твенных бомбах.
При этом немецкие бомбардировщики подходили к Новому Мирополю вдоль шоссе со стороны Шепетовки (такая местная примитивная система навигации: ориентироваться по руслам рек, ниточкам железных и шоссейных дорог), так что сбитые самолеты упали на голову немецких же мотопехотинцев. К тому же у мальчиков Геринга был свой рецепт, что нужно делать в непонятной ситуации. Раскрыв бомболюки, они, ни на секунду не задумываясь, обоср... то есть разбомбили собственные войска. Ничего личного, просто по инструкции выполнять команду «Спасайся кто может!» следует налегке, уже без бомб. Ущерб противнику от этой случайной бомбежки был скорее не материальным, а моральным: с немецких самолетов на немецкие же войска сыпется всякая дрянь, и даже в кого-то попадает. Тоже мне кригскамрады...
Тем временем «Стилеты», показывая хорошую слетанность в группе, заложили крутой боевой разворот и зашли в повторную атаку, тем самым заявив, что желают продолжения банкета до тех пор, пока со стола не уберут последнюю перемену блюд. Вторая атака - и снова вполне ожидаемый успех: восемь хвостов черного дыма, воткнувшихся в землю. И в этот момент у меня возникло ощущение, что мы тут не одни, и со всех сторон - и с правого, и с левого фланга -на происходящее в небе смертоубийство смотрят внимательные глаза людей, которых я опознал как своих. Прямо сейчас в небе над селом Полонное сбывались все их затаенные мечты... Тем временем мои злобные девочки пошли в третью и последнюю атаку, чем сорвали бурные аплодисменты. Больше в небе, кроме них, никто не летал.
Справа от нас вдоль рубежа обороны Новоград-Волынского УРа сидели два полка 199-й стрелковой дивизии. Германским танкистам и мотопехоте эти люди были не интересны, так как активных действий от них никто не ждал, а потому воевать с ними предстояло плетущейся в хвосте пехоте. Слева от нас начинался Остропольский УР, и вот там, в построенных, но невооруженных и необорудованных долговременных укреплениях, находилась 211-я воздушно-десантная бригада, местная элита элит. Едва я считал обозначение части с планшета, энергооболочка доложила, что в Основном потеке эти парни, не имеющие ни противотанкового, ни тяжелого вооружения, насмерть дрались против полнокровной германской танковой дивизии, покрыв себя неувядаемой славой. В заключение мой внутренний адъютант процитировал отрывок из боевого донесения 16-й танковой дивизии вермахта: «На овощных и злаковых полях русские пропускали наступающие танки вперед и из замаскированных оборудованных позиций открывали снайперский огонь по пехоте. Было много попаданий в голову большие потери! На некоторых участках приходилось осаждать и уничтожать каждый одиночный снайперский окоп. Велись ожесточеннейшие бои, русские упрямо и решительно сражались до последнего патрона...»
Нет, товарищи, такая десантная бригада нужна мне самому. Спасти этих парней, отборнейших защитников отечества - это мой долг Защитника Земли Русской и прямая производственная обязанность. Кроме того, это наш фланг немцы пытаются обойти через их позиции, а этого допускать никак нельзя...
- Владислав Петрович, - обратился я к подполковнику Седову, мысленно опустившись в командный центр Единства, - будьте добры выделить из первого и второго батальонов по одной роте, назначьте одного из ротных старшим и направьте этот сводный батальон вот сюда. Надо поддержать наших соседей слева, а то, не ровен час, обойдут нас по флангу и будет тогда проблем полон рот. Вот, смотрите: в район напротив их позиций подтягивается свежая германская танковая дивизия. Сегодня мотогансы прощупают передний край разведкой и мотоциклистами, а уже завтра начнут работать со всей серьезностью. Прикрытие с воздуха «Шершнями» гарантирую.
- Будет сделано, Сергей Сергеевич, - ответил командир моего танкового полка. - Если не секрет, скажите - помогать мы будем достойным бойцам или таким как те, что убежали с этой позиции?
- Достойным, Владислав Петрович, достойнее некуда, - сообщил я. - Двести одиннадцатая воздушно-десантная бригада яростно дралась и на этом, и на других назначенных ей рубежах, и в итоге выжившие в тех боях все без остатка погибли в Уманском котле. Но мне эти железные бойцы нужны живыми, здоровыми, а также находящимися в полной уверенности в том, что враг будет разбит и победа будет за нами. Именно с этого, по рецепту Старших Братьев, начинается превращение типичных красноармейцев в солдат-победителей. Вооружение у них только легкое, пригодное для десантирования с воздуха при помощи ТБ-3, вот мы и утяжелим их такой тяжелой свинчаткой, как двадцать танков Т-80. Ну и «Шершни» над вашими головами в небе точно лишними не будут.
