- Опять же, по показаниям пленных, - сказал Берия, - солдаты этой неизвестной армии по своим манерам и поведению выглядят так, будто провели в боях и походах всю жизнь. Некоторые из них носят пышные усы, переходящие в бакенбарды, что были в моде среди старослужащих всех европейских армий примерно во времена Наполеоновских войн. У бедной немчуры от одного вида таких бойцов мороз просто шел по коже: не люди, а тигры в человеческом обличье. Очевидно, опыт и сноровка таких солдат определяют их ценность для государства, не жалеющего средств на их экипировку. И в то же время стрелковое вооружение у них самое обычное: магазинные винтовки и пулеметы Мадсена.
- Наполеоновские войны - это серьезно, - пыхнул трубкой советский вождь, - тогда воевать умели и любили...
- Вот еще, - Берия положил перед Сталиным новый лист бумаги, - действия этих суровых незнакомцев поддерживали до полусотни подобных аппаратов с советскими опознавательными знаками, с тихим свистом непрерывно барражировавших в воздухе. Внешний вид совпадает с описанием, изложенным в донесении корпусного комиссара Сусайкова.
- Ну, теперь все сходится, Лаврентий, - произнес лучший друг советских физкультурников, выпустив изо рта струю дыма. - Два непонятных, хоть и дружественных нам, происшествия, и один общий автор.
- Автора «наши» немцы тоже видели, - сказал Берия, - и на это есть соответствующие показания. Этот человек вместе со свитой и охраной пришел через совсем небольшую «дыру», и именно ему рапортовал командовавший подразделением тигролюдей старший офицер или генерал. Роста этот человек среднего, но очень широкоплечий, обмундирован так же, как и его солдаты. Волосы русые, глаза серые, взгляд стальной леденящий, но собственные солдаты смотрят на него с преданностью и обожанием. Особая примета - старинный меч в потертых ножнах, в обнаженном состоянии сияющий так, будто раскален добела. Именно этим мечом он открыл «нашим» немцам «дыру» на Красную площадь. Вытащил, обрисовал острием овал - и готово. Задействования при этом каких-либо приборов и аппаратов никто не заметил, хотя это ничего не значит.
-Да, Лаврентий, действительно, это ничего не значит, - кивнул Сталин, - хотя картина получается до предела странная, совмещающая в себе фантастические аппараты из далекого будущего, профессиональных солдат из прошлых веков и самого настоящего сказочного героя с пылающим мечом Святого Михаила. Как получилось, что все это совместилось в одном месте, я сейчас сказать не могу, как и то, почему этот человек взялся помогать нам, а не немцам. Ну да ладно! Собирай свои бумаги, и поехали в Кремль, решать текущие вопросы. А этот загадочный господин с нами на связь еще выйдет, есть у меня такое мнение.
4 июля 1941 года, 16:15 мск, Москва, Кремль, кабинет Сталина
Первое, что увидел вождь, входя в свой кабинет, это аккуратная стопка книг на рабочем столе и поверх них - большой белый конверт. Поскребышев, открывший дверь Хозяину своим ключом, при виде этой картины побелел и завибрировал от страха, да так, что даже лысина вспотела.
- Не трясись, - сказал ему Сталин, - я знаю, что ты тут ни при чем. Тот, кто это сделал, большой мастер незаметно приходить ниоткуда и подкидывать в дом разные предметы - ну прямо Багдадский вор наоборот.
- Не входите, товарищ Сталин, - немного успокоившись, сказал Поскребышев. - Это может быть опасно.
- Эта бомба, - кивнул вождь в сторону книг и письма, - должна взорваться не на столе, а у меня в голове. Если бы человек, который это сюда положил, хотел моей смерти, он мог бы добиться этого гораздо более простыми способами. Но пока от его руки умирают только немцы.
Пойдем, Лаврентий, посмотрим, что нам прислал загадочный мистер Икс.
- А может, все-таки не надо? - спросил Берия, опасливо косясь на книги. - Давая я вызову сюда своих людей? Они проверят тут все и дадут заключение, насколько это безопасно.
- И увидят то, что предназначено только для товарища Сталина? - хмыкнул Верховный. -Ты, Лаврентий, вообще в своем уме? Там, может быть, изложены тайны, означающие жизнь или смерть Советского Союза, а ты предлагаешь впутать в это дело маленьких людей из своего наркомата? Идем! Как писал товарищ Джек Лондон в одном из своих романов о жизни проклятых буржуазных воротил, время не ждет. А вы, товарищ Поскребышев, никого к нам не пускайте, пусть даже явятся мессир Воланд4 с Иисусом Христом в придачу. Товарищ Сталин работает с документами и приказал не беспокоить. И распорядитесь, чтобы нам с товарищем Берия принесли крепкого горячего чаю.
На пухлом конверте, выведенная четким почерком канцелярского писаря, красовалась надпись: «Верховному главнокомандующему вооруженных сил Советского Союза, Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) и прочая, прочая, прочая, Иосифу Виссарионовичу Сталину-Джугашвили, лично в руки».
