– Кстати, – неожиданно сказал замполит артдивизиона капитан Юрченко, – в отличие от нашей, их теоретическая платформа называется «ленинизм-сталинизм», а не «марксизм-ленинизм». Таким образом, тамошние товарищи отодвинули Маркса, вместе со всеми его теоретическими ошибками времен Парижской коммуны, на позиции предшественника, не имеющего прямого влияния на идеологические построения. И сделал это именно товарищ Ленин, составивший плотный тандем с товарищем Сталиным, а не с Троцким и не со Свердловым…
– Союз с Троцким, который я заключил в вашем мире, был прямо-таки восхитительной мерзостью! – во всеуслышание заявил Ильич. – Я и сам не понимаю, что на меня тогда нашло.
«Он и в самом деле не понимает, – мысленно сказала Бригитта Бергман, молча наблюдавшая за нашей беседой. – Троцкоподобный демон, который тогда заставил его атаковать товарища Птицу, сейчас полностью инактивирован. Очевидно, эта программа включается только в том случае, если товарищ Ленин видит перед собой слабого, растерянного и уже побежденного врага. Вполне по-европейски – «если твой враг упал – пинай его». Зато сейчас, в присутствии носителя неодолимой силы, эта сущность загнана поглубже и уложена в глубокий сон. По принципу «как бы чего не вышло». И в мире товарища Половцева, когда поблизости находились грозные Старшие Братья, не одобряющие безобразий, товарищ Ленин вел себя так же скромно, как и в вашем присутствии, не распоясывался и не орал похабных частушек про семейство Романовых».
«Думаю, что вы правы, товарищ Бергман, – так же мысленно ответил я. – Только вот для нас было бы желательно вовсе избавить товарища Ленина от этого паразита, чтобы не приходилось усилием воли контролировать каждое его движение – и тогда он превратится в милейшего человека и надежного соратника».
«В идиота он тогда превратится, – буркнула товарищ Бергман, – в растение и животное одновременно, ибо этот демон укоренился в нем с гимназических времен и стал неотъемлемой частью его личности. Держать под спудом его можно, а вот удалить не получится…»
На этом обмен мнениями об особенностях личности товарища Ульянова-Ленина завершился, о чем обсуждаемый даже не узнал. И хорошо. Ведь нам еще предстоит сообщить ему, что он неинициированный колдун, что наверняка его шокирует, а также, что в нем сидит этот самый демон, из-за чего его инкарнация в предыдущем мире была уничтожена Коброй за неспровоцированное нападение на нашего товарища. И чем раньше мы это сделаем, тем лучше.
– Товарищ Ленин, – сказал я, подзывая к себе вождя мировой революции, – можно вас пригласить на небольшие переговоры тета-тет? Только вы и я под Пологом Тишины.
– Никак не могу привыкнуть к этим вашим волшебным штучкам, – сказал Ильич. – Раз – и нас никто не слышит, хотя люди совсем рядом и хотели бы знать содержание нашей беседы.
– Этот разговор будет касаться только вас лично, и никого более, – сказал я. – Дело в том, что нам известно, что вы тоже не совсем обычный человек, а проще говоря, колдун…
– Я колдун?! – возмутился Ильич, так что его рыжая бороденка встала дыбом. – Да вы с ума сошли! Я не варю зелья из жаб и не пытаюсь извести царя Николашку, утыкивая его восковую куклу булавками и иголками!
– Зато вы неосознанно собираете энергию со своих последователей и направляете ее в желаемом вам направлении на ослабление существующего миропорядка. Неосознанно, потому что ваши способности не были инициированы, и вы сами о них не подозреваете. Вы уж поверьте нашим специалистам, которые очень хорошо разбираются в этом вопросе. До недавнего времени у вас в России был вполне достойный оппонент, господин Победоносцев, высасывающий соки из подданных русского императора и направлявший эту энергию на консервацию существующего государственного строя. Но вот он умер, и начался пир души – не только у вас, но и у всех нигилистов-ниспровергателей. Еще раз повторю: мы сочувствуем вашим целям, но резко возражаем против методов, которыми революционные преобразования вершились в Основном Потоке. Исполняя тезис Маркса о полном уничтожении государства, вы разожгли на российских просторах ужасную Гражданскую войну, которая могла пожрать и вас самих. И вот тогда вы испугались и принялись с ужасным издержками создавать свое государство рабочих и крестьян, коллективным монархом в котором была назначена партия большевиков. Но неограниченная власть – не партии, а лично вам – прямо противопоказана. Оказавшись в самом центре всеобщего внимания, вы стали собирать на себя огромные энергетические потоки. С одной стороны, это способствовало скорейшему изменению реальности, а с другой, сжигало ваш мозг. Следствием этого процесса стали череда инсультов, три года растительного существования и смерть в совсем нестаром возрасте. В мире товарища Половцева Старшие Братья способствовали вашему переходу на теоретическую работу, возложив все практические дела на товарища Сталина, благодаря чему снизили напряженность энергетических потоков в вашем мозгу и подарили товарищу Ленину дополнительных двадцать лет жизни.
– Интересная концепция… – пробормотал Ильич, – и вот не хочется вам верить, а придется. Ведь вы правильно сказали, что вы специалисты в таких вопросах, а я не знаю даже сам себя. Иногда находит такое, что самому страшно становится. Но самое главное – что вы предлагаете со мной делать в этом случае?
