Часть 6
Прощаться С Лусией было тяжело. Я Пробыл дома всего неделю, после чего, второй раз меньше чем за месяц, в последнюю минуту купил билет на самолет и совершил двенадцатичасовой перелет в Китай. В последние годы мне приходилось много путешествовать по работе, но сейчас все было по-другому. В этот раз я уезжал на четыре месяца.
Я все обдумал, и все получалось очень логично. Я должен был ехать обратно в Пекин и оставаться с Гоби до тех пор, пока не придут результаты ее анализов на бешенство. Я решил, что после этого могу остаться еще на три месяца и жить там с ней. Альтернативный вариант – оставить ее на четыре месяца одну на карантин возле аэропорта Хитроу – просто не рассматривался. Я не мог снова оставить ее одну. 120-дневное заключение могло совершенно изменить ее.
Как и Лусия, мое начальство все поняло и поддержало меня. Вернувшись из Пекина, я сразу же позвонил им и сказал, что беспокоюсь о Гоби, даже несмотря на то, что мы наконец нашли ее. Я отметил, что за моей спиной происходят таинственные вещи и что мне нужно вернуться в Китай и провести период карантина с Гоби. Я предложил написать заявление об увольнении, но они не согласились. Наоборот, они быстро оформили мне шестимесячный творческий отпуск. Это позволило мне уехать из Великобритании, зная, что я могу полностью сконцентрироваться на Гоби, и, как только все уладится, вернуться домой и приступить к своей работе. За те одиннадцать лет, что я работаю у них, я не слышал, чтобы кто-то еще брал творческий отпуск для подобных целей, и был поражен их добротой.
Есть такая поговорка: чтобы вырастить ребенка, нужны усилия всей деревни. Мне кажется, что, чтобы спасти одну собаку, потребовались усилия всей планеты. По крайней мере, кажется, что с Гоби все именно так. Нам в этом помогало столько людей – от тысяч жертвователей, перечисливших деньги онлайн, до участников поисковой команды, которые, не зная ни сна, ни отдыха, прочесывали улицы Урумчи. Мои коллеги с работы подменяли меня, а начальник великодушно дал отпуск. Кики и ее команда сделали больше, чем я мог даже пожелать, а Лусия – вокруг которой всегда была целая армия заботливых, готовых прийти на помощь друзей – ни разу не отказала мне в поддержке на протяжении всей моей безумной миссии. Все, что я сделал, я смог сделать только благодаря помощи всех этих людей.
Я с нетерпением ждал возвращения в Пекин и встречи с Гоби. Я знал, что Кики прекрасно позаботится о ней, но в подсознании таилась мысль, что всякое может случиться. Временами мне казалось, что каждое сообщение, полученное мною в Фейсбуке, содержит предупреждение никому не доверять и не выпускать Гоби из виду.
Кики встретила меня в аэропорту. Я залез на заднее сиденье вэна, и мое лицо тут же было покрыто собачьими поцелуями – Гоби запрыгнула мне на руки, ее хвост двигался со скоростью миллион миль в час. Встреча был такой же яркой, как в ту ночь, когда мы увиделись с ней в доме семьи Ма. Радость Гоби была заразительной, и вскоре вэн заполнили слезы и смех.
Когда она наконец успокоилась, и я смог говорить, я обхватил ее руками и сказал: «Надеюсь, теперь мы с тобой начнем новую жизнь вместе». Она пристально всмотрелась своими большими глазами в мои, как делала это во время забега. Умом я осознавал, что она не понимает, что я говорю, но сердце подсказывало другое. Эта собачка точно знала, что я имею в виду. И я был убежден, что по-своему она давала мне понять, что, каким бы ни был следующий этап нашего приключения, она была только за.
Кики нашла место, где мы остановимся в первую ночь, но на следующий день нужно было подыскать подходящее жилье для нас с Гоби. В соответствии со строгими британскими требованиями нам предстояло ждать четыре месяца, и я хотел найти для нас дом, где она будет себя чувствовать комфортно и безопасно.
Поэтому, как пара выпускников колледжа, которые только что переехали в новый город, мы отправились на поиски жилья.
Первый дом принадлежал собаководу – одному из клиентов Кики. Его семья временно переехала в Мексику, и он великодушно предложил нам бесплатно остановиться у него, пока мы будем находиться в Пекине.
Это был прекрасный дом в закрытом квартале. По безупречно чистым улицам проезжали роскошные автомобили и парковались перед идеально выстриженными газонами. Хозяин и его две собаки тепло приветствовали нас, и я был рад, когда Гоби подошла и дружелюбно обнюхалась с обоими лабрадорами, а затем пошла за ними вокруг дома.
«Позвольте показать вам дом», – сказал хозяин, перешагнув через невысокий заборчик внизу лестницы.
Я инстинктивно взял Гоби на руки и поднял ее.
«О, – сказал он. – Собакам наверх нельзя. Они остаются внизу».
О господи, – подумал я. «Хорошо», – сказал я, опуская Гоби на пол по ту сторону заборчика.
Прежде чем я сделал еще шаг, Гоби заскулила. К тому времени как я поднялся до середины лестницы, она перебралась через заборчик и оказалась рядом со мной. Я взял ее на руки и последовал за хозяином в безупречного вида гостиную, которую, казалось, приготовили для фотосессии в журнале Vogue.
