Кроме того, для действий на горных перевалах в распоряжении Листа находился румынский кавалерийский корпус генерал-майора Попеску в составе 5,6 и 9-й кавдивйзий. В Крыму готовилась к форсированию Керченского пролива 3-я румынская горнопехотная дивизия генерала Фильчинеску.
Наличие в группе «А» большого количества специальных горных войск свидетельствовало о том, что германское командование придавало большое значение прорыву в Закавказье через перевалы и заранее готовилось к проведению таких операций с учетом особенностей войны в горах. [418]
Многие офицеры вышеперечисленных соединений имели солидную горную подготовку и обладали опытом ведения боев, приобретенным в период действий в горах Норвегии и на Балканах. Командир «эдельвейсов» генерал Губерт Ланц сам был опытным альпинистом, прошедшим Альпы, Кавказ и Гималаи. Его дивизия являлась элитным подразделением рейха, а бойцы перед войной постоянно жили и тренировались в горах Швейцарии и во французских Альпах. Кроме того, еще в 30-е годы немецкие «туристы» и «спортсмены» облазили вершины и перевалы Кавказского хребта и провели тщательную разведку его различных районов в целях детального изучения местности.
… А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасен,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою…
Несколько иначе обстояли дела с горными войсками в великой, могучей и бардачной Советской стране.
Конечно, горнострелковые части существовали и в Красной Армии. Имелись горнострелковые дивизии, корпуса и даже армии. В этих войсках в составе полков не было батальонов, полки делились на роты. Автомобильный транспорт дополнялся вьючным, например ротами ишаков. Бойцы носили вместо фуражек панамы. Вот, по сути, и все, что отличало советских «горно-стрелков» от обычных стрелковых соединений. Как и в танковых войсках или авиации, качеством при создании этих войск пожертвовали ради количества.
Начать с того, что в них не было альпинистов, а бойцы даже не умели ходить на лыжах. Впрочем, и самих-то лыж у них не было. До войны альпинисты не регистрировались по особой военно-учетной специальности, поэтому лишь некоторые спортсмены, и то случайно, служили в горных соединениях. [419] Специальная горная подготовка в этих частях не проводилась. Не имели они ни специального горного снаряжения, ни обмундирования. Бойцы и командиры носили сапоги или ботинки с обмотками, обычные брюки, шинели. Эта одежда и обувь мало годились для действий в условиях высокогорья. Каково в сапогах и шинели заниматься скалолазанием? Горнострелковые соединения имели на вооружении специальные орудия для ведения огня в горах, но стрелковое оружие — обычное, с прицелом, рассчитанным для стрельбы под небольшим углом к горизонту.
Традиционным для нашей армии было отношение к боевой и специальной подготовке, выглядевшей максимально упрощенно:
«Хотя перед войной в горнострелковых войсках и проводились учения, — писал известный альпинист, ученый и воин А.М. Гусев, — бойцы тренировались в несложных предгорных районах и лишь изредка совершали походы через перевалы и на вершины… А ведь горная подготовка для горнострелковых соединений, по существу, является одним из элементов боевой подготовки. Она необходима для успешного ведения боя и в предгорьях, и на перевалах, и на вершинах. Ориентировка, ведение разведки, применение различного рода оружия, сами правила ведения огня — все это в горах имеет свою специфику. Знание гор позволяет уменьшить потери от естественных опасностей: мороза, лавин, камнепадов, закрытых трещин. Особенно сложны действия в горах в зимних условиях. Чтобы добиться успеха, необходимо владеть горными лыжами, уметь ходить на снегоступах. Ни того, ни другого в горных соединениях не было… Мы, альпинисты, еще до войны не раз обращались в управление горной, лыжной и физической подготовки Красной Армии с предложением использовать наш опыт для горной подготовки войск. Но нередко слышали в ответ: „Нам на Эльбрусах не воевать…“
Воевать в условиях высокогорья в те времена действительно не собирались, советские горные части готовились летом 1941 года одним броском преодолеть Карпаты, потому и были сосредоточены перед войной в Молдавии и Украине, потому не нужны им были всякие альпинистские тонкости.
Лишь в ноябре 1941-го, после оставления советскими войсками Крыма, группу спортсменов-альпинистов — А.М. Гусев, Э.Л. Бадер, Ю.Н. Губанов, Н.П.Хромов, А.И. Сидоренко, Б.М. Беркович, А.С. Уваров, В.В. Молоканов — направили в Закавказье для организации специальной подготовки горнострелковых войск. Начинать им пришлось с обучения «горнострелков» хождению на лыжах (многие бойцы вообще увидели их впервые) и стрельбе под большим углом к горизонту, что наставлениями по стрельбе даже не рассматривалось. Постепенно в войска поступало и горное снаряжение: ледорубы, веревки, палатки, спальные мешки, горные лыжи и ботинки.
