– Самый что ни есть реалистичный… Это всегда кажется сказкой… Девушкам нравятся такие штучки, – предложил шестой, проходя мимо и унося свою тарелку с дымящемся варевом.
Возникла тонкая, малюсенькая, словно точечка, фигурка у костра, в голубенькой ночнушке. Ей не было ни холодно, ни жарко, а очень даже тепло и приятно. Ещё одно невидимое движение мысли бога – и девушка неожиданно стала замечать, что гигантские горы и лава, плывущая по ним… живые.
И не просто живые, а, если хорошенько протереть глаза и присмотреться, похожи на огромные фигуры людей, высеченные из горных пород, поросшие деревьями, кустарниками, мхом, по которым стремятся водопады. Каменные монстры восседали за исполинским костром, держа в величественных руках тарелки и ложки. Их было двое.
Гиганты двигались медленно, не торопя события, чтобы глаза девушки привыкли к их очертаниям. Хотя могли придать любые другие формы, которые знали, и хорошо представляли себе людские головы. Например, большого доброго дедушки, сидящего на облаке и жующего бублик. Или красивого полураздетого крепыша с луком и стрелами. Неплохо смотрелся и величественный малый с трезубцем, весь овеянный золотым сиянием.
Но Гобин оставил этот любимый в последние несколько тысяч лет образ каменного гиганта – всё-таки именно твердыней, камнем породил его Сущий. И гигант ностальгически относился к этому облику, только решив слегка уменьшить объёмы – с неизмеримых до хотя бы циклопических. И незаметно девушка стала различать каменных собеседников лучше, вскорости сравнявшись с размером ладони Гобина.
– Ты мне снился раньше… – Ладошка поняла, что находится в центре своего сна, ведь ей не было ни холодно, ни страшно, а наоборот, удивительно спокойно и даже приятно, как обычно бывает во сне. – Ты добрый, хоть и следил за мною исподтишка. Ты ведь не ешь людей, правда?
Гобин молчал, наслаждаясь её голосом, ведь он не разговаривал никогда; мысли проносились мимо, словно стаи птиц, и там было великое множество историй. Он послал ей общие представления о себе, чтобы между ними не оказалось недомолвок, а сам продолжал слушать её щебет, настоящий звонкий человеческий голосок, который звенел и щекотал мох на его щеках. Это было очень приятно. Второй Гобин с удивлением отметил, что и его щёки приятно топорщатся от девчачьего писка.
– Не ем, – прогремел Гобин, а потом откашлялся и заговорил более приятным голосом, похожим на эхо.
– Это хорошо, что ты добрый. А то я смотрела фильмы про гоблинов – они ужасно мерзкие и злые.
Гобин совершенно забыл про ту цивилизацию, что испортила представления о нём и давно жила отрешённо и дико где-то в далёких закоулках его сознания, всё больше деградируя. А теперь ещё и заражая другие сны своим тлетворным безбожным влиянием. Без его присутствия и внимания эти несчастные стали придумывать себе ужасные небылицы, писать чудовищные сценарии и снимать жуткие ужасы, а потом благополучно уверовали в свои же кошмары и начали готовиться к войне всех со всеми, и с богом тоже.
Он окончательно стёр эти глупые потерявшиеся сны, которые ему больше не годились и не нравились.
– Это твой друг? – указала она на второго циклопа.
– Удивительно, она различает нас… – кинул сам себе Гобин, чтобы девушка в ночнушке не слышала.
– Да, – ответил он ей.
– У вас тут очень мило. – Она присела на камень поближе к огню. – Вы, наверное, разговаривали о чём-то философском? В такие ночи… – И они втроём одновременно взглянули на тёмно-синее небо, где мерцали звёзды и планеты, словно огоньки свечей; их недавно зажёг третий Гобин. Это ему принадлежала идея разукрасить хаос, в котором никогда ничего не существовало иллюзорными представлениями, что они не одиноки. – В такие ночи только и сидеть у костра, думать о жизни и греться приятным общением… Мы любили так делать с папой в детстве…
– Почему ты погрустнела? – ласково спросил Гобин.
– Хорошо иметь друга, который тебя понимает, если ты сам себя не понимаешь, – непонятно выразилась Ладошка, но гигант понял её.
– А чего тебе не хватает? – удивился второй.
– Смысла… – опять непонятно сказала девушка.
– Так придумай его сама, раз у меня не получилось, а я исполню все твои желания… Может быть, ты хочешь иметь семью? У девушек обычно это является самой большой мечтой. У меня был такой сон про тебя… – И Гобин показал его на мареве костра. – Красивый светлый парень обнимал Ладошку, и она счастливо поддавалась его поцелуям. Похожие, будто вылепленные из одного теста, парень с девушкой очень подходили друг другу – как говорят, «две половинки одного яблока». Потом было много совместных дней, яркая славная свадьба, хорошие друзья, поездки, интересная работа. Пошли детки. Такие милые, как Ладошка.
– Ты, наверное, бог снов? – радостно спросила Ладошка, разглядывая милые картинки будущего, проявленные огнём. – Я тебя другим представляла.
– С бубликом? – улыбнулся Гобин.
– С индейкой, – пошутила Ладошка. – Кстати, спасибо за этот сон, он бы мне понравился. – И девушка дружески погладила огромную голень циклопа, до которой доставала.
