Майя не удивился, увидев ее. Фамильный гребень Драхада указывал на Ведеро либо на Шевеан; но с другой стороны, Ведеро, как незамужняя женщина, до сих пор находилась под защитой главы Дома, и не могла распоряжаться собственным отрядом телохранителей. И Ведеро никогда не отрицала его права на престол. То была Шевеан, и Майя лишь надеялся, что ее недовольство не повлечет за собой открытого противостояния.
Он молчал, зная, что выглядит нелепо и смешно в одной рубашке и с заплетенными в длинную косу волосами; кроме того, он не хотел давать ей дополнительное оружие, если скажет что-нибудь нелепое или просто не справится со своим голосом. В конце концов, устало подумал он, он знал, что она скажет. Она пристально смотрела на него, и они могли бы еще долго оставаться в молчании, но дверь открылась, и в комнату вошел еще один человек.
Улерис Чавар, лорд-канцлер Этувераца.
Присутствие Шевеан не удивило Майю, но появление Чавара оказалось полной неожиданностью. Как доверчив и наивен он был, ведь Чавар был его открытым противником с первого дня в Унтеленейсе.
— Ваше Высочество, — сухо сказал Чавар. — Мы приносим извинения за неудобства, но считаем, что этого хотел Император.
Он имел в виду Варенечибела.
— Перестаньте, — яростно прошипела Шевеан. — Общение с гоблинами бесчестит мертвых.
— И создает самые нелепые и неестественные прецеденты передачи власти, — закончил Чавар. — Мы не можем позволить вам ввергнуть Этуверац в разруху и хаос, как вы, безусловно, собираетесь сделать. Мы должны остановить вас. Вам следует подписать бумаги.
— Бумаги?
— О вашем отречении, — нетерпеливо пояснил Чавар.
— Вы отречетесь от престола в пользу нашего сына, — сказала Шевеан, ее голос все еще дрожал от ярости, которую она копила несколько месяцев, — и удалитесь в монастырь на севере Че-Четора.
— Посвященный Чтео, — добавил Чавар; казалось он вообще неохотно позволяет говорить Шевеан, то ли потому, что она женщина, то ли из опасения, что она скажет что-нибудь лишнее. — Его монахи дают обет молчания.
Самым ужасным было то, что это предложение казалось Майе невероятно соблазнительным. Тишина, строгая чистота, поклонение Матери падающих звезд. Не нести ответственности ни за кого, кроме себя. От капитуляции его удержала не жажда власти и даже не забота о своих подданных. Простая истина, пронзившая его холодом до мозга костей: независимо от того, что обещал, даже свято веря в свои слова, Чавар, Шевеан убьет его, как только найдет способ это сделать.
Затем появились и другие соображения: факт, что Идра еще ребенок; что регентства в Этувераце всегда были эпохой бедствий; что политика Чавара приведет страну к разорению; что до сих пор не известно, кто взорвал «Мудрость Чохаро»; что народу меньше всего нужен еще один Император наряду с Зимним.
— Что вы сделали с нашими нохэчареями? — резко спросил Майя.
— Лейтенан Телимеж невредим, — ответил Чавар. — Сонное колдовство, не более того.
— А Дажис Атмаза?
Смех Шевеан казался хрупким и острым, как тонкие льдинки.
— А кто, как вы думаете, исполнил колдовство?
Майю захлестнула горячая волна стыда и разочарования. Если даже его нохэчарей отвернулся от него, может быть, Чавар и Шевеан были правы? Может быть, он просто заблуждался, уверяя себя, что его правление предпочтительнее их альтернативы?
Возьми себя в руки! Голос в голове прозвучал пронзительно и резко, как голос Сетериса, хотя Сетерис должен был бы радоваться его гибели. Может быть, в смятении подумал он, это Император Эдрехазивар VII упрекает Майю, мечтавшего стать буфетным мальчиком.
Возьми себя в руки! Не твоему лорду-канцлеру решать, можешь ли ты быть Императором, и тем более не твоей невестке.
Он выпрямился и посмотрел Чавару прямо в лицо.
— Мы будем говорить с Идрой. — Чавар выпучил глаза, и Майя решил, что вот теперь его вполне устраивает внешний вид лорда-канцлера. — Если вы хотите сохранить это отречение в тайне, мы должны поговорить с нашим племянником. В противном случае вам придется нас убить.
— Не горячитесь так, Ваше Высочество, — предупредил Чавар.
— Мы спокойны, заверяем вас. Дайте поговорить с Идрой или убейте нас. Это ваш выбор.
Чавар и Шевеан шепотом провели переговоры, в результате которых два телохранителя были отправлены за Идрой. Майя почувствовал облегчение при мысли, что Идра не был вовлечен в заговор своей матери, и снова погрузился в кошмарные воспоминания о регентствах прошлых веков. Редкий ребенок-Император доживал до совершеннолетия, и Майя не хотел, чтобы Идра присоединился к их скорбному перечню.
Минут через десять или пятнадцать появился принц Унтеленейса, завернутый в широкий халат, вероятно, когда-то принадлежавший его отцу.
— Мама, что случилось? Почему… — А потом он узнал Майю и затих, широко распахнув глаза.
— Привет, кузен, — сказал Майя.
— Ваше Высочество, — ответил Идра и довольно сносно поклонился. — Мама, что это такое?
