не было уже несколько дней.
«Это что, шутка? – сказал я, стараясь сохранять спокойствие и не разразиться ругательствами. Я был чертовски зол. – А что они делают для того, чтобы найти ее?»
«Нурали послала людей искать ее. Они делают все возможное, чтобы найти ее».
Делают все возможное? Я очень сильно сомневался в этом, и очень расстроился, что Гоби смогла убежать. Я столько думал о Гоби, сейчас у меня в голове возникали все возможные сценарии. Во мне нарастала паранойя. Та картина событий, которую попытались представить организаторы, казалась мне не вполне правдивой. Нурали молчала так долго, что я задумался, что Гоби пропала намного раньше, но они не рассказывали об этом, потому что надеялись найти ее. Если мое предположение было правильным, Гоби была в бегах уже десять дней, если не больше.
У меня в голове промелькнули все возможные варианты развития событий. Ни один из них не был благоприятным, и я делал все возможное, чтобы развеять их. Сейчас не время для паники. Нужно действовать.
«Что мы можем сделать?» – спросил я, не имея понятия о том, что должно случиться дальше.
«Нурали делает все возможное».
Однако создавалось впечатление, что этого недостаточно.
Я позвонил Лусии на работу и рассказал ей, что Гоби пропала и что я всерьез сомневаюсь, что Нурали ищет ее, как они пытаются это представить. Тогда я позвонил Кики и еще раз пересказал эту историю.
«Позвольте мне поговорить с Нурали», – сказала она. Это было первое предложение за утро, в котором был хоть какой-то смысл.
Перезвонив мне позже, Кики сказала, что у нее тоже есть сомнения во всей этой истории. События просто не складывались в единую картину.
«Ладно, – сказал я, стараясь ненадолго забыть о своих подозрениях. – Но что дальше?»
«Нам нужно, чтобы в поиске участвовало больше людей».
«А как нам это сделать? Нурали – единственный человек, которого я знаю в Урумчи».
«Я знаю человека здесь, в Пекине, у которого есть опыт в поиске собак. У него приют для собак в Пекине. Может, он сможет помочь нам».
Мне не пришлось долго ждать второго звонка от Кики. Она поговорила со своим знакомым по имени Крис Барден из Маленького приюта в Пекине, и, слушая рекомендации от него, я понимал, что он – подходящий человек для этой работы.
«Прежде всего, нужно объявление. На нем должны быть недавние фотографии Гоби, ее подробное описание и место, где она пропала. Необходимо указать контактный номер, и, самое главное, вознаграждение».
«Сколько?» – спросил я.
«Он говорит, для начала пять тысяч юаней».
Я подсчитал в уме. Семьсот долларов. Я бы с радостью заплатил в десять раз больше, если бы понадобилось. Подумав немного, я установил сумму 1500 долларов в качестве вознаграждения.
«Нужно размещать объявление всюду, особенно в электронной форме. У вас есть WeChat?»
Я даже не слышал о таком, но Кики просветила меня, сообщив, что это нечто среднее между WhatsApp и Twitter, которое не блокируют китайские власти.
«Нужно, чтобы кто-то создал группу в WeChat, чтобы распространять новости. Кроме того, нам потребуются люди, которые будут раздавать объявления на улице. Крис говорит, что большинство собак находятся в двух-трех милях от того места, где они потерялись. Именно здесь нам нужно будет сконцентрировать внимание».
От мысли о том, чтобы привести этот план в действие и ожидать, когда он сработает, у меня кругом шла голова. По опыту я знал, что Гоби запросто пробежит две-три мили за двадцать минут, поэтому она может быть далеко за пределами территории, названной Крисом. Но даже если отложить этот вопрос, я не мог представить себе, где может быть Гоби, потому что не имел понятия о том, в каком районе города живет Нурали. Но мне было точно известно, что Урумчи населен так же плотно, как и любой другой азиатский город, в котором мне довелось побывать. В радиусе двух-трех миль могут жить десятки, если не сотни тысяч человек. Нурали была моей единственной надеждой распространить информацию на улице, но я не знал, как она может это сделать.