Шестьсот девяносто первый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
Итак, все мои опасения оправдались. Тринадцатого августа германская первая армия пересекла французскую границу в районе Лилля, при этом третий резервный корпус (тот самый, что в Основном Потоке осаждал Антверпен) продвигался еще западнее, чтобы выбить британские авангарды из района Кале-Дюнкерк. На левом фланге германского прорыва девятнадцатый армейский корпус взял в плотную осаду крепость Мобеж, а двенадцатый АК продвинулся еще на десять километров и занял оборону, развернувшись фронтом на восток, для отражения возможного контрудара со стороны пятой французской армии. В настоящий момент она связана боями с четвертой армией Второго Рейха, но дополнительная перестраховка не помешает.
А к северо-западу от Мобежа по дорогам вздымается пыль от множества шагающих солдатских сапог. Это не Аттила, Чингисхан или Тамерлан – это идет одетая в серые мундиры армия Второго Рейха. Пылят артиллерийские упряжки, кони роняют в пыль пахучие шары помета, а в солдатских колоннах на скорости пешехода тарахтят специальные автомобили батальонных сапожников. Если у солдата непорядок с обувью, то он заскакивает на подножку и отдает свой сапог мастеру для исправления, чтобы через пять минут получить его обратно и бегом догнать свое подразделение. У Шлиффена были продуманы даже такие мелочи.
Территория Бельгии пройдена за девять дней, и теперь в бок Франции, которая так хотела этой войны, медленно, но неотвратимо вонзается стальной германский нож. Третья республика кричит от боли и ужаса, и этот вибрирующий вопль доносится до всех окрестных столиц. В Лондоне положение сложное. Из-за внезапного германского прорыва британцам нужно эвакуировать свои передовые подразделения из Кале и Дюнкерка и менять точку высадки экспедиционных сил. В Санкт-Петербурге торопятся, но все равно не успевают. Энергооболочка Бога Войны показывает, как эшелоны с запасными идут на запад, будто лососи на нерест, достигают цели, разгружаются и порожняком возвращаются обратно… но процесс еще в самом разгаре. Менее шестидесяти процентов запасных прибыли в свои части в приграничных округах, хотя ни о каких двух месяцах на мобилизацию и развертывание, как рассчитывали в Германском генеральном штабе, речи не идет. Служба военных сообщений в главном штабе русской императорской армии работает как швейцарские часы, доставляя массы солдат в полевых мундирах цвета хаки к месту грядущих сражений. В эшелонах по большей части находятся и полки, перебрасываемые к границе из внутренних губерний России.
Какое-то время мне казалось, что, несмотря на дополнительные страдания несчастной Марианны, Восточно-Прусская операция начнется строго по расписанию. Ренненкампф, упрямый как осел, уперся рогом и всеми четырьмя копытами, не желая трогаться с места до завершения полного укомплектования армии по штатам военного времени, а у Самсонова, чья армия находится еще дальше на запад, ситуация с укомплектованием в этом смысле обстоит еще хуже. В этом благом начинании я готов поддержать Ренненкампфа сразу двумя руками. И лучше всего, если они с Самсоновым начнут наступление одновременно, чтобы генералу фон Притвицу, командующему восьмой германской армией, было интереснее крутиться на две стороны сразу. Быть может, в случае начала тщательно подготовленного и грамотно спланированного наступления я и смягчил бы свое мнение о местных российских властях…
Но не срослось. На командующих армиями давили сразу с трех сторон: командующий Северо-Западным направлением генерал от кавалерии Жилинский, Верховный Главнокомандующий всеми сухопутными и морскими силами Российской Империи Великий князь Николай Николаевич Младший и военный министр генерал от кавалерии Сухомлинов. Вот уж воистину ситуация лебедя, рака и щуки, ибо, в соответствии с дурацким «Положением о полевом управлении войск», составленным Сухомлиновым, главнокомандующий армией попадал в зависимость и от царя, и от Военного министра, и от Главнокомандующих фронтами. Начнем с того, что Великий князь Николай Николаевич – при всех своих достоинствах, упорстве и тактических талантах – на роль Главковерха не годился совершенно. На этой должности во время мировой войны – когда все для фронта, все для победы – должны сходиться все линии гражданского и военного управления, что подразумевает, что во времена Российской империи ее должен занимать Император Всероссийский.
Но и из Николая Второго главнокомандующий тоже получается как нож из свинца или пуля из дерьма. Поэтому сам, своей рукой, вмешиваться в военные дела император не решается. Его креатура генерал Сухомлинов (ретроград, и в тоже время хороший организатор, который в должности военного министра улучшил снабжение войск всеми видами довольствия) создал в русской армии военную контрразведку и неоднократно проводил мобилизационные учения, доводя работу в этом направлении до идеала. Это благодаря ему германский генеральный штаб оказался неприятно удивлен тем, что задолго до всяких намеченных им сроков на границах Российской империи начали набухать ударные группировки. И в тоже время военный министр является противником моторов, аэропланов и автомобилей, говоря, что «нам этого не надо».