Гобин вновь ощутил нечто новое в общении с этой девушкой. Какой-то особый трепет. Второй Гобин поддакнул, ему тоже передалось это ощущение.
– Но мне почему-то не хочется всего этого… Точнее, хочется, но чего-то большего… – немного капризно заговорила она. – Понимаешь, мне думается, что после снов ничего нет. Сон – последняя инстанция… И если это так, то можно посмотреть их сотню тысяч миллионов раз, но ничего не изменится… Нет смысла, понимаешь? Сон останется сном, бессмысленным, который можно в любой момент забыть или повторить, улучшить или испортить. Всё как делаешь ты.
– А что бы ты хотела? Я могу создать тебе отдельную, только твою реальность, и ты станешь придумывать сама новые миры…
– Иногда это очень забавляет, – заметил седьмой Гобин, притворившись валуном поодаль. Но Ладошка его не увидела.
– Только хлопот с новыми мирами… Уф! А если там живут одни роботы или клоны, или как, не приведи Сущий, с тем сном, что я сморозил про ящеров, – замучаешься отлавливать этих змеёнышей, то и дело норовят укусить… Вообще неуправляемые! – жаловался второй Гобин, неожиданно растворившись в пространстве, судя по всему вспомнив нечто важное про своих змеек.
– Конечно, мне бы тоже хотелось стать как ты, но другой богиней…
Гобин молчал. Его озадачил такой ответ. Других богов, кроме него, на чаше никогда не существовало. Он сам бы мог принять любую форму и образ, но… стать другим богом?! Дружить с другим богом? И чем бы тот помог, если уже всё давно думано-передумано?! Те же ящеры ему наскучили ещё в прошлый раз. С клонами становилось слишком тесно на земле, они то и дело без спроса приходили в пещеру. Роботов он не любил – слишком много железа и мало мозгов. Цивилизацию самодостаточных чистокровных людей еле спасли после третьего века существования, они почти изничтожили друг друга и теперь в виде снежных людей бродили по разным городам и весям. Короче, хлопот не оберёшься с экспериментами разными!
– Знаешь, мне бы хотелось стать богиней, чтобы, например, сделать тебя счастливым за всё то хорошее, что ты даришь нам. Правда! – Она похлопала ладошкой по зелёной голени гиганта. – У меня такие хорошие родители! А как повезло с друзьями! Ты не представляешь, как мне нравится читать. Я ведь сама хочу заделаться писательницей! Когда проснусь, обязательно напишу сказку про тебя… Если, конечно, вспомню… – Она хихикнула. – Спасибо тебе за всё! Наш мир очень хорошо чувствует твоё доброе расположение к нам.
– Если бы стала богиней… – глухо проговорил поражённый Гобин, – что бы ты сделала?
– Я? – стала фантазировать девушка в ночнушке, вдохновлённая таким вопросом. – Ну, стала бы твоим смыслом. Чтобы всё, чего ты хочешь или делаешь, хотел и делал ради меня… А я ради тебя. – Она тепло улыбнулась. – Разве интересно сидеть одному в такой огромной чаше? Она больше похоже на корыто! А я бы накрыла твою землю куполом смысла. Представь: ни одной бессмысленной вещи! Ни одной бессмысленной мысли или сна! Если и бессмысленно – то обязательно с умыслом! И люди тоже всегда станут жить со смыслом: ради кого-то или чего-то. Хотя бы ради того, чтобы однажды выбраться из твоего корыта и сбежать в космос! – Она расхохоталась. – Или занять твоё место! У тебя же тоже должен быть отпуск! Небось, устал уже от этих беспокойных, неуёмных людишек?! А ты можешь, например, пойти дальше по карьерной лестнице? Какой у тебя следующий уровень?
В этот момент что-то стало происходить с Ладошкой: она увеличивалась в размерах и начинала светиться розовым. Лучи расходились от её лица, голоса, слов и стали касаться Гобина, будто заключая в объятия и даря нежные поцелуи. Он почувствовал невероятную теплоту, аромат роз, радость приятия… И это ему не снилось! Он впервые почувствовал, что это не его сон. А также не сон Гобинов из других девятнадцати измерений, которые, ощутив нечто похожее, о чём грезили последние тысячелетия, тут же проявились в этом мире у костра.
– Я бы заключила весь твой мир в объятия и никогда-никогда не отпускала… Мне бы это очень понравилось. Я вижу в этом большой смысл – быть значимой для кого-то. Стать его смыслом жизни… Знаешь, сколько бессмысленного ты напридумывал в моём мире? Да вот хоть бы эти глупые фильмы про гоблинов! Какая чепуха и белиберда! – Она хлопнула в ладоши, и яркие радуги разлетелись в разные стороны, озаряя звёзды и планеты красочным сиянием.
Удивившись такому волшебству, она по-другому взглянула на себя и всё сразу поняла. Во снах же без слов всё становится ясным и понятным. Встав, она хлопнула в ладоши ещё раз, и над землёй, что ещё миг назад выглядела пустой чашей, стал растягиваться розовым облаком прозрачный, словно резиновый шарик, волшебный купол. Он весь радужно переливался, будто улыбался. И уже через мгновенье красивая и ровная, как куриное яйцо, планета замкнулась на себе.
– Столько хлопот теперь… – засучила рукава богиня и тепло обняла Гобина, её радужные розовые прикосновения щекотали его счастливую макушку.