– Молния ударила! – мрачно сказал я, опять доставая фотоаппарат.
– Ни разу не видел, чтобы молния так била по металлу. Она, скорее всего, прошла бы через саблю по всей длине, более или менее равномерно… – высказал свое предположение Бикмеев, чуть отвернувшись от вспышки камеры.
– А что же тогда? Шаровая?
Друг почему-то замолчал. Чувствую я, мужики и до моего появления тут много чего передумали-переварили. И к единому мнению не пришли. Проведя рукой по холодному шершавому металлу, я отдельно огладил пальцем наплывы, ощутил податливость и, легко отломав почти идеально круглую каплю, начал перекатывать ее на ладони.
– Непонятно, почему на рубероиде следов нет?
– Пекло скоротечное. Плазма… Смотрящие шутят, так думаю. – Он махнул рукой и легонько дернул меня за рукав. – Ну его, Юрка, не вникай, целее будем, не нашего уровня задачка.
Все сталкеры – люди весьма суеверные, в этом я убеждался много раз. У них есть свои верные приметы, поговорки и ритуалы, даже сказания возникли, кое-какие они никому не рассказывают. Как-то раз на посиделках в Башне я неуместно пошутил про Черного Сталкера. Мол, пора бы ему уже и появиться в устном фольклоре профессиональных бродяг, по аналогии с Черным Альпинистом, но Гоблин с Кастетом посмотрели на меня так, что я тут же заткнулся.
Тут мне показалось, что Бикмеев явно что-то хочет сказать особенное, но отчего-то стесняется.
– Шамиль… колись.
– Костя говорит, что такое мог натворить дракон, – тихо сказал командир группы и тут же попытался откреститься от какой бы то ни было мистики: – Фантазия у него хорошая. Твой-то молодой как, все еще выискивает инопланетян? Говорят, он адский телескоп на Башне поставил?
Хитрец какой! Сразу перевел стрелки, намекая, что чудаки встречаются везде, в том числе и среди радистов.
Признаюсь: первый телескоп на Башне поставил лично. Чисто ради интереса, в первые месяцы многие пытались что-то разглядеть в небесах: рашпер реактивного самолета или прочерк летящего в стратосфере спутника. Два месяца прилежно, но безрезультатно пропялившись в космос, я на эту тему забил и больше к ней не возвращался. Однако недавно появился у меня очередной молодой помощник, неожиданно подхвативший палочку астрономической эстафеты. С недавних пор парень поставил новый телескоп, раз в пять мощней прежнего.
– Да не говори, целая обсерватория, – сокрушенно признался я. – Будь моя воля, выкинул бы прибор к чертям собачьим, только от работы отвлекает. Но Сотников наблюдение одобрил – следите, говорит.
– Что-нибудь засекли? – словно для продолжения разговора спросил сталкер, однако я сразу почувствовал с его стороны странный интерес.
– Ноль. Теперь этот волосан в основном на Луну смотрит. Вечно что-то записывает в блокнот.
Монгол тихо рассмеялся:
– Волосан! Давненько я не слышал этого слова!
– Надо чаще встречаться, – проворчал я в ответ.
– По-моему, только ты его и употребляешь.
– Еще шкипер «Дункана».
– Ну, мы и с ними теперь редко видимся, даже в Замке, у службы есть свой катер… В блокнот, говоришь? Может, что-то он все-таки заметил в небе?
– Не мог он ничего заметить, – отрезал я. – Многие пытались. Небо чистое.
– Ну да. Слушай, Юр, а как ты думаешь, – он вскинул голову вверх, – на этом спутнике планеты стоит наш советский луноход?
Что? Нет, мне тяжело так быстро перепрыгивать с темы на тему.
До сей поры у научников анклава нет полной ясности, настоящей Землей мы владеем или же это новая, во многом скалькированная с нее планета. Где модель – здесь или там? Соответственно такой же вопрос возникает и по спутнику.
– Как-то не задумывался, – растерялся я. – А что?
– Да не, просто поинтересовался, зачистили Смотрящие нашу Луну или не посчитали нужным?
– С какой стороны луноход стоит?
– Без понятия. Вот и посмотрели бы при случае.
Я задумался. За суетой обыденных дел как-то не до Луны. Тут меньше всего думается о былой космонавтике. Но действительно глянуть стоит.
– Точно. Заодно и разглядеть следы пребывания на Луне американцев.
– А они там были? – съехидничал сталкер.
Похоже, мы уже наболтались, надо завязывать.
Через полчаса над полем полетел резкий визг отрезной машинки, вгрызающейся в металл странного гаража, оказавшийся неожиданно толстым, застучали по дереву молотки, заскрипели блоки, а потом и маленькие талрепы. Загудели под рукой расчалки длинного шеста «граунд-плейн». Эх, сюда бы составную «Унжу» поставить, да на поворотной платформе! Моторедуктор присобачить, у меня как раз есть подходящий, сервоприводы гидравлические, саму гидросистему собрать, управляющий блок спаять. Аналоги для поворотных антенн я уже делал, агрегаты достаточно точно выставляются дистанционно. Можно завести управление на консоль с дисплеем, хоть на ноутбук. Подумал, лениво прикинул предстоящий геморрой – невыполнимо, не найдется у меня столько свободных часов.
