о дешевке трем братьям, которые были в служебной командировке на этом острове. Командировка у братьев как раз заканчивалась, поэтому они вызвали на местный пляж некий летучий транспорт, и благополучно отбыли к себе домой, на север. Прихватив с собой в качестве сувенира полный комплект Ваших зубов. Вот, собственно, и все.
— Воспользовавшись халатностью, значит, — задумчиво протянул Властитель и посмотрел на команду сыскарей. — Ну-ну… Скажи-ка, любезный Базиль, где здесь можно купить голодного крокодила? Или на худой конец питона? Нет, трех крокодилов, или питонов, а то ждать долго придется, пока один заново проголодается.
— Ваша Мудрость, на что нам крокодил, он же жрет, знаете сколько, — засуетился дворецкий, — давайте лучше я вам попугая поймаю. Он и кушает мало и разговаривает. Давайте, а?
— Нет, крокодил, намного лучше, — сказал Великий Орк. — Попугай тебя одного месяц лопать будет, если ты ему вообще понравишься. Я же не садист какой, а гуманный правитель, так что, давай, все-таки, крокодила.
Помилуйте Вашество, заныли следаки, но Орк их уже не слушал.
— Так, Панзутий. В общих чертах понятно. А поподробнее нельзя?
— Можно, отчего же нельзя, — Панзутий плавным жестом простер руку к открытому окну. — Дозвольте мурашек выпустить?
— Валяй! — поморщился Великий. — Только смотри, чтобы ни одна мурашка на меня не села, я от них страсть как чешусь.
Мурашки стайкой светящихся мальков вылетели из широкого рукава шаманской робы, описали круг около головы, зажмурившегося от ужаса горлума, покружились вокруг Великого Орка, посидели на пустых подушечках-ложах, где некогда покоились драгоценные артефакты и брызнули в ночь, ненадолго добавив ей звезд, хотя, последних и так хватало. Одна мурашка отстала, села на нос старшему дознатцу, отчего тот страшно скосил глаза, потом весело стартовала с него, словно истребитель Ф-16 с авианосца и умчалась вслед за подругами.
В наступившей тишине отчетливо прозвучали тихие хлопки, словно попкорн лопался — это мурашки преодолели звуковой барьер.
Это только на земле мурашки медлительны, как, впрочем, и многие летучие твари, а в полете, они развивают очень даже приличную скорость. Хотя, конечно, немаловажно, чьи это мурашки. Если потомственного шамана, то будьте уверены, скорость у них очень даже немалая. Поменьше, конечно, чем скорость света, но значительно быстрее звука.
Наступила пауза. В образовавшейся тишине слышалось только тихое иканье Сенечки, да опасливое сопенье дознатцев, обдумывающих возможные последствия знакомства с крокодилом, которое посулил им Великий Орк.
Сам же Властитель, казалось, совершенно потерял интерес к проштрафившимся подданным. Но это только казалось. На самом деле, Великий Орк обдумывал сложившуюся ситуацию. С крокодилами он решил немного повременить, хотя и отметил эту мысль, как весьма конструктивную. Похоже, поиски артефактов будут делом непростым и небезопасным, решил он, и посмотрел на приунывшую ловчую команду. М-да… В сущности, хоть они и растяпы, но ведь других под рукой нет, так что придется посылать этих. То, что за артефактами предстоит отправиться в путешествие, Великому было ясно, оставалось выяснить куда.
Между тем в воздухе опять захлопало. Мурашки возвращались и одна за другой преодолевали звуковой барьер в обратном направлении. Теперь они светились каким-то тусклым красноватым светом, наверное, от усталости. Каждая подлетала к волосатому уху Панзутия, некоторое время шебаршилась в оливковой ушной раковине, после чего облегченно ныряла в родной рукав. На морде шамана появилось легкое недоумение, которое постепенно крепчало, переходя в крайнее изумление.
Наконец мурашки скрылись в рукаве робы, но Панзутий по-прежнему не говорил ни слова. Он подошел к распахнутому в ночь окну, пытаясь что-то высмотреть в густом пахнущем океаном мраке. Наконец вдали показалась бледно-розовая искорка. Она передвигалась судорожными скачками, словно бабочка, за которой гонится юный натуралист с сачком и банкой морилки. Искорка из последних сил влетела в окно и обессилено опустилась на воротник робы шамана.
Панзутий осторожно, двумя пальцами взял опоздавшую мурашку и, приговаривая «ах ты умница моя хроменькая…», поднес к уху. Покивав немного, он расплылся в клыкастой улыбке, бережно отправил мурашку в рукав и повернулся к измученной неопределенностью публике.
— Ну! — хором выдохнули все.
Панзутий приосанился, осторожно пригладил грязно-серые патлы, прокашлялся и начал:
— И поведали мне мурашки всю чистую правду, как она есть, неприкрытую и чистую, голую правду-матушку…
— Не надо нам правду, мы ее родимой уже нанюхались, так, что до сих пор в глотке свербит, — прервал его великий Орк. — Ты лучше нам суть расскажи.
— Ах, суть, — спохватился Панзутий, — ну, суть, в общем, такая. Зубки Ваши находятся в огромной северной стране, в активном, между прочим, состоянии. Целехоньки, все девяносто шесть штук. Пребывают они все в полном здравии, ни кариеса ни какой другой напасти. Только пара железных клычков слегка заржавела, но это поправимо, наждачком почистим, отполируем, будут как новенькие… Если, конечно, их вовремя вернуть.
