йне тяжелым, можно сказать, невыносимым.
Видимо, по мере того как я говорил, вокруг меня стали проявляться знаки архангельского достоинства: призрачные нимб, панцирь и корзно, делающие меня похожим на изображение Георгия Победоносца, потому что бельгийский король, глядя на меня расширенными глазами, сделал полшага назад.
– Я ничего не понимаю… – растерянно пробормотал он. – Так значит, вы, господин Сергий, и в самом деле служите непосредственно Господу Богу, а в этой войне не находитесь на стороне Германии и не желаете ей победы? Зачем тогда вам потребовалось уничтожать сопротивление Бельгии и открывать дорогу германской армии в глубокий французский тыл?
И тут под ногами короля завозилась приходящая в сознание Елизавета Баварская, в своем неуместном обмороке пропустившая все самое интересное.
– Любезный Берти, – простонала она, – помоги же мне встать! Или ты думаешь, что твоей жене уместно лежать прямо на земле, будто какой-то крестьянке?
– Ах, да, дорогая Лиззи! – спохватился король и подал своей половине руку, помогая ей подняться.
С другой стороны я тоже приложил толику усилий в стиле магистра джедаев Йоды. Тут главное – соразмерять приложенное воздействие с массой объекта, чтобы королева не стартовала в небеса подобно катапультировавшемуся из самолета летчику. Лови ее потом беспарашютным способом. Но ничего, все обошлось: оказавшись на ногах, Елизавета Баварская даже не пискнула.
– Ой! – воскликнула она, осмотревшись. – А где то ужасное краснокожее существо с рогами и хвостом, напугавшее меня до потери сознания?
– И вовсе это не ужасное существо, – топнула ножкой Лилия, – а графиня из далекого нечеловеческого мира по имени Зул бин Шаб. Там, у них дома, все не как у обычных людей, но, несмотря на свою экзотическую внешность, госпожа Зул занимает одно из самых почетных мест в нашей команде. Как специалист по стилю, мужчин она делает обаятельными и авторитетными, а женщин – очаровательными и привлекательными. Когда вы привыкнете к ее внешности, то поймете, что это очень милое и воспитанное цивилизованное существо, не лишенное изрядной толики женской привлекательности.
– Но самое главное, – добавил я, – мисс Зул носит на своей груди освященный крест, а это значит, что ее шутки – это не более чем просто шутки. Таково условие, на котором ей предоставил свое прощение Всемогущий Творец. Госпожа графиня, покажитесь нашим гостям.
И Зул бин Шаб показалась во всей своей красе – да так, что король Альберт только облизнул губы: мол, хороша, чертовка, – но тут же снова переключил внимание на меня.
– Господин Сергий из рода Сергиев, – сказал он, – проясните, пожалуйста, наш нынешний статус. Мы ваши пленники, да?
– Нет, – ответил я, – вы мои гости. Немного недобровольные, но все равно гости с открытым листом. Как только ситуация стабилизируется, мы вернем вас обратно в Брюссель, но не ранее. А пока все ваши расходы – за счет принимающей стороны. И прошу вас, идемте. Как гостеприимный хозяин, я сам провожу вас к месту будущего проживания, не доверив это дело подчиненным.
– А что вы считаете стабилизацией ситуации? – спросил король Альберт, стараясь шагать со мной в ногу, в то время как все прочее семейство семенило сзади, прислушиваясь к нашему разговору.
– Полная оккупация вашей Бельгии германской армией, – ответил я, – не больше, но и не меньше. Главное, чтобы у вас не было возможности отменить капитуляцию и демобилизацию, чего бы вы по этому поводу ни думали в настоящий момент. Надеюсь, что кайзер Вильгельм вас не съест и на каторгу не сошлет, хотя вы изрядно обманули его ожидания. Думаю, что для достижения полного эффекта требуется подождать недели две-три, а потом я выпущу вас в окружающую среду. Заодно кое-что объясните своему слишком бойкому германскому коллеге, пока я не занялся им самолично. А пока наслаждайтесь пребыванием у меня в гостях. Вы пока даже не представляете, что можно получить в моих владениях просто за лояльное поведение без криков, протестов и угроз…
– А чего такого особенного вы, герр Сергий, можете предложить нам, особам королевской крови, которые и без того могут получить все, что можно купить за деньги? – с глуповатым апломбом спросила у меня Елизавета Баварская, на ходу оглядываясь по сторонам.
– Я могу предложить вам то, что нельзя купить ни за какие деньги, потому что такой товар просто не продается, – ответил я. – У меня здесь возможно все, кроме оживления мертвых. Фонтан магической воды, бьющий в самом центре города, предоставляет возможность излечивать раны любой тяжести, возвращать людям здоровье после тяжелых заболеваний, и даже возраст здесь у нас – не более чем болезнь, которую вполне можно излечить. Если вы захотите, то возможно вернуть вам обаяние шестнадцатилетней юности, придав красоту богини Афродиты.
После этих слов королева смутилась. Будучи по фактуре довольно привлекательной женщиной, к своим тридцати восьми годам она достигла такого состояния в жизни, когда ее осень с каждым днем становилась все менее золотой и все более поздней. Король тоже заметил, что его супруга оказалась ранена в самую глубину своей души, и решил сделать мне сомнительный комплимент.
– А вы, герр Сергий, – сказал он, – ведете себя будто опытный коммивояжер, который знает цену своему товару. А мне вы сможете предложить что-нибудь равноценное второй молодости для моей жены?
