— Давно караулишь? — спрашиваю его.
— Около часа.
— Почему же не разбудил?
— Отдых-то нужен командиру так же, как и солдату, — заметил капитан.
«Душа-человек», — говорили в батальоне о замполите.
… В начале сорок второго года меня направили на учебу в Военно-политическую академию. Там я встретился и подружил с Виктором Красовым, уроженцем Орловщины, участником обороны Ленинграда. Весной сорок третьего прямо из академии я уехал на фронт. Меня назначили командиром танкового батальона. Вскоре в этот батальон на должность замполита прибыл Виктор Красов. Это было на правобережье Днепра. В составе 12-й бригады 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса мы прошли с боями по Житомирщине, Подолью, Тернопольщине. А теперь наш путь пролегал от Залещиков к Золочеву.
В середине дня мы вышли в назначенный район. Доложил о прибытии комбригу.
— Молодцы! Думал, заявитесь позже, — сказал гвардии полковник Душак и сразу же поставил боевую задачу.
Сюда, к окраинам Золочева, с запада доносился орудийный грохот. У сел Почапы и Хильчицы шли жаркие бои. Туда и направлялся наш батальон.
ПОБЕДНОЕ ЗНАМЯ НАД ЛЬВОВОМ
И. С. Конев П. А. Курочкин
Встреча советских танкистов в одном из населенных пунктов Львовской области
В. Н. Красов П. А. Кондыра
Ф. П. Сурков, А. П. Марченко
Бой за высоту в Карпатах
Г. Н. Шамсутдинов С. Г. Глинкин
Пробитые вражескими пулями комсомольские билеты воинов, погибших в боях за освобождение западных областей УССР от немецко-фашистских захватчиков.
М. Г. Фомичев Ф. И. Горенчук 3. К. Слюсаренко
Д. М. Потапов А. У. Ковалев А. X. Ишмухаметов
Р. Б. Ахтямова П. П. Кулешов
В наступлении
На артпозиции
И. И. Удалов М. К. Ивасюта
«За Украину!»
Борислав наш!
К Хильчицам вела шоссейная дорога, но я повел танки полем, чтобы скрыть машины от глаз противника во время передвижения. Подойдя к селу, тридцатьчетверки развернулись в боевой порядок. И вовремя. Гитлеровцы, яростно рвавшиеся из котла, предприняли очередную атаку. Кое-где наши пехотинцы и артиллеристы под натиском противника вынуждены были отойти. Тут-то и подоспела наша помощь! Танки открыли дружный огонь по врагу.
Сначала я дал команду ударить по выдвигавшейся колонне бронетранспортеров противника. Над ней взметнулись яркие языки пламени. Уцелевшие машины расползались в стороны, но и там их настигали снаряды. То здесь, то там поднимались в «психическую» атаку густые цепи вражеских автоматчиков. По ним били экипажи нашего и других батальонов бригады.
По пехотинцам, двигавшимся вслед за правофланговыми танками, ударили пулеметные очереди с колокольни сельской церкви. Пришлось ударить по осиному гнезду. С первого выстрела танковой пушки вражеские пулеметы на колокольне затихли.
Находясь в центре боевого порядка на своем танке, я внимательно наблюдал за полем боя. Грохот орудий и пулеметов наполнял воздух. То в одном, то в другом месте начинались рукопашные схватки.
Наши танки, громя противника, продвигались вперед. Вдруг мы увидели сквозь дымовую завесу небольшой домик, у которого периодически вспыхивал огонек: стрелял замаскированный танк.
— Возьмем его на мушку, — говорю экипажу.
Грянул выстрел, затем второй. Укрывшийся у домика танк окутался багровым пламенем.
Упорные схватки продолжались на правом фланге. Неистово строчили пулеметы, рвались мины, трещали автоматы. Большая группа гитлеровцев решила во что бы то ни стало пробиться через наши боевые порядки. Танкисты и пехотинцы преградили путь врагу. Храбро сражался танковый взвод лейтенанта М. А. Виноградова. Машина, на которой находился замполит Красов, все время двигалась впереди. Ему я сообщил по рации:
— Держись, Виктор! Не пропускать фашистов. Смерть им, окаянным!
Энергичный, подвижный Красов был преисполнен боевого азарта.
— Бейте по огневым точкам! — давал он целеуказания экипажу.
Ствол танковой пушки выплеснул несколько снарядов. В том месте, откуда стреляло орудие противника, поднялся густой султан пыли.
— По фашистам, осколочными! — требовал Красов, когда перед танками вновь выросла лавина вражеской пехоты.
Танки повели огонь с места и двинулись вперед. Красов вылез из машины и направился к пехотинцам.
— За мной, братва! Бей немчуру! — крикнул он, поднимая бойцов в атаку.
Стрелки и автоматчики дружно устремились вслед за танками. Виктор Красов все приговаривал:
— Добьем фрица в котле, а там и на Львов двинем!
Гитлеровцы десятками падали на землю, а уцелевшие в панике метались по сторонам. Дорога вперед на соединение со своими частями была им отрезана. А границы котла все сжимались. Выход оставался один: сдаваться в плен. Но фашистские офицеры гнали солдат на прорыв, на верную гибель — под огонь пушек и пулеметов.
Гляжу, десятка два солдат бегут в нашу сторону, размахивая белыми лоскутами.
