пусом Николая Тучкова, танковым полком подполковника Седова и тотальным господством в воздухе четырех эскадронов моих «Шершней».
Еще у меня в резерве есть самодельный самоходный истребительный противотанковый полк, имеющий в составе двадцать четыре рубочных самоходных трехдюймовых орудий Кане, изготовленный в мире бывшей русско-японской войны на заводах Путилова и братьев Нобель. Инженеры завода «Людвиг Нобель» (вот бы кому нобелевскую премию) все же сумели скопировать двигатель от грузовика «Урал» (благо детали там чугуниевые, а не люминиевые) и за истекших полгода буквально в штучном режиме изготовили три десятка моторов, а на Путиловском под них собрали ходовую часть и бронекорпуса. Но вот в чем незадача: если артиллерийские расчеты на эти самоходки из числа моряков-артиллеристов Порт-Артурского закала у меня имеются, то вот механиков-водителей нет ни одного. Перегоняли самоходки в мир Славян мехводы-танкисты, но в бой их должны вести совсем другие люди, из числа местных контингентов. А их еще предстоит выявить из числа принесших встречную клятву бывших пленных, а потом как следует обкатать на полигонах. Вот и получается, что использовать эту часть в бою прямо сейчас нет никакой возможности, можно только на наглядном примере продемонстрировать товарищу Сталину, какие именно машины следует строить вместо дурацких легких танков Т-70.
Но, помимо всего прочего, прямо сейчас на тактическом планшете, отражающем данные орбитальной сканирующей группировки, обозначались еще две недавно назревших угрозы войскам Западного фронта.
Первая угроза - это неприкрытый войсками разрыв шириной порядка девяносто километров на северном фасе фронта между позициями 22-й армии, обороняющей Полоцкий укрепрайон, и позициями 19-й армии, защищающей Витебск. Это пространство пересекают две мощеные дороги Лепель-Бешенковичи-Витебск и Лепель-Улла-Городок, позволяющие противнику обойти войска 19-й армии и ворваться в Витебск с незащищенного северо-западного направления. Советское командование с большим запозданием разглядело эту угрозу и попыталось заткнуть дыру единственной 186-й стрелковой дивизией, экстренно перебрасываемой из района Себежа (то есть из полосы ответственности соседнего Северо-Западного фронта). По советским же уставам этого времени такой фронт должны были оборонять восемь стрелковых дивизий, то есть целая армия.
И именно на эту дыру в советских боевых порядках, наскоро залепленную одной дивизией неполного состава, уже нацелился 39-й моторизованный корпус вермахта (две танковые и две моторизованные дивизии). Если 7-я танковая дивизия, миновав Бешенковичи, заняла оборону фронтом на восток по рубежу реки Черногостица (именно туда маршал Тимошенко нацелил удар 7-го мехкорпуса), то 20-я танковая, 18-я и 20-я моторизованные дивизии вознамерились форсировать Западную Двину и зайти в Витебск с черного хода. Одна советская стрелковая дивизия, да еще не полностью прибывшая на рубеж (отсутствуют гаубичный артполк, два стрелковых батальона и тыловые подразделения), против одной танковой и двух моторизованных дивизий вермахта продержится не больше суток, после чего будет отброшена от Западной Двины, разрезана на части и окружена. Запаздывание с развертыванием 186-й дивизии объясняется просто. Если по прямой от Себежа до рубежа Улла-Бешенковичи сто сорок километров, то по железной дороге через Новосокольники, Невель и Полоцк - порядка трехсот километров до станций разгрузки, да еще тридцать-сорок километров пешего марша. Усугубил дело бардак с командованием, десять дней бросавшим дивизию из угла в угол, отдававшим и тут же отменявшим приказы, и бардак на железной дороге, вызванный взаимоисключающими командами и германскими бомбежками.
Туда бы злосчастный 7-й мехкорпус (18-ю танковую дивизию под Уллу, 14-ю танковую под Бешенковичи), но он сейчас находится на исходных позициях южнее Витебска, и к тому же ни командир корпуса, ни командиры дивизий - ни разу не гении танковой войны вроде пока еще полковника Михаила Катукова. Если просто поставить им задачу «задержать и остановить», то эти умственные середнячки в соответствии со своими уставами на «картонных» Т-26 и БТ полезут в лоб на позиции германской противотанковой артиллерии - и сгорят почти также бесцельно, как и в отмененном контрударе на Лепель. Остается только прямо сейчас натравить на слишком умных немцев два эскадрона «Шершней», не участвующих в деле под Гродно, благо на узких лесных дорогах колонны вражеской техники - это та еще вкусная цель. Солдаты еще могут сбежать под сень дерев и затаиться, а вот машинам, танкам и бронетранспортерам это недоступно. А там поглядим на покорителей Европы - после того, как Настасья сделает свое дело и все вокруг влипнет в жидкую грязь. В любом случае, бросать на это направление танковый полк подполковника Седова и солдат-бородинцев Николая Тучкова пока преждевременно.
Вторая угроза - это моторизованная дивизия СС «Дас Райх», которая форсировала Березину в районе Березно вслед за 10-й танковой дивизией, но направилась не к Могилеву, как было в Основном Потоке, а свернула по рокаде на север с задачей перерезать шоссе Минск-Орша восточнее населенного пункта Крупки. В лоб на позиции группы сводной группы корпусного комиссара Сусайкова немцы теперь лезть опасаются, и решили зайти с тыла. А вот тут все однозначно. Едва я считал с планшета, что за германское соединение рвется в тыл моим борисовским крестникам, то понял, что тут нужны радикальные средства: или обстрел тактическими снарядами с печатью «хаос-порядок» или применение «Каракурта» с обвесом из плазменных пушек. Среди солдат ваффен-СС мне не жалко ровным счетом никого, лишь бы от ударов тактического бомбардировщика не пострадали расположенные вдоль дороги белорусские деревни. Но в местных лесах это редкость: по большей части та дорога прорезает сплошной лесной массив. Командир «Каракурта» пилот-капитан амазонка Пелагия отнеслась к моему мысленному приказу с нескрываемым восторгом.