Нахал, да еще какой! Я и его жене пока ничего не предлагал, а только слегка намекнул, но если он хочет, то пожалуйста.
– А вам, – сказал я, – было бы полезно узнать, к чему в итоге привела эта война, которая всеми противоборствующими сторонами планируется как стремительная и победоносная. Но об этом мы с вами поговорим несколько позже, после ужина, а сейчас мы пришли. Это Площадь Фонтана. Башни, которые вы перед собой видите, посвящены Силе, Власти, Мудрости и Терпению. Вам нужно в Башню Терпения, вас туда проводят. И не беспокойтесь ни о чем: если вам будет что-то нужно, то только пожелайте, и к вам на помощь явятся невидимые слуги. Они слепы, глухи и немы, но зато очень старательны. Если вам такого захочется, то и в отхожее место вас тоже будут носить на руках.
Королева покраснела, а король, уже отошедший от первого испуга, несколько язвительно заметил:
– Странно, герр Сергий, а мне вы показались совсем не похожим на гедониста.
– Гедонистами были предыдущие хозяева этого места, – ответил я, – а я не стал тут ничего менять. Здесь каждый сам должен определять пределы своей изнеженности. Человек, не устоявший перед соблазнами, должен винить в своих проблемах только себя. Кроме всего прочего, у нас частенько появляются беспомощные раненые, которым такая услуга вовсе не возбраняется…
И тут я заметил, что Елизавета Баварская направилась в сторону Фонтана, шагая поначалу нерешительно, а потом все более уверенно.
– Нет-нет, сударыня, не ходите туда! – сказал я. – Дух этого Фонтана – неосязаемое, но вполне реальное существо – такой отчаянный ловелас и развратник, что по сравнению с ним Казанова, дон Жуан и покойный в вашем мире король Британии Эдуард Седьмой, вместе взятые, покажутся вам жалкими эпигонами! По счастью, он не может покидать пределов своего фонтана, потому что он не существует вне его вод, а потому потенциальные любовницы должны приходить к нему добровольно. Каждая наша гостья, добровольная и не очень, порывается погрузиться в эти воды, и каждую мы предупреждаем о цене такого поступка, ничего не запрещая, но и не поощряя.
– Ой! – сказала королева, торопливо вернувшись к своему супругу и взяв его под руку. – Дорогой, это была минутная слабость, которая больше не повторится… – Лицо ее алело довольно милым румянцем.
С опаской и интересом она все же продолжала поглядывать в сторону фонтана. Супруг же ее лишь скептически хмыкнул и, глядя на прогуливающихся по площади бойцовых остроухих, произнес:
– Герр Сергий, тут у вас все настолько необычно, что я даже не знаю, что сказать. С нетерпением буду ждать обещанной вами вечерней беседы. А теперь нам, пожалуй, лучше идти.
– Да, – сказал я, – идите. Увидимся за ужином.
Шестьсот восемьдесят третий день в мире Содома. Поздний вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
Почему я вожусь с бельгийским королем, как с несмышленым ребенком? Не знаю. Наверное, потому, что по своей сути он неплохой человек. Не революционер-социалист, но и не кровавый выжига, каковым был его дядя. Он улучшил в своем королевстве положение рабочих, расширил систему бесплатного школьного образования, ввел всеобщую военную обязанность и даже улучшил положение чернокожего населения в колонии Бельгийское Конго.
Этот мир настолько плох, что такие вот, просто неплохие люди во власти, в нем наперечет: король Петр в Сербии, король Альберт в Бельгии и эрцгерцог Франц Фердинанд в Австро-Венгрии – и все. Правда, последний не во власти, а около нее (властью он станет только в том случае, если склеит ласты его злобный дядя), но все равно я имею его в виду. А на всех остальных глаза бы мои не глядели. Что Николай в России, что Георг в Англии, что Вильгельм в Германии – с моей точки зрения, люди нехорошие, хоть и по разным причинам. Но особенно омерзительны для меня копошащиеся на парижской помойке демократические опарыши – злобные, безликие и безмозглые, будто болванки в шляпной мастерской. Именно они – главная движущая сила конфликта, они поставили себе цель и добиваются ее любой ценой, невзирая ни на какие жертвы. А потому, если со всеми прочими я говорить буду, то общаться с парижскими деятелями мне незачем. Кстати, европейские социал-демократы оказались ничуть не лучше своих буржуазных собратьев, и громкими криками одобрения поддержали разгорающуюся мировую бойню. И туда же пошли российские эсеры с меньшевиками, на что я не преминул указать Ильичу.
Впрочем, это рассуждения только в плане глав государств и правительств, а также прочих парламентариев. В плане народов я, в первую очередь, чувствую ответственность за Россию, Сербию и отчасти Болгарию, во вторую – в качестве промышленного эксклава меня интересует Германия. И больше мне никто не интересен: ни восточноевропейские гиены, полосой вытянувшиеся от Балтики до Черного моря, ни так называемая «Старая Европа» (будущий костяк НАТО) и Бельгия в том числе. А вот бельгийский король в статусе «неплохого человека» мне интересен – потому-то я с ним сейчас и разговариваю, уютно устроившись на танцульках за столиком, накрытым пологом тишины. Перед нами только стаканы с волшебной водой, заряженной флюидами внимания и сосредоточения, ведь разговор предстоит крайне серьезный.