Дробила прихватил деревянный молоток, а Ватерпас — рогатку. Не следует думать, что деревянный молоток и рогатка — несерьезное оружие. В умелых руках с этим оружием ой-ой-ой, чего можно натворить.
Здраво рассудив, что всякому делу предшествует слово, а что за разговор под боком у начальства, троица отправилась искать местечко поуютней, чтобы там, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, выработать план поимки похитителей, а заодно и позавтракать. Таких местечек на острове Алаули, в городке Улаали было полным полно.
Красивый, между прочим, островок, а самое главное — находится он по дороге из Междуземья в наш приземленный мир, то есть, как бы, промежду. Так что если обитатели этих миров и могут встретиться, то это происходит именно здесь, в курортном местечке. Вообще, на отдыхе можно встретить кого угодно и это и хорошо и плохо одновременно. С другой стороны, кроме нашей, исконно земной нечисти, как-то: нечистых на руку дельцов, представителей разных там мафий, рэкетиров, просто бандитов, жуликов и остальных сопутствующих им типов, здесь в достатке присутствует и нечисть тамошняя. Причем темные личности и с той, и с другой стороны начисто лишены национальных предрассудков и уживаются так же хорошо, как земные мафиозные кланы. То есть мочат дружка дружку исключительно по соображениям экономической целесообразности и в порядке здоровой конкуренции. В городе на этот случай имеется даже специальное похоронное бюро, общество с ограниченной ответственностью под названием «Медный таз». Совладельцами этой уважаемой всеми фирмы являются Абрам Романович, уроженец российского города Гржопля, и черный эльф Абдулла из Междуземья. Ассортимент изделий и услуг, предоставляемых «Медным тазом», достаточно обширен, если вы намерены воспользоваться ими, обратитесь на сайт фирмы в Интернете. Владельцы подходят к своему делу творчески, с живинкой, так сказать, выбор тазов и цемента огромен. Для любимой тещи, работающей главой конкурирующей группировки, вы можете заказать золотой таз, с выгравированной на нем эпитафией, есть тазы попроще, алюминиевые, латунные, медные. Для любителей попариться напоследок имеются дубовые шайки, но за отдельную плату. Начинающих же преступников мочат в дешевых пластиковых тазах китайского производства. Вот почему они то и дело всплывают то тут, то там, чтобы снова приняться за своё. И так продолжается до тех пор, пока оная мелюзга не оперится и не заслужит, наконец, достойного упокоения, хотя бы в медном тазе, или алюминиевом. Такой вот местный криминальный колорит.
Между тем троица направила свои стопы в небольшой кабачок с непритязательным названием «Веселая нога», хозяином которого был хорошо знакомый им Огр-три-четверти Аркей, по прозвищу «Кандей». Во-первых, Аркей был существом цивилизованным и верил в долг, во-вторых, обслуга в «Ноге» была очень даже информирована обо всех мало-мальски значимых событиях, происходящих в городе. И вообще, уютное это местечко, хотя и несколько шумноватое, особенно вечером и ночью. Но стояло утро, так что в кабачке почти никого не было. Аркей, как обычно, сидел на стуле за стойкой и читал очередной опус Марьи Концовой, вздыхая и сморкаясь в желтую тряпочку, когда попадались особо заковыристые абзацы.
— Эй, Кандей, принимай гостей! — Срифмовал Василий, не чуждый изящной словесности. — Ты давай, кончай читать, принеси-ка нам пожрать!
— Погоди, тут Венера Скорпионова очередное наследство получает, — отозвался Кандей, — Выгодное, скажу я Вам дело, быть частным сыщиком, то и дело какие-нибудь бабки отламываются. А я вот что думаю, ребята, эта самая Венера Скорпионова и есть самая главная преступница, потому как все наследства в итоге ей достаются. Нет, все-таки эта Концова — гениальная женщина. Кого хочешь заморочит. Я на такой женился бы, ей Богу!
— Как же, только она и мечтает в судомойки податься. У нее, небось, таких как ты — мильён, так вокруг и вьются!
— Таких как я, у нее не было и нет! — трехчетвертной Огр отложил книгу и воздвигся над стойкой, словно монумент одинокому рабочему, потерявшему свою колхозницу. — Знаете ли вы, кем была моя матушка?
— Знаем! — хором отозвались голодные посетители. — Твоя матушка была огрской принцессой.
— А вот и нет, — прогудел Аркей-Кандей, — она была настоящей человеческой принцессой, а огрихой становилась только ночью. А как звали моего батюшку, знаете?
— Шмяком, кажется, — осторожно предположил Василий, самый образованный из троицы.
— Шрек! Его звали Шрек! Что значит «ужасный». Эх ты, рожа мохноногая! Язык сначала побрей, а потом уж высказывайся. Ты что, кино не смотришь? Зачали они меня в полдень, вот поэтому-то я и Огр-три-четверти, понятно?
— Понятно, чего тут не понять, — загалдели Дробила с Ватерпасом, — мы твоих родителей чтим, только ты поскорее пожрать и выпить принеси, а то на пустой желудок чтить как-то невесело.
— Нам дознатцам, некогда по кинам разгуливать, а если и приходится, то по служебной надобности и мы не на экран должны глазеть, а преступников в зале высматривать, — солидно отозвался хоббит.
— Ты что, Васятка, детективом подрабатываешь, — поинтересовался Кандей, расставляя тарелки и бутылки на столе, за которым восседала сыскная троица.
