Моя собеседница хотела что-то сказать в ответ, но тут дверь в мой рабочий кабинет раскрылась и на пороге появилась Зул бин Шаб, во всей своей рогато-хвостатой красе. Как всегда, вовремя.
- О, Аннушка, - сказала она своим глубоким голосом, - я вижу, что у тебя новый брошенный котенок?
В обморок Зина не упала: видимо, нервы у советских учительниц и пионервожатых были все же покрепче, чем у средневековых царевен. Она только побледнела и, посмотрев на Зулю расширенными глазами, спросила заплетающимся языком:
-А... это кто еще, скажите, пожалуйста, Анна Сергеевна?
- Это, - торжественно произнесла я, - Зул бин Шаб, графиня-изгнанница из одного такого далекого мира, что из нашей ветви Мироздания он кажется адом. У нас Зулечка - очень уважаемый член общества, специалистка по соединению мужского и женского во всех позах, икона дамского стиля и гроза разных нехороших людей, которых она просто обожает пугать внезапными появлениями среди ночи.
- Да, я такая! - гордо вскинув голову и взмахнув хвостом, ответила рогатая-хвостатая. -Но сейчас, Аннушка, разговор не обо мне, а о твоей гостье. Она испугана, но разумения не утратила, и это мне в ней нравится. Не то что некоторые принцессы на горошинах и без. А не нравится мне ее одежда, которая уродует такую прекрасную фактуру. Эй, невидимые слуги, разоблачите нам эту особу, чтобы стояла она тут в таком же натуральном виде, как и в миг своего рождения!
- Постой, Зуля! - попыталась я урезонить свою деммскую подругу. - Может, не надо?
- Нет, надо! - строго ответила та. - Разве ты не видишь, что девушка так неестественно напряжена и воспринимает все в штыки, потому что чувствует свой диссонанс с этим местом? Сначала следует привести в соответствие внешние данные, и только потом заниматься ее душой. Это, скажу я тебе, так же точно, как дважды два равно четырем. Ну, начали!
Тут на испуганную Зину налетели невидимые слуги и принялись раздевать девушку стремительно, но без особой грубости. Минута - и вот уже она стоит перед нами с рассыпавшимися по плечам пшеничными волосами, полностью обнаженная, послушно опустив руки по швам и не пытаясь прикрыть ни пышные перси, между которыми притаился нательный крестик, ни мохнатое лоно. При этом ее глаза с тоской провожают бесформенный ком одежды, который по воздуху выплывает в дверь, чтобы упокоиться в накопителе для разного мусора. Уж в Тридесятое царство после процедуры экстренного раздевания она поверила окончательно и бесповоротно.
Тем временем Зуля обошла свою жертву по кругу, придирчиво рассматривая ее во всех подробностях, как Фидий заготовку для будущего шедевра, и слегка шлепнула ладонью по плотной попе, которая даже и не подумала реагировать на эту провокацию. Звук при этом был такой, будто ударили по манекену из плотной резины, а сама Зиночка только тихонько ойкнула.
- Ну вот, - сказала чрезвычайно довольная рогатая-хвостатая, - это, я понимаю, женское тело. С таким не стыдно ни в постель к императору, ни на подиум, ни в модели к скульптору - изображать хоть девушку с веслом, хоть богиню Венеру. А ну-ка, невидимые слуги, поднимите девушке руки, удалите с ее тела весь ненужный мех и оботрите с ног до головы розовой водой. Ни в каких особых корректировках это тело не нуждается, поэтому мы можем сразу переходить к завершающей процедуре - одеванию. Наряд для Зинаиды Басовой в студию!
И подобрала Зуля, надо сказать, то, что надо: белое, с голубой отделкой, легкое длинное платье с разрезами по бокам и высоким воротом, на который невидимые слуги со всем знанием дела повязали красный пионерский галстук. Зина осторожно разгладила его концы и удивленно спросила:
- А что... разве тут так можно?
- И можно, и нужно, - ответила я. - А теперь, Зиночка, садись-ка снова на стул, я сделаю тебе подходящую случаю прическу, после чего мы пойдем к отцу Александру успокаивать твою мятущуюся душу. Ты еще не представляешь, как тебе повезло в жизни...
7 июля 1941 года, около 18:00 мск. Юго-Западный фронт, воздушное пространство в окрестностях города Новоград-Волынский, штурмоносец «Богатырь»
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Убедившись, что на Северо-Западном фронте советские войска плотно оседлали русло реки Великой и что 4-й танковой группе (из состава которой разом были выбиты две танковые дивизии из трех) больше не светит легких успехов, я обратил непосредственное внимание на Жито-мирско-Бердичевское направление. Пора было вплотную заняться наглецом Клейстом. Но прежде, чем планировать что-то детально, требовалось, как говорится, потрогать ситуацию руками. С этой целью во второй половине дня по местному времени (ближе к вечеру) в сопровождении двух эскадронов «Шершней» я лично вылетел для рекогносцировки в район боевых действий на штурмоносце моей супруги. По данным орбитального сканирования, поступившим на энергооболочку, выходило, что картина, с одной стороны, не настолько ужасна, как предполагалось изначально, но и хорошей ее едва ли назовешь.