Срочные меры, предпринятые советским командованием, помогли улучшить положение с подготовкой горнострелковых войск, однако вскоре выяснилось, что проделанная работа по большей части пропала впустую. С одной стороны, весной 1942 года товарищ Сталин вознамерился переломить ход войны, а значит, вновь не собирался «воевать на Эльбрусах». С другой — сказался традиционный советский принцип — незаменимых у нас нет. Если немцы даже в самые тяжелые моменты старались не вводить элитные егерские части в бои на равнинах, то у нас они использовались в любой ситуации без учета специализации: можно было бросать в атаку на танки воздушных десантников без тяжелого вооружения или посылать горных стрелков в морские десанты. В результате такого отношения даже те немногие соединения, в которых серьезно проводилась боевая подготовка личного состава к боевым действиям в горах, лишь частично использовались на высокогорных участках фронта. [421]
Оборона перевалов еще в ноябре 1941 года была возложена на 46-ю армию Закавказского фронта, которой командовал генерал-майор В.Ф. Сергацков. В июне 1942 года та же армия получила задачу не допустить выхода противника к Черному морю и в Закавказье через перевалы. В боевом приказе штаба фронта от 23 июня говорилось:
«Не исключена возможность наступления противника со стороны Северо-Кавказского фронта через Главный Кавказский хребет по Военно-Осетинской, Военно-Сухумской и другим дорогам на Кутаиси и на Черноморское побережье».
Полоса обороны армии была весьма протяженной и разнообразной по характеру местности: начиналась она от побережья Черного моря и тянулась до высокогорных областей. Но проблема заключалась не в этом, а в том, что имея под рукой Черноморский флот с линкором, крейсерами и эсминцами против десятка неприятельских катеров, советское командование больше всего опасалось морских десантов. Поэтому основное внимание генералов Тюленева и Сергацко-ва было направлено на организацию обороны побережья. Высокогорные перевалы советское командование считало сами по себе непреодолимой преградой для противника и подготовке их к обороне не придавало особого значения. Фактически никакой обороны и не было.
На перевалы заблаговременно не потрудились завезти взрывчатые вещества и материалы для устройства заграждений, не оборудовались позиции, не заминировали горные проходы и тропы. Наконец, на перевалах отсутствовали войска. В основном их прикрывали небольшие силы от роты до батальона, которые к тому же не имели связи со своими штабами. Личный состав таких отрядов не был подготовлен к действиям в горах, поэтому не мог создать надежную оборону и предвидеть возможные действия опытного противника. [422] Северные склоны перевалов не оборонялись, разведка там не производилась. Командиры соединений и частей редко бывали на перевалах и плохо знали, как организована оборона. Уже после войны командир 815-го полка майор В.А. Смирнов рассказывал, что, находясь на Марухском перевале, он ни разу не видел своего комдива. Некоторые перевалы вообще не были заняты войсками.
«Существовала какая-то беспечность, порожденная, очевидно, неверием в способность немецких войск сколько-нибудь значительными силами просочиться через высокогорные перевалы в Закавказье, — писал в своей книге маршал Гречко. — Фронт полностью доверился армии и выпустил из рук контроль за положением дел на перевалах. Когда 10 августа Ставка выразила сомнение в достоверности доклада штаба фронта о состоянии обороны на перевалах и поставила конкретные вопросы, штаб фронта не смог ответить на них, так как не располагал точными данными, какие перевалы и какими силами прикрыты, какие из них подготовлены к подрыву.
…Ввиду того что большинство командного состава войск фронта не имело опыта боевых действий в горах, оборона и система ее огня организовывались, как правило, только непосредственно на перевале, вместо того чтобы выносить огневые средства на ближние и дальние подступы к нему (самая подготовленная к действиям в горах 9-я горнострелковая дивизия защищала в это время берег моря от турецкой границы до Поти; отнюдь не в высокогорных районах были назначены рубелей и 20-й горной дивизии; зато в Приэльбрусье отправилась 63-я кавалерийская дивизия! — Авт.).
Оборона не являлась круговой. Ряд направлений, допускавших подход к перевалам не только отдельных групп, но и целых подразделений противника, не был обнаружен и никем не оборонялся. Это явилось следствием того, что детальная рекогносцировка районов, примыкавших к перевалам, не производилась. [423] (Это у генерала Ланца имелись подробные карты Кавказа, а для генералов Тюленева и Леселидзе советские спортсмены-альпинисты рисовали кроки по памяти: «Как ни странно, военные действия в горах показали, что мы как следует не знали Главного Кавказского хребта. Нам пришлось изучать его по скудным описаниям и устаревшим, весьма неточным картам». — Авт.). Более того, на позициях оставлялось лишь наблюдение, а сами гарнизоны располагались на южных скатах хребта, в населенных пунктах и кочевьях, удаленных от перевалов иногда на 5-20 км».