– А что тут можно сделать? – пожал плечами я. – Поваренная книга Старших Братьев гласит, что тут есть два рецепта. Либо вы станете министром труда при новом, крайне молодом монархе, и, облеченный всеми полномочиями, займетесь защитой интересов рабочего класса и крестьянства, или после победы мягкой и почти незаметной революции займете должность председателя первого советского парламента и одновременно главного теоретика государственного строительства. Ведь с момента претворения в жизнь социалистической революции вся прежняя законодательная база Империи рухнет в сортир, и ее надо будет создавать заново. Работы не только вам, но и другим большевикам с полным юридическим образованием хватит на годы вперед. В любом случае всей практической деятельностью будет заниматься товарищ Сталин, освободив вас для теоретических размышлений, а значит, безвременная смерть от перенапряжения грозить вам уже не будет.
– Ну что ж, вынужден согласиться, что это самый разумный подход, которого я мог ожидать. А то снесли бы мне башку своим мечом – и дело в архив, ха-ха-ха! – сказал Ильич, засмеявшись невеселым смехом.
– Сносить башку мечом – не мой метод, можно было бы это понять, – хмыкнул я в ответ. – Но риск безвременной смерти для колдуна от нашей руки достаточно велик. Особенно если этот колдун находится вне сферы нашего действия и не контролирует свои желания, потому что, к примеру, в этот момент спит. Так случилось с вашим предшествующим воплощением, атаковавшим в ментальном пространстве нашего товарища бойца Птицу, проводившую воспитательную работу с императором Николаем на предмет добровольного оставления трона. Приказать затыкать штыками слабую женщину, защищающую своего пациента – это, по всеобщему мнению, уже перебор. Птица не может и не умеет защищаться от грубого насилия, зато ей на помощь в таком случае приходим я и Кобра. Я олицетворяю в нашей пятерке Порядок, а Кобра – Хаос, и вдвоем мы, в рамках единства и борьбы противоположностей, способны задать хорошую взбучку хоть самому Сатане. Если бы до источника нападения первым добрался я, то самое страшное, что грозило вашему предшествующему воплощению, это внезапный ночной арест. Но Кобра оказалась быстрее, и, недолго думая, снесла вашему тамошнему воплощению голову своим мечом. Декапутация была виртуальной – то есть в ментальном пространстве была обезглавлена только ваша сущность колдуна, но все равно это привело к смерти физического тела. Увы, такой исход говорит, что как-то избавить вас от колдовских способностей невозможно, они вросли в глубь вашей сущности настолько, что стали связаны с жизнью, и теперь их можно только контролировать – либо извне, либо с помощью вашей же воли изнутри.
– Да-с! – в сердцах сказал Ильич. – Вот и еще одно шокирующее откровение. Вы убили мое предшествующее воплощение, а теперь пытаетесь наладить сотрудничество со мной нынешним. Разве не проще было бы и в этом мире поступить так же, отправив мой труп туда, куда вы там деваете тела казненных врагов?
– Мне претят ненужные убийства, совершенные из-за страха и непонимания, – глухо произнес я. – Вас пригласили сюда еще до начала активной фазы боевых действий как раз для того, чтобы предотвратить неприятные неожиданности с чьей-либо стороны. В тот момент, когда начинают бушевать эмоции, и войска идут друг на друга стенка на стенку, сделать это уже затруднительно. Вы в своей деятельности, конечно, наворотили много мерзостей, но неоспоримо одно: без вас большевики проиграли бы Гражданскую войну или вообще не смогли бы совершить социалистическую революцию. Результатом такого течения событий стал бы раздел «за долги» территории России на зоны влияния стран Антанты, с последующим превращением их в квазинезависимые полугосударства-полуколонии: Север – англичанам, Юг и Украину – французам, Дальний Восток и Забайкалье – японцам, Сибирь – американцам, и даже никчемные греки и итальянцы рассчитывали на Черноморское побережье Кавказа и Крым. Об этом послы Франции и Британии договорились с последним премьером Временного правительства – «главноуговаривающим» месье Керенским. А вот хрен им всем на лысый череп: Россия будет единой, неделимой, при этом советской и социалистической, а всем, кто тянется делить ее территории, я вырву руки и засуну им же в задницы, ибо там им и место.
Ильич отступил от меня на полшага и непроизвольно уставился куда-то вверх над моей головой.
– Знаете, товарищ Серегин… – произнес он с каким-то особенным, вдохновенным выражением, – я верю, что все так и будет, что вы все, что положено, выдернете и куда положено вставите, что защитите и обороните, отгоните прочь алчных волков и накормите народ семью хлебами. Вашим союзником быть крайне интересно, а врагом – чертовски неприятно, и, кроме того, вы ставите очень интересную задачу, предоставляя возможность взять вражескую твердыню изнутри, не ломая ее стен. Знаете что, у меня к вам встречное предложение… Не хотите ли вы сейчас, еще до нашей победы, вступить в партию большевиков и стать членом нашего ЦК? Как я читал, член партии большевиков с дореволюционным стажем – это очень высокий статус в вышележащих мирах.