В течение 25 и 26 марта фашисты предприняли новые контратаки из района Озерной на Тернополь, стремясь пробиться к окруженной группировке. Части 322-й и 148-й стрелковых дивизий успешно выстояли и к 28 марта закрепились на рубеже вдоль восточного берега реки Восушка, перейдя к активным боевым действиям на ее западном берегу.
Как известно, 24 марта столица нашей Родины Москва салютовала доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим оборону гитлеровцев на участке Тернополь, Проскуров. Среди отличившихся войск в приказе Верховного Главнокомандующего был назван и наш 15-й стрелковый корпус. Вдохновленные благодарностью, бойцы и командиры с еще большей энергией начали готовиться к решающим боям по разгрому тернопольской группировки немецко-фашистских войск. Гарнизону Тернополя предложили сложить оружие, сдаться в плен. Но гитлеровское командование отклонило ультиматум.
Окруженный враг создал оборону по высотам, примыкающим к городу и его окраинам. Система обороны внешнего рубежа состояла из опорных пунктов и узлов сопротивления в районе южного и восточного кладбищ, каменоломни, кирпичного завода, северной окраины города и в Загребелье — пригороде Тернополя. В самом городе каменные здания были приспособлены к обороне и насыщены огневыми средствами. Так, например, на восточной части оборонительного рубежа находилось около 40 пулеметов на один километр фронта, эшелонированных в глубину. Орудия, танки и самоходки стояли в засадах.
Истребительная авиация противника активно прикрывала осажденные войска гарнизона, транспортные самолеты систематически сбрасывали на парашютах боеприпасы, продовольствие.
Для разгрома окруженного гарнизона командующий 60-й армией усилил 15-й стрелковый корпус 302-й стрелковой дивизией, которой командовал полковник Н. П. Кучеренко, и привлек 99-ю стрелковую дивизию, входившую в состав 94-го стрелкового корпуса.
В 15.00 31 марта три дивизии нашего корпуса во взаимодействии с танкистами и мотострелками 4-го гвардейского танкового корпуса, атаковав противника, взломали внешний оборонительный обвод города и к исходу дня завязали ожесточенные бои: на северо-восточной окраине силами 15-го стрелкового корпуса, на юго-западной—12-й гвардейской танковой и 3-й гвардейской мотострелковой бригад. К исходу дня мы овладели всеми позициями внешнего обвода обороны.
Вслед за этим наши подразделения ворвались в город с севера, востока и юга. Начались уличные бои. Они приняли затяжной характер Схватки с гитлеровцами шли за каждый дом, за каждую улицу, квартал. Противник оказывал упорнее сопротивление.
Более полумесяца продолжались ожесточенные бои с окруженным в Тернополе противником. Личный состав корпуса — солдаты и сержанты, командиры и политработники — проявил необыкновенную стойкость мужество и храбрость, массовый героизм.
12 апреля после сильной артподготовки и бомбоштурмового удар наши войска пошли на штурм центральной части города. Значительна территория его была уже очищена от врага, и периметр окружения резко сократился. Возникла трудность в ведении артиллерийского огня, действиях штурмовой авиации. Незначительный перелет — и снаряды или бомбы могли попасть в расположение наших войск.
Появилась идея: для нанесения ударов по врагу привлечь самолеты ПО-2. И когда части корпуса изготовились к атаке, под прикрытием истребителей днем вылетели ПО-2. Это был исключительный случай применения ПО-2 в дневных условиях. Наши соколы выполнили задание с большим мастерством и без потерь, совершив более 150 самолетовылетов.
После серии бомбовых ударов по врагу штурм города продолжался более успешно. Командарм утвердил мое предложение: открыть выход, как бы сделав «ворота» для отхода остатков окруженных гитлеровских частей через Загребелье, а в поле довершить их разгром.
Замысел удался. Во второй половине ночи с 13 на 14 апреля недобитые подразделения противника вышли из города по мосту через рек Серет, прошли через Загребелье, после чего были разбиты и взяты плен нашими заранее сосредоточенными здесь войсками.
15 апреля 1944 года в сводке Совинформбюро сообщалось:
«Войска 1-го Украинского фронта после упорных уличных боев полностью овладели областным центром Украины — городом Тернополь — крупным железнодорожным узлом и сильным опорным пунктом обороны немецких фашистов на львовском направлении».
Окруженный в Тернополе вражеский гарнизон общей численности в 16 тысяч человек был полностью уничтожен, за исключением 2400 фашистских солдат и офицеров, которые сдались в плен.
А. И. СМЕТАНИН,полковникСМЕЛЫЙ РЕЙД
3 марта 1944 года танковой роте 28-го танкового полка, которой командовал старший лейтенант Василий Александрович Доронин, было приказано вместе с десантом автоматчиков скрытно прорваться через передний край обороны гитлеровцев, выйти им в тыл и перерезать железную дорогу Проскуров — Тернополь.
Сидя вместе с офицерами у карты, разостланной на столе в полуразрушенной крестьянской хате, Доронин думал над тем, где удобнее всего прорваться через передний край фашистской обороны.