Гоби пыталась слезть с рук, бешено дергая хвостом. «Думаю, ничего не выйдет, – сказал я. – У вас такой красивый дом. Если мы останемся здесь, это плохо закончится».
Хозяин улыбнулся в ответ. «Думаю, вы правы».
Прошло только два месяца с тех пор, как я встретил Гоби, и несмотря на то, что мы провели вместе всего несколько дней во время забега и неделю в Урумчи, между нами установилась прочная связь. Сейчас, когда мы второй раз снова встретились, казалось, она решила не выпускать меня из виду.
Квартира, которую мы посмотрели следующей, обладала всем, чего не было в предыдущем доме: она был маленькая, слегка облезлая, в ней почти не было мебели. Это было идеально.
Мне особенно нравилось, что она находилась на двенадцатом этаже. Хотя я и не знал, как Гоби сбежала из дома Нурали, или, может, ее украли, мне не хотелось давать ей ни единого шанса. Как-никак, ей потребовалось всего пару секунд, чтобы прорваться через заграждение для собак, которое сдерживало лабрадоров. Если она умудрится выбраться из квартиры, лифт ей точно не одолеть.
Ребята Кики отвезли нас в местный аналог магазина Walmart – WuMart – и мы вернулись в квартиру со всем необходимым на следующие четыре месяца: постельным бельем, тостером, сковородкой и огромным пакетом собачьего корма.
Думаю, я никогда не забуду момента, когда я попрощался с нашими помощниками и закрыл за ними дверь. Я взглянул на Гоби, которая, как всегда в такие моменты, смотрела прямо на меня.
«Ну вот, – сказал я. – Только ты и я». Я был взволнован и слегка обескуражен. Я достаточно знал о Китае, чтобы понимать, что оказался беспомощным. Я знал не более четырех слов и не мог прочесть ни единой буквы.
Если это было вообще возможно, взгляд Гоби стал еще глубже. Она склонила голову набок, прошла в глубь комнаты, запрыгнула на диван, свернулась клубочком, сделала два глубоких вздоха и закрыла глаза.
«Довольно разумно, – сказал я, опускаясь на диван возле нее. – Если тебя это не угнетает, то и меня тоже не будет, наверное».
В следующие дни я гораздо больше узнал Гоби. Со времен забега и нашей жизни в Урумчи я знал, что она любит спать возле меня, используя меня вместо подушки, но в Пекине ее нежность и любовь к тактильному общению вышли на совершенно новый уровень.
Как только я вышел из душа на следующее утро, она бросилась облизывать мои ноги и ступни, как будто они были смазаны салом. Я только смеялся и не противился ей. Полная противоположность тому, как я пытался избегать прикосновений к ней, когда впервые увидел ее в пустыне. И несмотря на то, что у меня все еще не было никакого медицинского подтверждения того, что у нее нет бешенства, она нашла пусть к моему сердцу. Я не мог сопротивляться.
Остаток дня прошел в бездействии, мы выходили на разведку территории. На первом этаже дома я видел несколько магазинчиков, а в полумиле от дома – большой торговый центр. Стоял прекрасный летний день, в воздухе не было заметно загрязнения, и я решил устроить прогулку вдоль канала по соседству и выпить хорошую чашечку кофе.
С прогулкой все было достаточно просто. А выпить кофе, к сожалению, оказалось невозможно.
Я встал в очередь в первый попавшийся мне Starbucks и ждал.
Я придвинулся к прилавку и уже было собирался сделать заказ, когда официантка посмотрела на Гоби у меня на руках и указала на дверь.
«С собаками нельзя!»
«О, хорошо, – сказал я. – Я только закажу еду с собой».
«Нет. Вынесите собаку». – Она замахала на меня руками, как будто пытаясь смахнуть что-то неприятное с запястий.
Я вышел из магазина и пошел дальше. Я ни в коем случае не собирался привязывать Гоби и оставлять ее на улице.
Практически такую же реакцию мы наблюдали в следующей кофейне, а потом еще в одной, где мы остановились и присели на стульях перед входом. Я поил Гоби с рук, как во время забега, когда из дверей выскочил парень и велел нам уходить.
«Это только вода!» – сказал я, к этому времени немного раздраженный.
«Нет, – закричал он. – Нельзя делать. Уходи».
Мы шли домой весьма удрученные. Я понемногу начал понимать, каково пришлось Гоби, как и бесчисленному множеству других бродячих собак в Китае. Совсем невесело, когда с тобой обращаются как с отбросами. Больно, когда тебя так презирают и отвергают.
Если Гоби и задевало это, то она этого не показывала. На самом деле, она выглядела счастливее чем когда-либо. Когда мы шли, она держала голову высоко поднятой, а ее глаза ярко сияли. Было невозможно представить, что еще пару недель назад она была дворняжкой, блуждающей по улицам города, и даже глубокий шрам на макушке понемногу заживал. Но по тому, как она задирала правую заднюю ногу, избегая переносить на нее вес, было очевидно, что нам нужно ускорить ее операцию.
Однако перед этим мне предстояла еще одна задача. Причем гораздо более срочная. Мне нужно было зарегистрировать право собственности на Гоби на свое имя. По китайским законам, каждый владелец собаки обязан носить с собой лицензию, появляясь с собакой в общественном месте. Я слышал, что если меня поймают без нее, у меня тут же отберут Гоби.