— Не стреляйте, мы свои! — донеслись к нам фразы на украинском языке.
Адъютант вызвался подойти:
— С вашего разрешения проверю, что за «свои».
Оказалось, это группа солдат из дивизии СС «Галичина».
— Отвоевались? — спрашиваю с иронией.
— Додому хочемо…
— Домой? Пока — в штаб, — приказал я, — там разберутся.
В сопровождении конвоиров пленные поплелись в расположение штаба бригады.
Нашим танкам требовались боеприпасы. Из-за обстрела противника подвезти снаряды на обычных автомашинах не представлялось возможным.
Петр Савин на танке миновал опасную зону по полю и доставил снаряды, которые распределили по экипажам.
Снаряды есть — на душе веселей. Бой на участке Почапы, Хильчицы разгорелся с новой силой. На смену разбитым группам гитлеровцев подходили новые и еще с большей яростью бросались в атаки.
Более суток батальон во взаимодействии с пехотинцами и артиллеристами сдерживал на своем участке натиск противника. На второй день, — 22 июля, танкисты вышли к окраинам села Почапы. Гитлеровцы, собрав в кулак остатки разбитых частей, напирали здесь с особым ожесточением. Тридцатьчетверки сразу же пошли в контратаку. Натиск противника был сломлен. Но враг, собрав остатки артиллерии и минометов, повел интенсивный огонь. Под его прикрытием поднялась в атаку пехота.
Наши танкисты, открыв пальбу с места, тотчас же двинулись на врага. Пехотинцы наступали вслед за танками. Но вскоре тридцатьчетверки вырвались вперед, пехота приотстала. Капитан Красов, как бывало раньше, оставил танк и направился к солдатам.
— Ребята! Живей, вперед! — увлекал он за собой бойцов.
Все дружно подтянулись и с криком «ура» преследовали противника. В этот момент капитан Красов, бежавший впереди, упал, сраженный вражеской пулей.
Я находился в это время на танке, раненный в ногу и руку. Когда узнал о гибели Виктора Красова, физическую боль заглушила боль душевная. Очень переживал я утрату всеми любимого замполита, своего фронтового друга.
Похоронили Красова со всеми воинскими почестями в Золочеве.
Вскоре в часть пришло сообщение: мне — Горенчуку Феодосию Ивановичу, и Виктору Никитовичу Красову присвоено звание Героя Советского Союза. Я принял эту высокую награду Родины в боевом строю.
Г. С. ПОЛТАВСКИЙ,полковникРАДОСТЬ ВСТРЕЧИ
Комсомольский билет № 16202950, выданный Заложцевским райкомом ЛКСМУ, Михаил Кириллович хранит по сей день. Держу в руках небольшую книжечку с силуэтом Ленина на обложке.
Листки билета поблекли от времени, выцвели чернила секретарских подписей и штампиков уплаты членских взносов. Но Михаил Кириллович хорошо помнит, где и в какой обстановке он платил эти взносы. Как знамя, как символ своих коммунистических убеждений пронес Михаил комсомольский билет сквозь суровые испытания Великой Отечественной войны.
…Август 1941-го. Комсомольский взнос уплачен в Днепропетровске. Позади горькие дни отступления на восток вместе с войсками. Жестокая бомбежка при переправе через Днепр и ранение… После, когда вылечился, пришел в Днепропетровский обком комсомола и попросился на фронт.
— Молод еще, — ответили ему, — а работы и в тылу хватит.
И Михаил трудился в Ровеньках и под Сталинградом, на Мангышлаке, рыбачил на Каспии. В городе Шевченко он часто приходил к вербе Тараса, вспоминая о родных и близких на далекой Тернопольщине, попавших под ярмо фашистской оккупации, думал о судьбе страны. Вспомнились бессмертные строки великого Кобзаря:
Злою вражескою кровью
Волю окропите…
Девиз комсомольца — борьба! И поэтому в комсомольском билете М. К. Ивасюты отмечен красноармейский взнос. Михаил добился-таки своего: местный военкомат призвал его в действующую армию. С нетерпением ждал он часа, когда с оружием в руках выступит на защиту Советской Родины.
Михаила Ивасюту направили в учебно-танковый полк. Оттуда в начале 1944 года он прибыл в нашу 16-ю бригаду на должность командира самоходного орудия (так тогда именовались наводчики). Мы стояли под Москвой, в поселке Пушкино, — личный состав осваивал новую боевую технику.
В те дни напряженной учебы старший сержант Ивасюта несказанно обрадовался известию, что 23 марта наши войска освободили районные центры Тернопольской области — Заложцы, Великий Глубочек, а также свыше двадцати других населенных пунктов. Сводку Совинформбюро Михаил вырезал из газеты и спрятал в карман гимнастерки. Он тотчас же написал письмо матери в родное Загирье. Письмо, однако, вернулось с пометкой на конверте, что село еще не освобождено.
Ивасюта снова написал матери: жди, приду с Советской Армией, прогоним ворогов проклятых, вызволим вас из рабства. Вслед за этим он послал еще пятнадцать писем. Ни одно из них не вернулось, потому что на каждом конверте Михаил писал: «Почта, письма прошу не возвращать: скоро мы освободим Загирье от фашистов!» И вот в один из счастливых дней Ефросинья Семеновна получила все пятнадцать писем с треугольником полевой почты. Отыскался след сыновний!