8 июля 1941 года, позднее утро, окрестности Нового Мирополя
Тем временем, пока Серегин решал вопрос поддержки соседей с фланга, на стороне сумрачных тевтонских гениев тоже происходил определенный мыслительный процесс. Около десяти часов утра в Полонное19, вместе сосвоим штабом, руководить операцией прямо из боевых порядков прибыл командующий 1-й танковой группой генерал-полковник Эвальд фон Клейст. Прорыв на Бердичев был его любимым детищем, а потому этот деятель тут же начал предпринимать самые энергичные меры для того, чтобы «восстановить положение», выбив неожиданно возникшую пробку. Вслед за 16-й мотодивизией, к Новому Мирополю уже спешат моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», 60-я моторизованная дивизия, 9-я танковая дивизия, а 16-й танковой отдан приказ как можно скорее нанести удар на Любар, чтобы обойти неожиданно упрямых незнакомцев по флангу.
У командующего 16-й мотодивизией генерал-лейтенанта Зигфрид Хенрици были свои заботы. Затея с вызовом мальчиков Геринга не удалась, начальство давит как каменная плита и требует разблокировать танковую магистраль любой ценой, при этом неизвестный противник, возникший вдруг в Новом Мирополе, оказался злым, умелым и в достатке оснащенным артиллерией. Трехдюймовые шрапнели и гранаты по колонне 60-го моторизованного полка во время обстрела летели густо, будто град во время грозы, и к тому же довольно метко. Плотность огня легких полевых пушек со стороны окопавшихся в Новом Мирополе незнакомцев в несколько раз превышала нормативы и для советской, и для германской армии. А в том, что это не русские, герр Хенрици был уверен. Русские так воевать не умеют, по крайней мере, пока. А против серьезного противника действовать тоже требуется серьезно. Перед атакой нужно вывести 146-й артполк на позиции, и пусть пушки воюют против пушек, раз уж люфтваффе оказалось бессильным перед новым врагом.
Но с выводом артиллерии на позиции тоже не задалось. Вот колонна машин с прицепленными орудиями выехала из пункта своей временной дислокации на шоссе, чтобы разбить огневые позиции у села Блыдни, поскольку с восточной окраины Полонного передний край русской обороны самая массовая в германской армии 105-мм полевая гаубица leFH18 могла обстреливать только на самом пределе досягаемости. И в тот же момент со стороны Нового Мирополя на малой высоте в воздухе появилось до двух десятков тихо свистящих аппаратов округло-пузатых форм. Разбившись на звенья, эти внешне даже симпатичные «толстячки» устроили германским артиллеристам весьма горячую встречу: чик-чик-чик, кто на новенького, чик-чик-чик, уноси готовенького... То, как взрываются машины с боекомплектом, видели все, да и на гаубицу, аккуратно разрезанную вдоль, будто какое-то учебное пособие, полюбовались потом тоже очень многие.
Но Зигфрид Хенрици, как и положено истинному арийцу, не унывал, тем более что в его спину колотил кулак генерала фон Клейста. 60-й мотопехотный полк, развернувшись в редкие цепи, нацелился в центр позиции в направлении шоссейного моста и находящейся там же поблизости железнодорожной станции, а 156-й мотопехотный полк двинулся в обход, в направлении железнодорожного моста - туда, где прежде имела успех передовая часть 11-й панцердивизии. Но и там, и там вышла незадача. Железнодорожную станцию и небольшое предмостное укрепление защищала хорошо окопавшаяся часть противника, имеющая на вооружении просто неприлично большое количество пулеметов. К тому же и из глубины вражеской обороны и прямо из боевых порядков опять забухали пушки, вслед за чем в воздухе начали распускаться белые облачка шрапнелей.
В районе железнодорожного моста все было точно так же, и, более того, сам мост оказался разрушенным до основания, а на противоположном берегу обнаружилась развитая и хорошо замаскированная оборона, которой день назад еще не было. И там тоже стали бить шрапнелями пушки и застрекотали пулеметы, слоями укладывая белокурых бестий в только начавшие желтеть пшеничные поля. Одним словом, искупаться в реке Случь у немцев не получилось и здесь. Не приблизившись к урезу воды даже на двести метров, германские цепи повернули обратно, так как их командирам непонятен был даже смысл такой неподготовленной атаки на противника, окопавшегося сразу за водной преградой. Прорвать оборону с ходу истеричным натиском и хитрыми приемчиками не получилось, люфтваффе оказалось бессильным, так что следовало переходить к планомерной позиционной осаде с подтягиванием к Новому Мирополю дополнительных сил линейной пехоты или попробовать найти в обороне Советов новое слабое место.
Одним словом, не только для одной 16-й моторизованной дивизии, но и для всей первой танковой группы это утро стало настоящим Содомом и Гоморрой. Обе дыры в большевистском заборе были наглухо заделаны, и генерал-полковнику фон Клейсту приходилось начитать все сначала, прочем в условиях, когда наскоком и нахрапом сделать уже ничего не получится. И только дивизия Алексея Бахметьева в бою так и не побывала, потому что одиннадцатая танковая дивизия немцев получила приказ не прорываться к своим, а захватить Бердичев и держаться там сколько будет сил. Мол, кригскамрады, подмога обязательно придет, вы только верьте: первая танковая группа своей мощью будет ломиться к вам на помощь, и перед ней не устоят даже все силы ада.