От Серегина Сергея Сергеевича, 1981-го года рождения, на 2016-й год капитана сил специального назначения ГРУ ГШ, члена ЦК РСДРП(б) миров 1914-го и 1918-го годов, самовластного князя Великой Артании, воина и полководца, Специального Исполнительного Агента Творца Всего Сущего по вопросам решаемым путем меча, бога Священной оборонительной войны, Защитника Земли Русской и Бича Божьего для всяческих негодяев».
- Это не шютка, - нахмурившись сказал вождь, пока откладывая конверт в сторону. - Шютка была утром, а это серьезно.
Под конвертом обнаружилась изрядно потертая темно-зеленая обложка книги с вытесненной золотом надписью: «История Великой Отечественной Войны Советского Союза. 1941-1945». Открыв титульный лист, вождь прочел: «Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами. Военное издательство министерства обороны Союза ССР, Москва-1960». Под первым томом обнаружился второй: «Отражение советским народом вероломного нападения фашистской Гэрмании на СССР. Создание условий для коренного перелома в войне (июнь 1941 г. - ноябрь 1942 г.)», год издания 1961-й, третий: «Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны (ноябрь 1942 г. - декабрь 1943 г.)», четвертый: «Изгнание врага из пределов Советского Союза и начало освобождения народов Европы от фашистского ига (1944 год)», пятый: «Победоносное окончание войны с фашистской Гэрманией. Поражение империалистической Японии (1945 г.)» и шестой: «Итоги Великой Отечественной войны».
Разложив книги по порядку, Сталин с укором произнес:
- Вот видишь, Лаврентий, а ты хотел звать сюда своих людей! Показывать такое кому-то за пределом весьма ограниченного круга лиц, пользующихся нашим полным доверием, будет смерти подобно. Я, ты, да товарищ Шапошников, и на этом, пожалуй, все. А у всех остальных нет либо ума, либо совести для того, чтобы быть посвященными в тайну такого масштаба. А теперь давай прочтем, что нам пишет товарищ Серегин, член ЦК партии большевиков и в то же время самовластный князь, воин, полководец и прочая, прочая, прочая. Скорее всего, это именно его так выпукло описали наши голенькие, как пупсики, пленные немцы.
Но первым из вскрытого конверта выпало не послание Серегина, а рекомендательное письмо товарища Ленина из четырнадцатого года. Берия непосредственно с вождем мировой революции никогда не работал, а вот товарищ Коба сразу узнал почерк своего вождя и учителя. Впрочем, это письмо было составлено в таких обтекаемых выражениях, что, если не знать контекста событий, то можно было подумать, что оно обращено к товарищу Кобе в четырнадцатом году, а не к товарищу Сталину в сорок первом.
«Дорогой товарищ Коба, - писал Ильич из четырнадцатого года, - Сергей Сергеевич Серегин - надежнейший товарищ, настоящий большевик, член ЦК нашей партии и неистовый борец за права всех трудящихся, оказал нам множество неоценимых услуг, и тебе он тоже поможет решить все внешние и внутренние проблемы. 5 декабря 1914 года. В. И. Ульянов-Ленин».
Следом за рекомендательным письмом из конверта выпали копии карт-бланшей, подписанных Лениным из восемнадцатого года. Первый - на ведение мирных переговоров с Центральными державами, от 9 января 1918 года по григорианскому календарю (27 декабря 1917 года по юлианскому). Второй - на проведение операций по ликвидации калединщины и корниловщины от 23 (10) января 1918 года. И только потом на стол шлепнулся портрет-миниатюра размером с игральную карту, изображавший автора послания и собственно письмо товарища Серегина.
- Вот это необходимо срочно отдать твоим специалистам на графологическую экспертизу, -безапелляционно сказал Верховный, отдавая Берии карт-бланши из восемнадцатого и рекомендательное письмо из четырнадцатого года, - чтобы установить, в самом деле это почерк товарища Ленина или только похож. Ответ немедленно сообщишь мне по телефону одним только словом - да или нет. А теперь иди, Лаврентий: решение этого вопроса тоже не терпит отлагательств.
Восемьсот шестой день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Едва мы вернулись к себе в Запретный город Тридесятого царства и перевели дух, на личный разговор со мной попросился Дима-Колдун. Это только с виду он мальчик мальчиком, а на самом деле муж многоопытный и бывалый. Поэтому я сообщил ему, что жду его немедленно: если его информация касается мира сорок первого года, то она сразу же должна пойти в дело.
-Да, - подтвердил наш маг-исследователь, - информация касается того мира, а вот важная она или нет, решать уже вам. Но знать это вы, Сергей Сергеевич, должны обязательно. Я иду к вам.
Дима пришел минут через пять - ровно столько надо, чтобы, не переходя на бег, спуститься с третьего этажа башни Мудрости, пересечь площадь Фонтана и подняться на второй этаж башни Силы к моему кабинету.
- Значит, так, Сергей Сергеевич, - с порога заявил он, - пока вы занимались своими делами, а решил обследовать ауру Основного Потока в окрестностях того мира, и должен вам сказать, что вокруг него завязан очень мощный энергетический узел...