— Ты кончай мне зубы заговаривать, — снова оборвал его Великий, — Ты лучше скажи нам, где их искать!
— Ах, искать! — Панфутий удивленно посмотрел на Великого Орка, словно тот спросил о чем-то совершенно само собой разумеющемся. — Ну, конечно же, в России. Какое-то время они пробудут под Москвой, на исторической родине, а потом — не знаю, куда их занесет. Бизнес это такое дело…
— Это, с каких же пор Россия стала исторической родиной народных гоблинских артефактов? — возмутился хоббит Василий. — Твоя правда не только голая, а еще и пьяная в драбадан!
— Не мешай вещать! — Огрызнулся придворный шарлатан, — Я не артефакты имею ввиду, конечно, а братцев-предпринимателей, которым этот придурок челюсти загнал!
— А что они предпринимают, эти предприниматели? — осторожно спросил Дробила.
— Это звание такое, предприниматель. У них там, в России все что-нибудь предпринимают. А тем, кто уже предпринял и остался на свободе, да еще живой, присваивают звание предпринимателя. — Панзутий гордо посмотрел на неграмотных гоблинов. — А эти еще и родственники. Они так сами себя и называют — «братаны»!
Бывший шаман-непогодник подумал немного, потом сообщил:
— Они раньше с крышей какой-то дело имели. Держали. Кариатидами что ли работали? Или над ними держали? Непонятно. Ну ладно. Короче говоря, зубки в полном здравии отбыли в российскую столицу, куда за ними кое-кто и направится. Кстати, одного из этих братанов зовут Василий!
— Понятно! — сказал Великий Орк и выразительно посмотрел на присмиревших дознатцев. — Собирайтесь, охламоны! И этого, — он ткнул когтем в сторону Сенечки, — прихватите, а то он мне своей правдой весь остаток отпуска отравит. Тот, что вы еще не успели испоганить!
Подведя итог гадания, Великий задумчиво обвел взглядом компанию и поманил к себе Панзутия.
— А ты…
Расстроенные перспективой неоплачиваемой поездки незнамо куда, гоблины встрепенулись и злорадно уставились на любителя мурашек.
— А у меня справка, у меня в высоких широтах головы кружится, — быстро среагировал Панзутий. — И вообще, мне тут один приезжий работу предлагал. В разведке. Высоко оплачиваемую должность шамана-шпиона, так что… Кстати, с артефактами поспешать надо, а то беда будет…
Но Великий Орк его не дослушал.
— Ладно, оставайся при мне, будешь обеспечивать связь. И докладывать мне лично каждое утро, — оборвал шамана-шарлатана Властитель, и задумчиво добавил:
— А крокодилов я все-таки прикажу купить. Вообще, надо завести временный крокодилий питомник. И дело доходное, и на кормежке сэкономить можно, дармовая, можно сказать кормежка. Дармоедами кормить будем. А для державы какая польза! И крокодилы сыты, и дармоедов меньше! Как это я раньше не додумался?
На этой оптимистической ноте, Великий Орк и закончил аудиенцию.
Василий, впавший в ступор при известии о том, что придется куда-то ехать или лететь, наконец, оклемался, и вспомнил о том, что в любой безвыходной ситуации следует устраиваться с максимальным комфортом, вопросил:
— А командировочные? Суточные, прогонные, подъемные, проездные? Не пешком же нам в это Россию топать?
— А хотя бы и пешком, — не оборачиваясь сказал Великий Орк. — В государстве денег на крокодилятники не хватает, а он туда же, командировочные ему подавай!
— Так мы же на острове! — завопил хоббит, — Как же мы…
— А хоть вплавь, — донеслось с трона. — Мне все едино! Вы бы лучше, чем денег клянчить, у этих… у братанов бы поучились! Те тоже, пока крышу держали, небось без денег сидели, то бишь, стояли. Голуби на них гадили, туристы словечки разные на животах выцарапывали. Надоела им такая жизнь, оторвали они свои кариатидские задницы от стены, взяли и предприняли что-то. И теперь запросто наше национальное достояние скупают. Вот как жить-то надо!
— Если мы в России что-то предпримем, нас ведь посадить могут, — логично возразил хоббит. — Или вообще, прикончить. Тогда никаких артефактов мы не привезем. Так что выдайте хоть что-нибудь на подкуп судебной системы!
— Ну, подкуп судебной системы — это дело святое, — подозрительно легко согласился Великий Орк. — Вот вам на подкуп! И немедленно отправляйтесь с глаз моих долой!
И на циновки, покрывающие пол бунгало, упала маленькая никелевая монетка.
— Это же… — начал было хоббит.
— Правильно, если судебная система продается, то больше она и не стоит, — Великий Орк встал. — А теперь уматывайте отсюда. Чтобы через двенадцать часов были в Москве. Тем более что здесь вас уже ищут, чтобы посадить. Ваши рожи на всех телеканалах маячат. И называют вас не иначе, как «бандой террористов». Все понятно?
— Все! — дружно выдохнули гоблины и поплелись к выходу, волоча за собой слабого после очуха Сенечку.
Душная тропическая ночь сразу охватила их со всех сторон, словно толстая, изголодавшаяся по любви негритянка. От нее пахло мускусом и океаном, так, что на губах сразу стало солоно, не то от любви, не то от обиды.