- Все будет сделано в точности, обожаемый командир! - откликнулась она. - Местные люди не пострадают, а гадкие предки тевтонов обратятся в вонючий дым.
Отдав соответствующие мысленные приказания, я снова выплываю в реальный мир, хотя для стороннего наблюдателя моя внутренняя «работа с документами» выглядела как секундная задумчивость. Толкаю дверь - и вижу, что в комнате, помимо Анастасии, Лилии, Птицы, Кобры и мисс Зул, присутствует уланский поручик Николай Еремеев из коренных сибиряков-лесовиков. Это его спешенный эскадрон обеспечит развертывание нашей магической дождевальной установки и будет находиться на позиции ровно до тех пор, пока там не начнется локальный всемирный потоп.
- Ваше приказание выполнено, товарищ командующий! - рапортует он. - Объект типа «избушка на курьих ножках» обнаружен, обследован и признан пригодным для проведения операции. Люди, идентифицированные как потенциальные советские партизаны, находятся оттого места на достаточном удалении и двигаться в его сторону пока не собираются.
- Вольно, товарищ поручик, - говорю я. - Отправляетесь немедленно, так как начать выполнение этой операции следовало бы еще вчера. Вместе с Настасьей на дело из присутствующих дам пойдет только Кобра. Когда из-за затопления местности ты будешь отходить на исходные позиции, оставь в избушке одно отделение с сержанткой потолковее. Птица, Лилия и мисс Зул нужны будут мне здесь. Тут у нас среди освобожденных из немецкого плена нарисовался целый пионерлагерь полного состава, так что любезной Анне Сергеевне хватит работы и по первой специальности, а мисс Зул я, пожалуй, натравлю на Черчилля. Британского борова требуется запугать до икоты, а еще лучше насмерть, чтобы не было больше такого никогда. И вот еще что, Кобра. Во время твоего пребывания в том мире к тебе от имени бесноватого Алоизыча может обраться некий мелкий бес, пообещав все земные царства и миллион девственниц в жертву в придачу. Можешь с таким не церемониться; я уже выслушал подобное предложение и ответил, что от этого мира мне нужны только скальпы нацистской верхушки в коллекцию и исправление до полного благообразия всех остальных. Прочие переговоры с этими тварями, очные или заочные, будут излишни. Гореть им всем в Аду! Dixi!
- Не беспокойся, Батя, - ответила наша Темная Звезда, оглаживая рукоять меча, - я все сделаю так, как надо. Ну что, Настя, пошли. Кое-кому пора приступать к водным процедурам.
6 июля 1941 года. 13:45. Семь километров южнее поселка Бобр, расположенного в том месте, где шоссе Москва-Минск пересекает одноименную реку
На узкой лесной дороге моторизованная дивизия СС «Дас Райх» растянулась почти на шестнадцать километров. С неба жарило безжалостное июльское солнце, а клубы мелкой пыли, поднятой колесами машин, в почти безветренную погоду повисали над дорогой сплошной пеленой. Эта пыль лезла в глаза и в нос, она скрипела на зубах и от нее было трудно дышать, а воздушные фильтры моторов приходилось чистить два раза в день, а иначе в этих скотских условиях даже лучшая германская техника быстро выйдет из строя.
Голове колонны, не встречая сопротивления, в оперативной пустоте продвигавшейся в северном направлении, оставалось всего семь километров до конечной цели броска поселка Бобр и одноименной железнодорожной станции, когда на юге неожиданно быстро начали вздыматься в небеса черные грозовые тучи, под которыми сверкали отблески молний. Операция «Хляби Небесные» началась.
Солдаты ваффен-СС, глядя на это явление, приободрились. Если неожиданный дождь наконец прибьет к земле эту мерзкую пыль, то уже не надо будет поминутно отплевываться и проклинать Господа за сухую и жаркую погоду, как будто тут никакая не Россия, а Африка. Эти деятели даже в малейшей степени не догадывались, что в тот момент, когда этот дождь прольется на землю, никому из них уже не будет дела ни до прибитой пыли, ни до аромата свежести. Покойникам такие вещи безразличны.
Большинство солдат СС так и не увидели свою смерть, ибо «Каракурт» атаковал колонну с северного направления. В то время когда тучи уже закрыли солнце, только водители и старшие машин сумели разглядеть на фоне пока еще синей части неба черную точку, быстро выросшую в какое-то подобие гигантского майского жука. Потом этот жук полыхнул нестерпимым огнем, и на разведывательный батальон, двигающийся в голове дивизионной колонны, обрушились первые плазменные заряды. Так как движущаяся по лесной дороге мотопехота, в отличие от железнодорожной станции, представляла собой не точечную, а линейную цель, пушки «Каракурта», попеременно стреляя в режиме «гатлинг», разряжали накопители не за один выстрел, а за сто. В таком режиме стрельбы очередь из двухсот плазменных зарядов (каждый эквивалентом в пять тонн тротила) за сорок пять секунд накрыла примерно пять километров дороги, отправив на Суд Божий разведывательный батальон, противотанковый дивизион и два первых батальона