С одной стороны, Российская империя своих моторов внутреннего сгорания не производит и зависит в их поставке от заграницы, что сильно осложняет моторизацию русской императорской армии. Это большевики могли поставить себе цель и идти к ней напролом, невзирая на препятствия, а вот царские чиновники, если не увидят интерес для собственного кармана, так не могут. Большие аферы в деле поставок вооружения и боеприпасов в армию еще впереди, но моя энергооболочка уже ощущает, как напряглись отечественные гешефтмахеры, поводя носом по ветру. Дикая буржуазия, буйно проросшая на руинах разлагающегося военно-феодального режима – явление само по себе до предела отвратительное. Какие уж тут моторы – через год армия рискует остаться без винтовок, и командармы будут писать такие вот приказы: «…сформировать при каждой роте особые команды бомбометателей, тем более что безоружных по недостатку винтовок имеется достаточное число в каждой дивизии. В эти команды избирать людей смелых и энергичных, вооружить каждого десятью гранатами, удобно повешенными на поясе, и топорами произвольного образца, а также снабдить каждого лопатой, по возможности большой, и ручными ножницами для резки проволоки».
С другой стороны, такие заявления могут быть следствием глубоко компрадорской позиции этого человека, выражающейся в том, что своего производства высокотехнологических изделий России иметь не нужно, потому что все, что потребуется государству и небольшому по численности обеспеченному классу, можно приобретать за границей, продавая туда хлеб, нефть, уголь и прочее непереработанное сырье. Плавали, знаем. Сто лет прошло, а эти господа не изменились, несмотря на то, что где-то в середине пролегли семьдесят лет советской власти, когда такая позиция была крайне непопулярна. Во времена товарища Станина за подобные идейки могли и лоб зеленкой намазать, ибо сокращение поголовья идейных дураков – одна из важнейших обязанностей государства.
Последним действующим лицом в начальственном треугольнике над командующими армиями является главнокомандующий войсками Северо-Западного фронта генерал от кавалерии Жилинский. Все, что можно сказать про него: негоден к командной и штабной работе, способен составлять военно-исторические труды и докладные записки, но при этом не может правильно спланировать и руководить наступательной операцией. Не в состоянии распознать момент кризиса наступления, когда надо давать команду переходить к обороне или вовсе отводить войска на исходные позиции. Проигрыш Восточно-Прусской операции в Основном Потоке – это исключительно его «заслуга», и здесь результат наверняка будет таким же. А еще он франкофил, и изо всех сил рвется помочь своим кумирам избегнуть неприятного положения. А вот это и вовсе от лукавого.
Одним словом, главковерх требовал более тщательной подготовки, а главкомфрронта и военный министр выталкивали командующих армиями поскорее выступить в поход. Некоторое время в этом противоборстве выигрывал Великий князь Николай Николаевич, но Сухомлинов нажаловался царю: мол, союзники молят: «Скорее!», а ваш двоюродный дядя не дает. Не помогло и заступничество супруги Великого князя Николая Николаевича и дочери Черногорского короля Николы Анастасии Николаевны, сердечной подруги императрицы. Хрюкнуло-хрустнуло, в царской семье случился небольшой скандал, и император Николай одиннадцатого августа (по Юлианскому календарю было 29 июля) выдал высочайшее повеление о немедленном начале Восточно-Прусской наступательной операции, и Николай Николаевич повиновался своему племяннику.
И, несмотря на это, опять у русского командования не получилось добиться синхронности. В то время как Ренненкампф продолжал тянуть резину, дожидаясь прибытия последних эшелонов с запасными, Самсонов утром тринадцатого числа форсировал границу четырьмя корпусами. Тринадцатый армейский корпус, разгружающийся в Остроленке, пока остается во втором эшелоне, а на левом фланге, вместо первого армейского корпуса генерала Артамонова, только-только приступившего к выгрузке на станции в Млаве, находится прибывший из Брест-Литовска[19] девятнадцатый армейский корпус, и командует им мой старый знакомец по Порт-Артуру генерал-лейтенант Горбатовский. То есть ЭТОТ Горбатовский об Артанском князе Серегине не имеет ни малейшего представления, зато я готов сменять его, не глядя, на трех Самсоновых сразу. Уж этот-то генерал не отойдет без предупреждения, открывая врагу фланг сражающейся армии, а будет драться на указанном рубеже насмерть.
Красивая схема, однако, получается. Границу на южном фасе Восточно-Прусского выступа в настоящий момент прикрывают только двадцатый корпус генерала Шольца и семидесятая ландверная бригада. Остальные силы восьмой армии, включая третью резервную дивизию, прикрывают восточный фас выступа. Вопрос: рискнет Притвиц снимать войска, противостоящие первой русской армии, и гнать их на выручку Шольцу или нет? Гинденбург рискнул – и Ренненкампф полностью оправдал его ожидания. Но сейчас, когда схема операции вывернута наизнанку, и до смены командования у немцев очередь еще не дошла, непонятно, какое решение примет Притвиц и как поведет себя Ренненкампф, части которого еще не были в бою. Если армия Самсонова завяжет сражение четырнадцатого, а Ренненкамф, как и в Основном Потоке, перейдет в наступление семнадцатого, когда бои на южном фасе будут в самом разгаре, то передислокация германских соединений и в самом деле может вылиться в стремительное отступление к Висле.