На северном фланге Новоград-Волынского укрепрайона идут тяжелые бои за сам Новоград-Волынский, прикрытый, между прочим, целыми двумя линиями ДОТов. Там сражается сводная группа частей пятой армии (артпульбаты, части потрепанной 228-й стрелковой дивизии (два полка из трех), 5-й артбригады ПТО, а также резерв из 40-й и 43-й танковых дивизий 19-го мехкорпу-са) под командованием полковника Михаила Бланка, командира уничтоженной в приграничном сражении 87-й стрелковой дивизии. Там все по-взрослому, и солдаты германских 25-й моторизованной, 14-й танковой и 299-я пехотной дивизий хлебают собственную кровь ведрами. Генерал-майор Потапов - дельный командарм, и в этой тяжелой ситуации я не могу высказать ему ничего, кроме одобрения и поддержки.
А вот южнее в полосе ответственности б-й армии, начинается то, что во времена «до без царя» деликатно именовали «полным афедроном». Там вдоль линии Новоград-Волынского УРа развернуты части 7-го стрелкового корпуса (20б-я и 147-я стрелковые дивизии), а их соседом слева является 199-я стрелковая дивизия 49-го стрелкового корпуса, при этом остальные дивизии корпуса и штаб находятся значительно южнее. Как доложила энергооболочка, запах бардака в воздухе стоит страшный, штабы 7-го стрелкового корпуса (корпусной и дивизионные) так и не смогли установить связь со штабом б-й армии, и то же касалось и 199-й стрелковой дивизии. Никто там не знает текущей обстановки ни справа, ни слева, и не имеет понятия о текущей задаче. На военном языке это называется утратой управления войсками, и в военное время должно караться по самой жесткой мерке.
Еще вчера, то есть шестого июля, 199-я дивизия (занимавшая позиции под Новым Миропо-лем) при приближении танков 48-го моторизованного корпуса бросила позиции и, открывая врагу дорогу на Бердичев, обратилась в безоглядное бегство, и впереди всех бежал штаб дивизии во главе с ее командиром полковником Алексеевым. В настоящий момент все сто километров шоссе Шепетовка-Бердичев битком забиты танками, бронемашинами, моторизованной артиллерией и грузовым автотранспортом, которые серым мутным потоком вливаются в разрыв фронта. Голова колонны уже входит в не готовый к обороне Бердичев, а хвост теряется где-то у Шепетов-ки.
Второй разрыв фронта возник на стыке позиций 7-го стрелкового корпуса и сводной группы полковника Бланка, в районе села Гульск, где сегодня утром немцам удалось продавить линию дотов и, наведя переправы через Случь, силами 13-й танковой дивизии выйти в район шоссе Но-воград-Волынский - Житомир, поставив обороняющиеся севернее советские войска под угрозу окружения. В настоящий момент к нанесению контрудара сосредотачиваются части 40-й и 43-й дивизий 19-го механизированного корпуса, но перспективы у него самые пессимистичные. Обе дивизии сильно потрепаны предыдущими боями, и даже на начало войны в составе корпуса имелось только шесть Т-34 и шесть КВ-1, а остальной парк боевых машин состоял из Т-26 различных модификаций и плавающих танкеток Т-38/40.
«Каракурт» к этому времени с некоторыми интервалами два раза ударил плазмой по Львовскому железнодорожному узлу и по одному разу по железнодорожным узлам Ковеля, Ровно и Здолбунова (расположен в нескольких километрах южнее Ровно), приведя германскую логистику на этом направлении в неудобопредставимое состояние. Но срыв централизованного снабжения скажется на боевых действиях не ранее, чем через пять-семь дней, а пока германские танки рвутся вперед как наскипидаренные. Поэтому пора принимать самые судьбоносные решение, ибо незалеченный прорыв германской армии к Житомиру и Бердичеву создает предпосылки к будущему Уманскому котлу и краху всего левого фланга Юго-Западного фронта, со всеми вытекающими последствиями.
Первым делом я указал своим злобным девочкам в кабинах «Шершней» на дорогу Шепетов-ка-Бердичев, ставшую танковой магистралью для 48-го мехкорпуса, и приказал все, что находится на ней, если не съесть, то хорошенько понадкусать, в направлении с востока на запад. Нет большего счастья, чем видеть внизу горящие германские танки и грузовики. На следующий день вместо магнитоимпульсных пушек на флаеры огневой поддержки следует установить лазерные, ибо в них не может закончиться боекомплект. В завершение экскурсии я попросил свою супругу главным калибром вдребезги разнести все используемые немцами мосты и временные понтонные переправы через Случь, что она и исполнила с обычным артистизмом. Понтоны германские саперы починят уже к утру, но и несколько часов задержки тоже хлеб.
Восемьсот девятый день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Вернувшись с рекогносцировки, я собрал в своем кабине в башне Силы Военный Совет. Помимо меня, здесь присутствовали моя супруга, как начальник всех военно-воздушных сил, полковник Половцев и командиры всех четырех кавалерийских дивизий, подполковник Седов, а также командующий вторым корпусом второй армии генерал-лейтенант Николай Тучков.