— А что, если попробовать пройти через болото? — Доронин заметил, как командиры удивленно взглянули на него.
— На первый взгляд мое предложение кажется странным, даже абсурдным, но не торопитесь с выводами…
Он подвинул карту, указал карандашом место предполагаемого прорыва.
— Смотрите: по данным разведки, почти все противотанковые средства гитлеровцев на участке сосредоточены вдоль дорог и вот здесь, на высотах. А вблизи болота, по понятным причинам, их нет. Нет здесь и противотанковых мин.
— А болото проходимое? — спросил лейтенант Кичигин.
— Наши тридцатьчетверки пройдут. Оно оттаяло только сверху…
Утром 4 марта на позиции гитлеровцев обрушился шквал артиллерийского и минометного огня, под прикрытием которого танкисты с автоматчиками на броне прорвались через передний край обороны противника и по болоту, поросшему кустарником, устремились в его тылы. Рывок оказался таким стремительным и неожиданным, что, загнанные нашей артиллерией в блиндажи и траншеи, фашистские солдаты даже не заметили, в каком направлении скрылись советские танки.
К исходу дня рота оказалась вблизи большого села. До железной дороги оставалось около пяти километров. Чтобы успеть точно в назначенное время выполнить задачу, надо было оставшуюся часть пути двигаться только по дороге, пролегавшей через село. Торопили, подгоняли танкистов и быстро сгущавшиеся сумерки. В темноте не мудрено заблудиться и напороться на фашистов. Продвижение через большой населенный пункт не предусматривалось планом Доронина, но иного выхода не было.
В небольшой рощице, в низине, старший лейтенант остановил роту и подозвал к себе командира десанта.
— Надо разведать, кто в селе.
Разведчики вернулись быстро. Они сообщили не только необходимые данные о противнике, но и сведения о мостах в селе, о дорогах, по которым противник может подбросить подкрепление, если бой затянется.
— И еще, товарищ старший лейтенант, — Доронин не видел лица докладывавшего офицера, но по голосу догадывался, что тот совсем юн, — встретившаяся нам женщина сказала, что гитлеровцы почти поголовно пьяные. Завтра их часть выступает на фронт, поэтому сегодня солдаты «конфисковали» весь самогон в селе.
— А правду она говорит?
— Кажется, да. Мы сами пьяных видели. Ходят по улицам, на губных гармониках играют.
— Это хорошо. Пусть веселятся.
Около полуночи взвод Кичигина с автоматчиками на броне на малой скорости двинулся к селу прямо по большаку. Он имел задачу отвлечь внимание противника, вызвать на себя огонь, заставив тем самым фашистов «раскрыться». Когда же гитлеровцы ввяжутся в бой, другие два взвода вместе с автоматчиками ворвутся в село по проселку справа и будут пробираться к церкви.
Появление русских танков на околице села, находившегося километрах в тридцати от фронта, сначала вызвало панику. Но, убедившись, что танков всего три, фашисты открыли по ним сильный огонь. Чувствовалось, что чья-то твердая и опытная рука быстро навела порядок среди захмелевших солдат. Не исключено, что слух о «поголовном веселье» оказался преувеличенным.
Со стороны противника вводились в бой все новые и новые огневые средства. Ударили пушки, выдвинутые на прямую наводку, — один из наших танков загорелся.
— Вперед! — скомандовал Доронин находившимся вместе с ним взводам и на предельной скорости повел машину в село в направлении церкви.
Казалось, успех обеспечен, но это только казалось. Возле церкви, укрываясь за ее массивными каменными стенами, стояли четыре фашистских танка, не замеченные в темноте разведчиками. Они-то и открыли огонь по атакующим.
Пришлось вносить коррективы в план боя. Второму взводу Доронин приказал продвигаться прямо, а третьему, маскируясь среди домов, обойти церковь слева. В итоге схватки с гитлеровскими танками один из них был сожжен, а три захвачены в исправном состоянии. Теперь путь к железной дороге открыт — гарнизон села уничтожен.
Доронин осматривал трофейные танки, размышляя, как с ними поступить. Из села надо уходить немедленно. В любое время сюда могли подойти крупные силы противника.
— Сможем увести эти штуки? — спросил старший лейтенант зампотеха роты.
— Отчего же? Один поведу я, на другой сядет командир сгоревшего танка, на третий — его механик.
— Дело! Трофейные танки поставим в голову колонны. Светает. Гитлеровцы на станции увидят свои машины и, быть может, примут нас за своих. Верно?
Из села вышли, когда совсем рассвело. Колонна двигалась по сильно разбитому большаку. Впереди, покачивая тупоносыми пушками, двигались трофейные танки. Показались пристанционные постройки, окруженные окопами, опутанные проволокой. Под парами пыхтели паровозы.
«Один дзот, другой, — мысленно считал Доронин, разглядывая укрепления вблизи железнодорожного переезда. — Оба пулеметные. Не страшно. А где пушки? Пока не видно».