— Старшим дознатцем, — с достоинством сказал бывший дворецкий, — Его Величество меня сегодня утречком назначили. А ты-то, откуда знаешь?
— Значит, провинился или нашкодил, — глубокомысленно заключил Кандей, проигнорировав вопрос об источниках информации. — Дознатцы у нас долго не живут, быстро старятся, понимаешь ли. А кого ищем, если не секрет?
— Преступника, само собой, политического ворюгу, а знать бы кого конкретно, так давно бы поймали и раскололи! — Дробила взмахнул деревянным молотком, чуть не попав по стойке.
— Хм, — протянул Огр-три-четверти, — А что украли-то?
— Это тайна, — поспешно сказал Василий, — только покража эта может весь орчий род погубить, если не найдем, конечно. Но мы найдем. Великий так и сказал, найдите, говорит мне ворюгу поганого и расколите на мелкие кусочки, пропажу верните, а уж я тебя, Василий, не забуду. Надбавки обещал.
— Ну, если надбавки обещал, то дело, видно, серьезное, — заключил Кандей, — А какие-нибудь улики на месте преступления ворюга оставил?
— Не-а, не было улиток, — Ватерпас задумчиво почесался, — если бы были улитки, мы сразу поняли бы, что это кто-то из водянцов озорует, потом что, кроме водянцов никто этих улиток есть не станет.
— Во-первых, очень даже станет, — поправил орка гастрономически грамотный Кандей, а во-вторых, не «улитки», а улики. Ну, там, предметы какие-нибудь, волосья, клочки одежды, окурки. В общем, что из преступника вывалится на месте преступления, это и есть — улика.
— Ничего стоящего он там не оставил. Только колечко какое-то. Дрянь, а не колечко, даже не золотое. Вот если бы золотое потерял, тогда это была бы стоящая улика, — хоббит махнул рукой, — а так — чепуха!
— Ценность улики не в том, сколько в ней золота, а в том, сколько информации, — важно изрек образованный хозяин заведения. Покажи-ка колечко.
Хоббит помялся немного, все-таки, дело секретное, кто знает, не разглашает ли он тайну следствия, показывая кольцо Кандею. Но деваться было некуда, самостоятельно извлечь информацию из единственной улики новоиспеченный дознатец не мог, поэтому он вздохнул и протянул кольцо трехчетвертному огру.
Аркей-Кандей обернул лапищу чистой салфеткой и осторожно взял колечко.
— Ну, конечно, все отпечатки залапали, — недовольно протянул он, рассматривая колечко в большую лупу в медной оправе, извлеченную из-под стойки. — Ну вот, что мы имеем. Колечко алюминиевое, анодированное, простое… Ага, вот здесь и надпись имеется, только написано не по нашенски, и не по людски тоже, так что из всей надписи только одно слово и можно разобрать. Однако, колечко нам знакомое, очень даже хорошо знакомое колечко. Мне это колечко не раз в заклад предлагали, да только я не брал, больно уж дешевое.
— Кто предлагал, — хором спросили дознатцы.
— А вот услуги эксперта оплатите, тогда и скажу, — Кандей прищурился: — Что я даром, что ли вас консультировать буду? Не дождетесь.
Василий скривился, потом полез за пазуху, вытащил ворох скомканных зеленых бумажек, выудил из него пару наиболее потрепанных и протянул эксперту.
Трехчетвертной Огр молча смахнул бумажки куда-то под стойку, проницательно сощурился и произнес:
— Зовут вора Сеней. — И замолчал.
— Ты чего? — Удивился хоббит.
— Мало платишь, начальник, — с каким-то неприятным акцентом отозвался Кандей, — дай денежка, скажу еще.
— Вот жлоб, — встрял Дробила, — пусти меня, я его вмиг расколю!
— А вот этого не надо, — уже нормальным, только слегка севшим голосом сказал хозяин заведения, он же эксперт-самоучка, — я и так скажу. Но приплатить придется. Уж ежели стучать, то за хорошие деньги.
— Рассказывай в кредит, — потребовал Василий, — потом Великий тебя озолотит.
— Потом, потом… — вздохнул кабатчик, покосился на деревяшку в лапах Дробилы, вздохнул, и продолжил:
— Сенька Горлум это, больше некому. Он третьего дня это кольцо у меня заложить пытался, да я не взял. Парень на Коку подсел, а это, сами знаете, какое дело. Он часто здесь бывает, натрескается своей Коки, сидит, рыдает, на кольцо это любуется, и все повторяет: «Моя прелесть, моя прелесть…» Небось, по дамочке какой-нибудь тоскует. Из-за нее и на преступление, поди, решился. Жалко его, поганец вот, а жалко! Да и молодой еще…
— Сенька, значит… Как же, личность известная, медный таз по нему плачет. Вчера около бунгало ошивался, все что-то высматривал. Я его шуганул от души, он отбежал и давай в меня камнями пулять, гаденыш, эдакий. И где же нам его искать, Сеньку этого? — Хоббит задумчиво отхлебнул пива. — Здешний остров, он, конечно, маленький, но все-таки большой, спрятаться есть где.
— Вы дознатцы, вам и искать, — пожал могучими плечами Кандей, — может, он в порт пошел, а может в Аквариуме, у веселых рыбок кайфует. Опять же, приятель какой-то у него на Драконовой свалке. Добычу он, небось, уже продал, так что сейчас гуляет.