Связь что, она будет, куда денется… Есть еще пеленгация и сканирование, радиоперехват. Основная задача именно в этом и заключается. К западу местность не исследована даже фрагментарно. К югу, далеко за всеми известными анклавами, обитает большое сообщество каких-то речников, и еще непонятно, дружественно будет это сообщество Русскому Союзу или нет. У них наверняка тоже есть свои поисковики, которых у нас называют сталкерами.
А вот какие сообщества могут жить на западе? Они наведаются сюда? Поэтому и нужен здесь небольшой гарнизон станции слежения, способный не только выполнять задачи по наблюдению, но и обороняться.
Мы проложили кабели, распаковали привезенный сталкерами небольшой генератор «HONDA», подключили трансивер, а рядом с ним – ноутбук, взятый для обеспечения пакетной и прочей цифровой связи. Под вышкой я устроил себе временное гнездо. Закрыл дырявую площадку над головой пленкой, ее, как и скотч, берут с собой все, очень хорошие материалы, на все случаи жизни. Подумал, что если поставить ветровые экраны, то получится даже уютно. Но сейчас времени для создания уюта не было, нужна связь с Фортом, там уже заждались, нервничают.
Наконец я полностью приготовился, безжалостно выгнал любопытствующих сталкеров на землю и приступил к работе.
Щелк! Короткий прогрев аппаратуры, пробуем… Медленно закрутилось под указательным пальцем большое рифленое колесо черного трансивера, туда-сюда, туда-сюда, и пока еще почти чистая от радиоволн стратосфера Платформы-5 тихо пела в ответ. Но вот шипение прервалось, и над крышей пополз слегка гудящий монотонный звук, похожий то ли на стон, то ли на вой, прерывистый, порой пропадающий. У меня по коже побежали мурашки – каждый раз волнуюсь, начиная слушать эфир в новом месте!
Жиденько на этой планете с радиоволнами, очень даже скудно. Настоящего «pile up», то есть столпотворения в эфире, я тут, похоже, до самой пенсии не застану. Хотя все селективные кластеры и имеют базовые станции, услышать их удается редко, никто не хочет просто так тратить драгоценную электроэнергию. Радисты общин ведут передачи на мощностях, достаточных для обеспечения внутренних нужд анклава. А вещательные музыкальные и информационные каналы имеются только в Замке Россия и в Шанхае. В общем – вокруг раскинулись свободные от рукотворных электромагнитных волн просторы планеты.
Отстройка шла нормально. Я регулярно отрывался от аппарата, корректировал высоту и углы антенн, искал комфорт. Многое определяет не мощность, а так называемый «лепесток раскрыва» антенны, воображаемый конус лучшей передачи сигнала. Кроме того, в разное время дня и разное время года – разное прохождение сигнала. Еще и от местности зависит, от аномалий поверхности. Напряженность магнитного поля, ионосфера и прочее… Сказывается и опытность самого оператора, но уж за это могу быть спокоен, работает ас!
Изредка отхлебывая из термокружки с пластиковой крышкой свежий чай и поглядывая на черный провал открытого люка, я размеренно произносил мой старый земной позывной: «Uniform-Alpha-Zero-Bravo-Tango». Вскоре на четверочку откликнулся Берлин, я продолжал в режиме точной настройки подкручивать колесо.
И докрутился, на свою мирную радистскую голову. Следующее сообщение смешало все наши планы.
– Давайте прикинем, где они находятся и куда могут добраться, – предложил Шамиль, раскладывая на капоте джипа большую карту с многочисленными пометками и кодовыми обозначениями.
Группу потеряшек, которых здесь чаще называют пятнашками, Благова на пути к Форту засекла с воздуха. На такой случай существует инструкция, согласно которой летчица и действовала. Заметив движение, Эльза облетела отчаянно машущих самолету людей на малой высоте и точно сбросила вымпел. Надписи на таких вымпелах выполнены на трех языках: на русском, английском и испанском. Текст короткий, бесхитростный, но категоричный: «Вас заметил самолет Русского Союза. Оставайтесь на месте и ждите спасателей. Если есть возможность, разожгите большой и дымный костер».
Поддернув левый рукав, Бикмеев глянул на циферблат своей «Омеги».
– Значит, они примерно здесь?
Я наклонился к карте, присмотрелся и кивнул.
– Лишь бы послушались и остались на месте, – заметил Костя.
– Гражданские… Такие запросто начудить могут, – низким баском возразил ему Якуб Шарданов, молодой кабардинец, не так давно перешедший в сталкеры из нукеров Сотникова. – Сколько уже было таких случаев! Найдется самодур, и не послушаются.
– Могут, – тихо согласился Монгол, делая отметку. – Ручеек, к примеру, увидят и пойдут вдоль него с понижением рельефа.
– Умные все стали… – поддакнул Костя.
– В принципе, от грунтовки недалеко. – Вытащив из планшета циркуль, командир сталкеров начал прикидывать расстояния. – Сейчас шестнадцать часов, думаю, что как можно ближе к ним мы подберемся часа за три, так? А лучше бы побыстрей.
Сталкеры молча кивнули.
– Так. Светового дня останется всего пара часов, сейчас темнеет быстро, должны успеть, – несколько неуверенно предположил Шамиль, осторожно сложив циркуль и почесав голову тупым концом прибора.