Она ответила не сразу, и Майя подумал, а когда она, собственно, планировала рассказать все сыну? Просто собиралась разбудить утром с новостью, что он теперь Император?
Идра ждал, и, наконец, Шевеан произнесла:
— Это то, чего хотел бы ваш дед. Вы знаете, что он считал вас своим наследником после вашего отца.
— Вы свергаете нашего дядю, — решительно заявил Идра.
— Он не годится для Этувераца, — сказала Шевеан. — Полукровка, выскочка без воспитания и манер. Он не Император, Идра!
— Он погубит Этуверац, — с нажимом произнес Чавар. — Он не имеет ни малейшего представления о государственных делах и управлении страной.
Идра нахмурился.
— Несомненно, для этого и существуют императорские Советники.
— Вы не понимаете, — сказал Чавар.
— Никто и не ожидает, что вы будете править сами, — добавила Шевеан. — Вы еще ребенок.
— Мы всего лишь на четыре года моложе дяди. — И если мы ничего не понимаем, как мы сможем быть Императором лучшим, чем он?
Сетерис дал Майе только поверхностные знания риторики и логики, однако, вполне достаточные, чтобы понять, что Идру-то учили очень тщательно.
— Вы будете иметь регентов, Идра, — сказала Шевеан.
Глаза Идры встретились со взглядом Майи. Лицо и уши мальчика выражали явную тревогу, и Майя спросил себя, помнит ли он истории Белтанхиара V и Эдретелемы VIII, а так же всех несчастных мальчиков, погребенных ныне в Унтеленейсмере?
— А что будет с дядей, мама? — Спросил Идра. — Вы собираетесь его… убить?
— Конечно, нет, — слишком горячо возразила Шевеан.
— Он уедет в монастырь на севере Че-Четора, — объяснил Чавар. — Монахи будут добры к нему.
Идра помолчал несколько мгновений, все еще хмурясь. Затем он выпрямился и решительно произнес:
— Нет.
— Что? — Голоса Чавара и Шевеан слились в дружный хор.
— Нет, — повторил Идра. — Мы отказываемся узурпировать трон нашего дяди.
— Идра! — Воскликнула Шевеан, но Идра не дал ей договорить.
— Мы не считаем, что дедушка хотел этого.
— Идра, вы знаете, что он чувствовал…
— Он был Императором, — сказал Идра, в упор глядя на мать. — Он не хотел, чтобы законы попирались подобным образом только из личного предпочтения. А нашему отцу было бы стыдно за тебя, мама.
Это неожиданно детское замечание после очень взрослых рассуждений оказалось весьма болезненным ударом. Майя впервые видел Шевеан в таком замешательстве. Она не ответила, зато вмешался Чавар:
— Вы не понимаете преимуществ…
— Вы слишком любите собственную политику, — сказал Идра. — Весь двор это знает, лорд Чавар. Но наш наставник, Лейлис Атмаза, говорит, что это вовсе не означает, что другая политика плоха. И мы не понимаем, как вы можете оценивать политику Императора, когда Эдрехазивар у власти всего четверть года.
— Вы ничего не знаете…
— Именно поэтому мы не считаем, что сможем стать лучшим Императором, чем наш дядя, — подвел итог Идра. — Мы не будем этого делать.
Чавар в панике начал искать новые способы убеждения:
— Вы знаете, что делаете с вашей матерью, мальчик? Вы понимаете, что с ней будет?
То же самое, что и с вами, недобро подумал Майя. Но промолчал. Он должен был услышать, сдержит ли Идра свое слово.
— Мы не сможем изменить то, что она сделала, — с несчастным видом сказал Идра, — И, лорд Чавар, это еще худшая причина для узурпации трона, чем те, о которых вы уже упоминали.
— Идра, мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться сейчас, — вмешалась Шевеан. — У нас нет времени для угрызений совести.
— Мать, — сказал Идра, и Майя с удивлением понял, что мальчик взбешен не меньше своей матери. — Говорить об этом бесполезно. Мы ничего не сделали. Мы ничего не знали. Если бы нам было известно хоть что-то, вы бы не «зашли так далеко». Мы никогда не согласимся с тем, что вы сделали. Мы не можем поверить, что вы хотели втянуть нас в преступление.
— Ради тебя! Идра, мы сделали это ради вас!
Идра отпрянул назад, словно кошка, обнаружившая, что поставила лапу во что-то липкое.
— Мать, — тихо сказал он, — это страшная ложь.
Лицо Шевеан побелело, и она прорычала:
— Хватит об этом. Талар, уведите эрцгерцога прочь.
Майя подозревал, что она хотела высказаться покрепче, но была вынуждена выбирать слова. И все же Шевеан ошиблась. Если бы она позволила Идре уйти самостоятельно, телохранители послушались бы ее, но теперь, после ссоры своих господ, они, очевидно, считали, что в семье появился новый глава.
— Талар, — сказал Идра, — мы с сожалением вынуждены просить вас больше не исполнять приказания нашей матери.
— Идра! — От потрясения Шевеан позабыла о гневе.
Вероятно, ей никогда не приходило в голову, что Идра может бросить ей вызов. Идра смотрел на нее без внешних признаков волнения, но Майя заметил, что он начал дрожать. Я не хотел ставить тебя перед выбором, с горечью подумал Майя, а капитан телохранителей пробормотал:
— Мы не понимаем, Ваше Высочество.